Наталья Якобсон - Шанс для чародея

Все было так сложно.

- И какого сейчас храбрецу, который пошел охотиться на нечисть, - в моей голове, как проклятие, зазвучал презрительный голос Магнуса, хотя его самого, конечно же, не было рядом.

Зато какой-то шаловливый огонек продвигался сквозь листву. Я не сразу различил мальчика в зеленом. Это он вроде бы нес фонарь, хотя самого фонаря я не видел. Но свет двигался рядом с ним. Свет в форме мерцающего шара.

- Эй, ты, - окликнул он меня, едва от моего костра остались лишь затухшие головни. - Устал плясать на полях и решил присесть тут. Это не твое место.

- Я и не ходил сегодня плясать, - ответил я, игнорируя наглость. Он обращался ко мне, как к давнему знакомому, хотя я совсем его не знал.

- Надоело? - острые уши шевельнулись под зеленой шапкой, сшитой в форме клинового листа. Со стороны казалось, что это именно кленовый лист обмотали вокруг его золотистой головы и придали черенку вид украшения. Он был похож на лакея. Только его зеленая ливрея и бриджи тоже как будто были сшиты из листьев, что придавало одежде роскошный и щегольский вид. Лакеи так нарядно не выглядят и не ведут себя так развязно.

Он принял меня за кого-то своего. За кого-то, кто пляшет на полях всю ночь вместе с остальными. И я решил подыграть ему.

- Не то чтобы надоело, - с деланным безразличием признался я. - Мне просто не хватает компании.

- Да там ее полно, - весело отмахнулся он.

- Я имел в виду моего личного компаньона.

Теперь он посмотрел на меня уже с явным интересом. Обратил внимание на распахнутый ворот и кровь.

- От тебя несет человеком, - он принюхался к крови. - Недавно убил?

Я медленно кивнул, не желая признаваться в праве.

- Но ведь еще не полнолуние, - обвинил он. - раньше полнолуния нельзя.

Я виновато пожал плечами.

- Ты ведь не выдашь, - как легко оказалось притворяться и лгать.

В один миг он оказался рядом. Нечто похожее на фонарь бухнулось на землю рядом с ним и тут же перестало сиять. Его губы легко коснулись моей кожи, чтобы жадно слизнуть кровь. Лишь с трудом я заставил его отстраниться.

- Пойдем со мной, - с придыханием прошептал незнакомец. - Мы спляшем вместе на зло другим. И вместе напьемся, когда придет срок. У меня припрятан серп в дупле дерева, я могу кого-нибудь зарезать.

Мне стало дурно, но я не подал вида. Моя кровь поблескивала на его губах. Он придвигался все ближе, а его потухший фонарь недовольно шипел. Мне даже почудилось, что это живое существо. То ли кукла, то ли женщина похожая на шар размером с кулак. Я уже ничему не удивлялся.

- Пошли, - он потянул меня за рукав. - В отличие от тебя я скороход, а ты кажется немного медлителен.

Я заметил, как проворно он двигается, но промолчал.

- Я мог бы пронести тебя над всем королевством всего за одну ночь, - похвастался он. - Я делаю так с путниками, которых застаю в сумерках на дорогах. Проношу их над всей страной всего за одну золотую монету. А потом сбрасываю их в пропасть. Ну знаешь там где ущелье в самом конце этой проклятой страны.

- Почему ты называешь эту страну проклятой. По-моему она благословенна, - я рассчитывал это лишь с учетом отцовского богатства. Нечисть на его землях как раз в счет не шла.

- Ну, потому что ею будет править он... разве сам не знаешь, - парень заворожено уставился на луну, проглядывающую сквозь ветви деревьев и его глаза расширились, сами напоминая две круглые луны.

Я действительно не знал, что ответить. Мне мало, что было известно. Но я уже считал себя хорошим актером, потому что смог ввести этого встречного в заблуждение. Если только смог.

А вдруг он тоже притворялся?

Его фонарь уже сам летел перед нами, озаряя путь. Он вел нас из леса к пахотным полям. Визг и крики, доносившиеся оттуда, сразу меня насторожили. Похоже там и впрямь шли пляски, как в дни сбора урожая, когда селяне поют и танцуют, украшают лентами стога, пьют крепкие напитки и празднуют. Но сейчас праздник был другим. Я сразу уловил различия. Крестьян там как раз не было. Восхитительные наряды с деталями, как на маскараде в свете луны производили поистине зловещее впечатление. Я замер, хотя мой друг тянул меня в пляс. Н удивлялся тому, что я такой пассивный, тянул меня за рукав, так, что ткань трещала, царапал, кусал до крови, злился, что я не уделяю ему достаточного внимания. Его живой фонарь меня обжигал, а я все не мог оторвать взгляд от буйства красок, мистические знаков, лиц, похожих на маски и крыльев. Да, самых настоящих крыльев, которые двигались за спинами собравшихся и были живыми, а не пришитыми к дьявольским костюмам. Хвосты и рога шевелились. Отвратительные ступни с когтями выглядывали из-под шитых золотом юбок, плешивые затылки обрамляли живые черви вместо локонов, темно-синие наряды на самом деле оказывались павлиньими перьями, растущими прямо из кожи, шляпки в форме грибов действительно были ядовитыми грибами. Мелькали копыта под бриджами кавалеров, и они топтали отцовские поля, и я пришедший сюда воевать с нечистью, не мог вымолвить ни слова. Потому что при всех своих жутких уродствах это сборище было прекрасным. Настолько прекрасным, что их лица и манеры полностью заворожили меня. Одна фея со стрекозиными крыльями посмотрела на меня, и я понял, что сейчас отдал бы этому сборищу не только посевы, но и все отцовское добро, если только эти изумительные создания примут меня в свои круги.

И это с ними я хотел воевать.

Опасные и красивых, они, к сожалению, оказались еще и кровожадными. Восхитительные твари. Они не обращали внимания на меня. А я сходил с ума по каждому из них. По каждому и по каждой, не зависимо от пола. Да и имел ли для них значения пол вообще. Они ведь нечеловеческие создания. Но, кажется, они приняли меня за своего. Лишь кто-то заметил, что от меня разит человеком. Это был красавчик, похожий на черта с копытцами и хвостом, но внешне очень даже привлекательный. Дама с веером из павлиньих перьев, плотно вросшим ей в руку тут же объяснила это тем, что, наверное, я недавно воровал что-то в деревне и теперь на мне остался запах людей. Пусть думают так.

Я жадно разглядывал каждого, а мои ноги сами двигались в пляс в такт их чудесной музыке. Я танцевал уже несколько часов без остановки на отцовских полях, под сияющей луной, в компании нечеловеческих существ. По натертым ступням у меня уже сочилась кровь, а я ощущал себя невыразимо счастливым. Что если этот дурман развеется утром, и я проснусь с ногами стертыми до кости, уже не способным подняться, а только полсти. Что если я допляшусь до того, что больше вообще не смогу ходить? Ну и пусть. Мне было все равно. Такой миг этого стоит. Я был своим в кругу восхитительной нечисти. Я смотрел на нечеловеческие лица. Наблюдал за волшебными фокусами. Пьянен от музыки, ритм которой все ускорялся.