Роман Папсуев - Верлойн

Покачиваясь в седле, на спине могучего Хинсала, Верлойн думал о расставании со Скардидом, вспоминал, как старик неохотно брал у него из рук запечатанный рулон пергамента с фамильной восковой печатью, а потом стоял у ворот и махал рукой, а вслед Верлойну неслось жалобное ржание Гринальда...

Тяжелое расставание. И Дрюль, которого Скардид называл шалуном и веселым разгильдяем, не особо веселил юношу. Дримлин ехал молча, закутавшись в плащ, покрыв голову капюшоном, смотрел прямо перед собой и даже не пытался заговорить с Верлойном. У него на сердце, наверное, было так же тяжело, и юноша прекрасно понимал дримлина. Так, молча, они свернули в лес и проехали еще миль десять.

Солнце встало, туман исчез, лес ожил и зазвенел птичьим пением, начало парить. Верлойн с Дрюлем сняли плащи, свернули их и укрепили на седлах, позади себя.

Дрюль ехал на небольшой каурой кобыле, которая была крепкой и, несмотря на тяжелые тюки с провиантом, шла легко и уверенно. Дрюль время от времени что-то ей говорил, что именно, Верлойн разобрать не мог, но казалось, что дримлин недоволен своей лошадью. Путники ехали долго, останавливались лишь один раз, чтобы быстро перекусить. Когда солнце уже миновало зенит, впереди они увидели просвет, и Верлойн понял, что вскоре они выедут к реке Сомнар.

И действительно – как только путники выехали из леса, они увидели реку, которая по ширине была такая же, как Джанайм, так же впадала в Ридел, поэтому эти две реки и называли «реками-сестрами». У пологого берега толпился народ; форт и небольшой городок у переправы кишел суетящимися людьми словно муравейник. Переправа, к которой выехали барон и дримлин, была ближайшей, еще одна находилась выше по течению, недалеко от Гмиэра. Поскольку граница королевств Карат и Изумрудных лесов проходила именно по Сомнару, у переправ стояли заставы – небольшие форты с ограниченным гарнизоном. Гмиэр и Кулар никогда не враждовали, торговые и политические связи двух королевств испокон веку были дружественными и крепкими, потому пограничные заставы существовали больше ради порядка, нежели по необходимости. Верлойн знал, что сейчас в Куларе должна была проходить ежегодная осенняя ярмарка, поэтому столько народа и толпилось у переправы. Они с Дрюлем переглянулись и, ни слова не говоря, направились к форту.

У высокого частокола стояла очередь. Караван навьюченных мулов, толпы орущих друг на друга купцов, несколько десятков путников, кто верхом, кто на своих двоих, – все стояли возле ворот, а каратские стражники в остроконечных шлемах проверяли тюки и ругались с купцами.

Барон и дримлин заняли очередь за двумя запыленными путниками, и Дрюль, перегнувшись к Верлойну, тихо сказал:

– Что-то странное. Видать, случилось что-то. Тут никогда тюки не досматривали, пропускали без разговоров. Видать, неспокойно на границе.

Верлойн лишь кивнул в ответ, привставая на стременах и пытаясь разглядеть, что происходит у ворот. Там какой-то тучный купец орал на высокого стражника, и барон слышал обрывки фраз, состоявшие в основном из грязных ругательств и вопросов: «По какому праву?»

Путники, которые устало сутулились впереди юноши, тихо разговаривали друг с другом, потом один из них обернулся. Верлойн увидел широколицего бородатого мужчину с багровым шрамом, который наискось рассекал широкий лоб. Мужчина настороженно посмотрел на барона, задержал восхищенный взгляд на Хинсале, затем что-то сказал своему спутнику. Его сосед тоже обернулся, окинул Верлойна и его коня взглядом, мельком взглянул на Дрюля и отвернулся, ничего не сказав.

Верлойн постарался сделать вид, что не замечает пристального внимания к своей персоне, смотрел вдаль, на ворота, поэтому не успел толком разглядеть второго путника. Заметил лишь, что тот невероятно худ лицом и бледен.

Мимо прошагал отряд каратских стражников с копьями на плечах. Вел отряд громадный детина: широкая спина, затянутая в серую кольчугу, мощные плечи, начищенный шлем, блиставший в лучах солнца. Верлойн не видел его лица и знаков различия, но, судя по поведению, этот детина был командиром.

Промаршировав к воротам, отряд остановился, детина подошел к спорившим купцу и стражнику, и барон увидел, что командир отряда внимательно выслушал сначала стражника, а потом громко причитающего купца. Затем что-то тихо сказал купцу, после чего тот замолчал. Потом спины впереди стоявших путников заслонили Верлойну обзор, и юноша с сожалением опустился обратно в седло, глянув на Дрюля.

– Если они скоро не разберутся, – сказал барон дримлину, – мы можем тут застрять на ночь.

– Плохо, – коротко ответил дримлин и, прищурившись, принялся разглядывать толпу у ворот.

Солнце уже не так жарило спину и неумолимо клонилось все ниже к горизонту, а очередь не продвинулась вперед ни на одного человека. За Верлойном и Дрюлем заняли очередь четверо пеших пилигримов, за которыми выстроились еще несколько десятков пеших и конных.

Верлойн спешился, велел Дрюлю присмотреть за лошадьми, а сам, придерживая левой рукой ножны, отправился к воротам. Отряд стражников, который промаршировал мимо них, все так же стоял у ворот, но теперь стражники окружили несколько человек в плащах, которые жались к трем навьюченным лошадям, а давешний тучный купец куда-то пропал. Пропал и детина.

У ворот, явно скучая, стоял стражник с длинным копьем и сонно рассматривал носки своих кожаных сапог, время от времени зевая. Верлойн прошел мимо отряда, окружившего торговцев, и направился прямо к сонному каратцу, который, заметив юношу, демонстративно зевнул.

Подойдя к нему, Верлойн некоторое время молча постоял рядом, разглядывая испуганных торговцев. Верлойн видел, что стражник косится на него и недоумевает, почему юноша молчит и не задает никаких вопросов. Барон собирался спрашивать, но хотел сначала подогреть любопытство этой сонной мухи, чтоб она как следует проснулась. Верлойн постоял так несколько минут, потом равнодушно взглянул на стражника, который уже с интересом глазел на него. Вот теперь можно было спрашивать.

– Чего стоим, служивый? – спросил его Верлойн.

Тот, видимо, ждал вопроса, поэтому тут же ответил, чуть шепелявя:

– Значить, велено так.

– То понятно, – кивнул Верлойн. – А стоим-то чего?

Стражник удивленно вскинул брови.

– Сказано же – велено так. Вот и стоим. Разбирательства идут, значить. Сейчас, стал быть, разберутся, и пойдете.

– С купцом разбираются? – добродушно спросил барон и улыбнулся.

– Ага, – ответил стражник Верлойну и, будто бы потеряв всякий к нему интерес, отвернулся и зевнул.

– Так вы с ним до ночи разбираться будете, – сказал барон. – А очередь-то вон какая выстроилась, чуть не до леса. Что ж им, до ночи стоять?