Энгус Уэллс - Гнев Ашара

И все же, когда он попросил ее руки, она приняла это предложение, предпочтя его принцам Кеша и Усть-Галича или любому из многих других, кто вертелся вокруг нее. Бедир знал, что были и такие, кто твердил, что он староват и слишком загрубел на войне для такой, как она. А еще больше было тех, кто не мог понять, как столь прелестное создание могло предпочесть неказистого воина, у которого только и было, что имя да бедное гористое королевство — где народ, как гласила молва, был слишком занят войной, чтобы трудиться на земле, либо слишком занят трудом на земле, чтобы познать житейские удовольствия.

Но Ирла лишь смеялась в ответ на эти сплетни и говорила, что пусть лучше с ней в постели будет крепкое здоровое тело солдата, чем мягкая туша придворного; и он поверил ей, ибо откуда-то знал, что она говорит правду. Даже когда на север вверх по реке доползли слухи, что это был брак по расчету, устроенный Сестрами, которые отослали Ирлу из Эстревана, преследуя свои тайные цели, и что нет здесь никакой любви — разве что тамурский наследник захмелел, да и тут, пожалуй, не обошлось без каких-то эстреванских чар.

Но и тогда он не поверил молве. Его вера в молодую жену была достаточно тверда, чтобы он мог спросить ее и не сомневаться в правдивости ответа, что действительно Первая из Сестер, Галина, предложила Бедира Кайтина как возможного супруга — но лишь как одного из нескольких, выбор же полностью принадлежал Ирле.

— Что бы ты делала, — спросил он ее тогда, повернувшись к окну, которое и теперь облекало ее светом, ибо он не вынес бы, угляди она страх в его глазах, — если бы Галина не попросила тебя вернуться?

— Не знаю, — ответила Ирла. И он почувствовал, что ее глаза изучают его спину, что она читает язык его тела так, как умеют только обучавшиеся в Эстреване. — Возможно, осталась бы в Священном Городе и стала Сестрой. Но тогда я соблюла бы безбрачие, и могли бы развиваться мои силы.

Она умолкла. И Бедир почувствовал, как холод проник в его душу. Но вот он услыхал ее смех и почувствовал руки на своих плечах.

Она развернула его к себе лицом, и он увидел улыбку.

— А ты, глупый испуганный воитель, есть удовольствие, способное восполнить любую потерю, какую и чего угодно. Меня не вынуждали покинуть Эстреван, я свободно совершила свой выбор. Да и тебя выбирать меня никто не принуждал. То была лишь моя воля. И я никогда не жалела ни о том, ни о другом выборе, и не пожалею впредь. Я продолжаю как могу служить Госпоже — но она благословила наш союз, и не подобает мне оспаривать ее решение. Сплетен всегда хватает, Бедир, они обычно порождены завистью. Смейся над ними, как я, и знай, что я тебя люблю.

Тут она пригнула его голову вниз и поцеловала. Казалось, их обволокло волшебство, ибо его воспоминания о том, что последовало, были равно ясны и туманны, подобно сну. И одно только он мог сказать наверняка — что пришел в себя на измятой постели с сердцем, столь полным любви, что в нем не было места сомнению.

— Ты задумался, мой властелин.

Ее голос вернул Бедира к действительности, и он улыбнулся жене, идя к ней через скромную палату и готовясь положить руки на ее плечи.

— Моя владычица, я должен с тобой поговорить, — церемонно сказал он.

Она все упростила нехитрым средством: вступила в кольцо его рук, ухватила за длинные волосы и откинула назад свою головку, так что ему ничего не оставалось, кроме как ее поцеловать.

— Речь пойдет о Кедрине, — сказала она, когда поцелуй завершился и ее щека задержалась у его груди.

— Да, — ответил Бедир. — Он хочет меня сопровождать.

— В Белтреван. — То было утверждение, не вопрос, и он почувствовал, что ее тело слегка напряглось при этих словах.

— Если я пойду на них войной, — ответил он.

— Если?

— Когда, — поправился Бедир.

Она осторожно высвободилась из его рук и оперлась о широкий край оконного проема. Бедир устроился на подоконнике, спустив оду ногу и подтянув вверх другую, обхватив ее колено руками. Ирла положила ладонь ему на бедро — успокаивающе и при этом возбуждающе.

— Он достаточно взрослый?

Они оба знали, что в ней говорит мать, точно так же, как отец в Бедире почти обрадовался бы спору и уговорам. Но он был еще и Владыка Тамура, Страж Ворот Морфаха, Хранитель Лозинских Крепостей — и это среди прочих древних титулов. Все это предопределяло ответ.

Он сказал:

— Да, достаточно. Тёпшен Лал поет ему хвалу, насколько он вообще способен кого-то хвалить. И ты видела мальчика нынче в поле.

— Я видела, что мой сын вел себя достойно и храбро, — проговорила Ирла. — И как мать я гордилась им. И боялась за него. Как мать, я бы могла спорить, но…

— Ты также Госпожа Ирла Белванне на Кайтине, — закончил он за нее. — Хозяйка Твердыни Кайтина и Владычица Тамура. И твой долг простирается дальше, чем всего лишь материнский.

Она услышала муку в его голосе и взглянула мужу в лицо. Ее длинные пальцы крепче обхватили его бедро. Он был силен, этот крупный широкоплечий мужчина, которого она выбрала, достаточно силен, чтобы позволить себе выказать страх, чтобы понимать, что при ней нет надобности скрывать свою слабость. И она в свой черед понимала, что в этом проявлении сомнения не меньше любви, чем в любых произнесенный словах. Он был воителем, почитаемым своими людьми, его доблесть и отвага в бою были неизменны, но теперь гордые орлиные черты его лица были полны растерянности, а карие глаза омрачила отцовская тревога. Она нежно коснулась его щеки. Жесткие складки разгладились, когда это лицо повернулось в сгибе ее ладони.

— Мы знали, что это неизбежно, — мягко сказала она.

— Но не знали, когда, — возразил он. — И что так скоро.

— Скоро? — Она тихо усмехнулась. — Мы знали это много лет, мой Бедир. Разве не все юноши Тамура рано или поздно спешат в свой первый бой?

— У тамурца почти нет иного выбора, — пробормотал он. — Но наши юноши ходят на племена юга: Ят или Гримард. Или если Сандуркан вновь нахлынет из пустыни. Но не на то, что, как говорят твои Сестры, ждет нас за Лозинами.

— Может ждать, — сказала Ирла без твердой убежденности. — Галина не была вполне уверена. А я читала отрывки столько раз, что могу рассказать слово в слово. Но и я не во всем уверена.

— Дарр уверен, — сказал Бедир. — Ты слышала его вестника. Даже Кедрин заметил, что лишь события крайней важности побудили бы короля отправить к нам своего вестника. Там что-то происходит. Может быть, не пожар, но что-то иное.

— И ты хочешь выяснить, что именно, — сказала Ирла.

— Как я и должен, — ответил муж, взяв в свои руки ладонь, которая касалась его щеки, и задержав ее, как если бы это прикосновение добавляло ему решимости. — В этом отношении воля Дарра была достаточно ясна.