Алексей Чернов - Темный рыцарь Алкмаара

— Но в Алкмааре чума, — напомнил Ренард.

— Была. А теперь — вот эти… мертвяки… — следопыт схватил бутылку, глотнул из горла. — Теперь все умершие встали и прут на нас. Нежить! Ты бы их видел. Просто мертвяки, настырные вампиры, личи, рыцари…

— О, Всевышний, — прошептал Джастин. Он хотел спросить, кто такой лич, но боялся показаться наивным сосунком.

— Рыцари? — переспросил следопыт.

— Рыцари смерти. У них летающие кони с огромными костяными бивнями. Вокруг копыт — огонь пыхает.

— Впечатляет! — Джастин постарался изобразить закаленного в боях воина.

— Обосрешься, когда увидишь в первый раз, — предрек «трубочист». — Да и во второй раз мало легче. Я переправлялся через залив на одном из кораблей нежити с черными парусами. Так что насмотрелся на этих тварей. Ну и еще на многое другое.

— Куда они движутся? — повторил свой вопрос Ренард.

— Надеюсь, что к гномам. Иначе нам конец. А так…

— А так?

— Конец гномам.

Пошатываясь, чернолицый направился к стойке, не заплатив, взял еще бутылку вина, и вернулся к столу Ренарда. Уселся без приглашения, хлебнул вино прямо из горла бутылки.

— Кто такой лич? — спросил Джастин.

— Бывший некромант, который хорошо послужил Мортис. Такой вот городок, как Леонидия, сожжет огнем и не поперхнется.

— А мертвецов как убивать? — Джастин попытался выпить эль из своей кружки, и не сразу понял, что чернолицый уже осушил ее до дна.

— Проще простого. Рубишь на куски, и они лежат. Главное, чтобы тебя самого не разрубили.

«Трубочист» допил вино, накинул на плечи грязный плащ и вышел, пошатываясь.

С минуту все молчали. Потом Ренард поднялся и подошел к стойке.

— Бутылку алкмаарского, — бросил трактирщику серебряную монету. — Покрепче.

— А за него кто заплатит? — трактирщик покосился на дверь.

— Всевышний.

Ренард вернулся к столу и наполнил кружки до краев — себе и Джастину.

— Пей, больше алкмаарского вина не будет. А я его так любил! Ммм… Букет отменный и послевкусие… — рука следопыта дрогнула.

Служанка вновь вернулась, принесла буханку румяного душистого, еще горячего хлеба и подмигнула юному рыцарю.

— Я, пожалуй, загляну в кладовую, посмотрю, что можно взять с собой… договорюсь… — пробормотал Джастин, не отрывая взгляда от темной юбки, что так аппетитно топорщилась на пухлых ягодицах.

— Валяй, — буркнул Ренард и протянул мальчишке зеленый треугольный камень на цепочке.

— Что это?

— Амулет от дурной болезни. А то Цесарее придется тратить свою магию на твои совсем не героические болячки.

Джастин залился краской — до закатного багрянца.

— Иди, иди, — несильно пихнул его в плечо Ренард. — Помирать всегда легче, когда знаешь, что такое очень быстрый трах на мешках с мукой.

Джастин покраснел еще больше, хотя это казалось невозможным.

— А что… камень точно поможет? — пробормотал он.

— Конечно! Я отдал за него пять золотых. Да ты не волнуйся, если не поможет, я с жулика, что мне его всучил, шкуру спущу.

Служанка отвела Джастина не в кладовую на мешки, а в маленькую комнатенку под крышей — практически всю занятую старой кроватью с пухлой периной. В момент любовных игр кровать скрипела на все голоса, а из перины белым, почти магическим облачком поднимался нежный гагачий пух, который привозят торговцы с северного побережья материка, что лежит за островом Гигантов.

Все кончилось быстро, быстрее, чем хотелось Джастину. На прощание ему был дарован поцелуй, да еще пару глотков выдержанного сладкого вина из темной бутыли, которую служанка стащила из хозяйского погреба и к которой время от времени прикладывалась сама, но и для кавалеров не жалела.

В крошечной комнатенке Джастин не сумел облачиться снова в доспехи, надел лишь штаны да кожаную куртку, сгреб железо в подаренный щедрой возлюбленной мешок, и, перекинув свой громыхающий груз через плечо, спустился на первый этаж по шаткой лестнице. Хозяин вручил ему еще один мешок — с припасами, и выпроводил на улицу.

Ночь давно наступила, две луны висели над шпилем донжона, заливая все вокруг серебряным светом. Говорят, в такой час объятия возлюбленной самые сладкие, а зачатые дети радуют своих родителей всегда и во всем.

Вот только Джастина наверняка зачали совсем в другой момент.

Угнездив мешок с громыхающим железом на плече, юный рыцарь потащился в казарму. Грядущий поход его не вдохновлял. Мечтал Джастин о какой-нибудь большой битве, где сойдутся имперские рыцари с легионами проклятых, и он, Джастин, лично прорвется сквозь ряды одержимых и берсерков, чтобы пронзить мечом самого Великого герцога Преисподней. В мечтах Джастин видел себя восседающим на крылатом коне, совсем позабыв, что он — всего лишь новоиспеченный рыцарь, а не паладин Империи, как его старший брат Дайред.

Подойдя к казарме и остановившись, так что грохот железа в мешке больше не заглушал других звуков на сотню шагов в округе, Джастин услышал стук костяшек пальцев по корпусу лютни и приятный голос Эмери, который выводил:

Смерть здесь повсюду, в воздухе, в воде,Клубится черный прах, горят леса и села,В губительном и черном мастерствеБогиня жизни стала невеселой…

Громкий удар костяшек. Жалобное «ох» корпуса лютни.

Голос Эмери смолк.

— Как-то не очень, — раздался голос рыцаря Гоара. Гоар успел побывать в настоящем сражении, был ранен и в только что созданном отряде считался бывалым бойцом. — Насколько я знаю, она стала безмясой и злобной.

— По рифме должно быть невеселой, ничего другого не придумать, — отозвался Эмери.

Джастин поднял мешок, но тут ветхая ткань лопнула, и все железо с грохотом раскатилось у дверей казармы.

Дверь распахнулась, в проеме, обведенный красноватым контуром от света сальной свечи, возник Гоар.

— Кто здесь? — взревел рыцарь, поднимая меч, чтобы разить.

— Я, Джастин… — Мальчишка прикрылся от удара первым, что попалось под руку. Попался понож.

— Нашел… — завопил Эмери за спиной Гоара.

— Что нашел? — не понял тот, но, спрашивая, не обернулся и не опустил меча. Бывалый.

— Вот, слушай…

В губительном и черном колдовствеЖизнь сделалась уделом невеселым… —

продекламировал Эмери нараспев.

Гоар фыркнул и, наконец, опустил меч. Даже немного посторонился, открывая будущему товарищу доступ в казарму.

— Совсем невеселым, — согласился Джастин, затаскивая внутрь разрозненные части амуниции и мешок с припасами.