Александр Маслов - Черная корона Иссеи

– Ах! Фирит! – воскликнула она и, согнув колени, присела, обняла его с таким пылом, что он еще больше потемнел в лице. – Милый, дорогой коротыш! Почему же ты сразу не подошел ко мне?!

– Тише, госпожа! Умоляю, тише! Никто не должен знать, – он завозился, освобождаясь от ее сильных рук. – Я за вами давно уже иду. Но не решался затронуть из-за той незнакомой женщины, которая все время возле вас. Я давно-давно ждал! Днями пропадал возле нашего сгоревшего дома! Каждое утро приходил. Сидел себе в сторонке, ждал и плакал. Я знал, что вы придете…

– Той женщины можешь не опасаться, трусишка. Она – магистр Изольда. Но что за тайны такие? Почему ты не мог подойти сразу?

– Потому, что никто не должен знать!.. – он заговорил еще тише. – Меня послал Варольд. Он просил разыскать вас во чтобы-то ни стало и привести к нему.

– Варольд?! – вскрикнула Астра. – Он жив?!

Изольда за сотню шагов услышала эти, потрясшие ее до глубины слова, и уже спешила к ученице и ее странному приятелю.

Узкое окошко в каюте давало слишком мало света, и пришлось разжечь свечи – все двенадцать на тяжелом подсвечнике. По бронзовым телам двух нагов, изогнувшимся в танце любви, потекли мутные капли воска. От дыма свечей и ароматной смолы воздух стал густым. В наступившей тишине слышалось, как скрипят, трутся о борт причальные канаты.

Канахор расстелил на столе свиток Хевреха, придавив непослушный пергамент нефритовой статуэткой, и склонился, жадно разглядывая карту и древние либийские знаки по караю. Теперь мало кто мог понять их смысл. Разве что ушедшая душа Варольда. Может, Горион из магистрата. Еще несколько умных людей, помешанных на магическом опыте Нумбуса или сладко-кровавых обрядах Хеги. Конечно, эти узловатые либийские надписи могли заметно облегчить путь к цели, если уметь толковать их мудреный смысл в точности. Но можно было обойтись и без них, главное – была сама цель. По желтому, словно южные пески полю тянулись нитки дорог, рек, кое-где были разбросаны метки городов, которых давно не существовало.

– Аднохор, Гефахас, Фикши, – прочел магистр Алой Звезды, поглаживая сухой лоскут, потом придвинул палец к старшему знаку Го, выведенному коричневой краской и с благоговением произнес: – Кара-Маат. Мы найдем его, господин Хивс. Теперь ничто не остановит нас.

– Иначе зачем мы потратили на все это столько сил и денег, – отозвался Давпер, прихлебывая из чашечки аютанский настой, разведенный пополам водой.

– Я вижу этот великий город, – Канахор Хаерим прикрыл глаза, желая глубже погрузиться в ментальное видение, которое тихим током струилось по лежащей на свитке руке и вливалось в его разум. – Я его вижу. Мертвый, засыпанный наполовину песком, но по-прежнему самый величественный из всех. Черные обелиски торчат из земли. Ветер несет, крутит пыль. Огромная пирамида возвышается на пол неба. И дух Кэсэфа витает над всем. Кэсэфа, перед которым не устояли боги.

– Все это, конечно, так, господин Канахор, но там море песка, а мы привычны передвигаться по воде, понимаете ли. По воде или по прибрежным кабакам, – капитан Аерт кашлянул и, сдвинув кустистые брови, потянулся к большой глиняной чашке. – Не представляю, как можно отмахать шестьсот лиг по пустыне – это же четверть Либии. Без воды, лошадей и с неподъемной поклажей.

– А вас туда никто идти не заставляет, – хмуро ответил магистр. – Можете оставаться и здесь, где-нибудь на берегу в кабаке. И пить всю жизнь дешевый эль в обнимку с толстыми шлюхами.

– Что вы, магистр, я никак не возражаю. Я буду идти за вами, даже если сдыхать придется, – капитан «Гедона» стукнул зубами об край кружки и судорожно глотнул. – Я только рассуждаю, что надо это дело лучше подготовить. Подумать побольше.

– Список всего, что нам потребуется в моей каюте, – сказал Давпер. – Займешься. Через десять… – он взглянул на суровое лицо Хаерима и поправился: – Лучше, восемь дней все должно быть в трюме. Вот так Аерт, а размышлять за тебя я буду. Ты лучше задумывайся чаще о том, что мы тебя от виселицы спасли. Можно сказать, из петли мерзавца вытащили. И Мораса теперь нет. Вот и думай.

Он встал, подошел к полке и, подняв клетку с небольшой длиннохвостой птицей, стоял там с минуту. Потом, постукивая по медным прутьям, спросил:

– А ты что думаешь, Кри?

– Аерт дурак! Ленивый дурак! За борт! За борт!

– Ах ты сука! – капитан «Гедона» вскочил, сжав в кулаке нефритовую статуэтку.

– Ну что вы, кэп. На истину нельзя сердиться. Тем более истину крылатую, – Давпер расхохотался, и даже на губах Канахора появилась тень улыбки.

– Крылатую истину, – задумчиво повторил Давпер Хивс. – Мора дери, если б скотина-Свилг не потерял по глупости летающий корабль, то путешествие через пустыню могло стать куда приятнее. Во много раз проще было бы путешествие!

– Не столько по своей, сколько по вашей глупости, – заметил Хаерим. – Зачем вы позволили ему летать в Иальс? Мальчишеские шалости. Потеха для толпы.

– У меня в этом был свой интерес, магистр, который не имеет ничего общего с нашим с вами договором.

– Надеюсь, вы ищите «Песнь Раи»?

– Ищем. Ее видели в небе недалеко от Иальса. Думаю, в ближайшие дни люди Пери найдут ее. Верю в это, как в волшебство Герма. Поэтому нам не стоит излишне торопиться с отправкой в Либию. Можно подождать еще десять – двадцать дней. До средины следующего месяца, – сказал Давпер, ставя на место клетку с птицей. – У меня руки чешутся знать, кто ее украл! Ох, что я сделаю с этими мерзавцами! Ведь рано или поздно я найду их!

Он вернулся к столу, проглотил остаток настоя из чашечки и, не слова не сказав Канахору, направился на палубу.

В его воображении снова возникло лицо госпожи Пэй – уже который раз за последние дни. Хивс крепко сожалел, что упустил ее на Карбосе. Что по настоянию капитана Мораса трусливо бежал с острова, довольствуясь лишь картой забытого города Кэсэфа.

Опираясь жилистыми руками на фальшборт, гилен пиратского братства смотрел на суетной к вечеру порт Ланерии и думал, что он все равно схватит ускользнувшую мэги Пэй. Только когда она будет в трюме «Гедона» победа его станет полной, а жизнь приобретет по-настоящему острый, желанный вкус.

Плюнув за борт, Давпер вернулся к сходной лестнице. В каюте его давно дожидалась госпожа Эниса Корин, которую он похитил вчера едва ли не на глазах ее великородного мужа.

Глава четвертая

Поцелуй белого паука

Фирит вел куда-то на северную окраину Иальса, за кладбище, поднимавшееся по подножью Мельничьего холма. В густой зелени просматривались обветшалые серокаменные гробницы; ближе к возвышенности торчали купола захоронений эпохи Хоргана, украшенные крылатыми фигурами угрюмых грифонов, оскалившихся львов и Ларс. Заходящее солнце блестело на крышах богатых склепов, стоявших особняком дальше от дороги. С другой стороны, где располагалось несколько ткацких мастерских и амбаров, тянувшихся в ряд до городской стены, было так же пустынно, уныло, словно не Иальсу принадлежало это место, а какому-нибудь олмийскому захолустью.