Кирилл Довыдовский - Орден необычных

Курица — неуклюжая тушка, разучившаяся летать за годы рабства, вытянувшись в струнку, балансировала на тонкой жердочке. Перья ее были вычернены сажей, глаза сверкали в темноте, в клюве она сжимала обструганную с одной стороны ветку. Чтобы не производить шума, курица задерживала дыхание. В какой-то момент их взгляды: древнего чудища и деревенской несушки, встретились. Прошла одна секунда, вторая… Волк только подумал, чтобы перенести вес с одной лапы на другую… Оказалось, только этого курица и ждала.

Грациозно дернув жирным задом, она подкинула ветку в воздух и, выстрелив телом, ударила по ней когтем левой лапы. Волк зарычал от боли — острие угодило точно ему в глаз, — а удары уже сыпались со всех сторон. Высунув голову из курятника, Волк понял, что окружен. Курицы подобрались неслышно… Пара петухов: каждый размером с новорожденного теленка, смотрели на него красными глазами.

— Кончаем серого, — раззявил страшный клюв один из них и приготовился к схватке. Он явно не боялся Волка.

И этого он уже не мог выдержать. Волк решил, что должен отступить. Спустя секунду — хватило одного прыжка — Волк был уже в сотне метров от сбесившихся кур. Он не мог понять, как могли его обратить в бегство простые курицы, но в то же время ощущал своей хищной натурой витающий в воздухе запах опасности. Что же это? Неужели страх? Волк не хотел верить в это и решился попробовать еще раз.

В то же мгновение идеальный слух уловил звук шагов: топ-топ-топ… Метрах в тридцати: легкие, но частые. «Ребенок?» — мелькнула мысль, и Волк устремился вперед. Пара мгновений — и он уже на месте: улица вроде бы пустая: пара складов, откуда пахло зерном, и старое дерево с толстым стволом…

Топ-топ-топ.

Волк опустил взгляд… И понял, что слышал отнюдь не топот. Крысы: толстые, как перекормленные коты, перекидывали через дорогу мешки с пшеном. Мышь-переросток, запряженная в телегу, норовила пуститься вскачь, но крыса-наездница крепко держала поводья. Работа кипела до тех пор, пока они не заметили Волка…

— Закуска! — уставившись на него, зашипел крыс-вожак, поднявшись на задние лапы и зацарапав передними воздух.

Волк зарычал в ответ, воздух сотрясся, словно от грома, но крыс будто не ведал страха. Зубы-кинжалы скалились в улыбке-предвкушении… Волку невдомек, в чем источник силы этих созданий, но то звериное, что в нем осталось, говорило: в этот раз не спастись. Крысы наступали, и Волк был уверен, что не может произойти ничего ужасней, когда появились Они.

Крысы первыми заметили Их:

— Бежим! Это Они! Они! Это Дети!

Дети. Мелкие человеческие личности, так и сочащиеся индивидуальностью. Что может быть страшнее? Розовощекий карапуз, высоко поднимая колено, перескакивал с одной крыши на другую. В пухленьких детских ручках — игрушка: стокилограммовая секира. Лезвия быстро описывали круги… Взмах! И матерый крыс лишился хвоста.

— Собачка! Собачка!

У этой девочки рыжие косички и озорная улыбка. Вряд ли она хорошо умела ходить, Волк даже расслабился на мгновение, но лишь на мгновение. Сорвав с земли травинку, Девочка в три движения сплела из нее шнурок. Вспрыгнула на ближайшую крысу, и вот она уже наездница.

— Но! Лошадка, но!

Еще один мальчик — исследователь. Насилия он, судя по всему, не переносил, но отрубленный крысиный хвост успел подхватить прямо на лету. На очереди — хвост самого Волка. Пользуясь возможностью, мальчик с помощью кусочка угля и рисовальной дощечки наскоро отмечал, как Волк должен выглядеть, не будучи разделанным на части. Видимо, знал, что на одном хвосте его младший братик не остановится.

Четвертый ребенок — хохочущая малышка. Она еще в том возрасте, в котором дети не прекращают совать себе в рот все необычное. Зубы у нее пока все еще не выросли, но это мало ее беспокоило. Одна крыса лишается уха, другая — лапы. В воздухе стоял визг мечущихся животных, сквозь него время от времени пробивались радостные детские возгласы.

— Да что ж это?! Что?!!

В какой-то момент Волк ощутил, что теряет самообладание. Он за свою жизнь съел тысячи младенцев, и все они при этом одинаково лежали в своих колыбелях. А здесь что?! Кому пришло в голову выпустить этих чудовищ на свободу?! Подумать только: мальчик-исследователь успел выстроить посреди дороги наблюдательную вышку, чтобы было лучше видно, и даже увлек этим делом свою младшую сестричку. Она бросила откусывать крысам уши и принялась вести записи. Она еще не очень быстро умела писать, зато буквы у нее выходили красивые, с завитушками.

Волк плакал. Он хотел домой к маме. Если бы у него еще были мама и дом…

— Дети, вы почему обижаете волчонка? — раздался вдруг строгий голос. Строгий, но в то же время невероятно прекрасный.

Все вокруг окутало тепло. Солнце показалось из-за горизонта.

— Прости нас, мама, — отвечали дети.

— Вы его поругали, теперь нужно его пожалеть. Он захочет жить у нас в деревне, раскается и станет хорошим.

— Конечно!

Зло ожидала горькая и незавидная участь.

Сестра замолчала.

— Санея, ну еще одну…

— Достаточно на сегодня. Всем пора домой, — сказал молодой шаман.

Бросая на него опасливые взгляды, дети стали по одному уходить. В конце концов внутри остались только Лока, Хунт, Колоста и Санея.

— Сахайя ушел, — сообщил Лока без длинных вступлений.

— Куда? — удивилась Колоста.

— Не знаю. Он не вернется.

— Не вернется… — непонимающе повторила Санея. — Но… Лока, — она посмотрела на него, — ты ведь можешь узнать, где он!

— Я больше его не чувствую.

Хунт, Колоста, сестра — все выглядели до крайности растерянно. Лока и сам не был уверен, что все это приведет к чему-то хорошему, но Сахайя ему все объяснил…

— Нам тоже придется уйти.

— Куда? — спросила Колоста.

— Вам с Хунтом — в твою деревню. А мне и Санее — на север. В Таромский совет или даже дальше. Как получится.

— Таромский совет? А что там?

— Не знаю, — честно ответил Лока. Сахайя не сказал, что им там делать. — Сахайя сказал, что так будет лучше.

— А ты что думаешь?

— Сделаем, как он сказал.

23-й день, 9-го месяца, 4323 года

— Они ушли?

Обычно в середине дня Санею дома не застать, но сегодня она никуда не пошла, дождалась его.

— Да. Я проводил их немного. Дал им лошадей, несколько склянок, травок разных. Хватит, чтобы на новом месте устроиться. У них все хорошо будет.

— Ясно.

Она помолчала.

— А я покушать приготовила, — добавила она спустя секунду. — Картошки сварила.

— Да не нужно было…