Ирина Лакина - Арабские сны

Мой напряженный слух уловил стук каблуков по каменным ступеням лестницы. Через минуту показалась стройная фигура Арзу-калфы с неизменной черной бархатной тюбетейкой на голове, следом за которой два евнуха несли небольшой сундук.

— Рамаль Хатун, вот ты где. Повелитель тебе подарки прислал! — запела она издалека, расплываясь в улыбке.

Я уставилась на нее испуганным взглядом и прижала указательный палец поперек рта.

— Тише ты, Арзу-калфа, еще госпожа услышит! Уносите это отсюда скорее, пока беды не случилось!

Радость от получения подарков осела где-то глубоко в душе, опасаясь проявить себя какой-нибудь мало-мальски бурной реакцией. Сейчас мне было совсем не до этого.

— Так я и пришла за тобой, чтобы сказать, что мы отнесем все это в новые покои гёзде.

— Какой еще гёзде? — спросила я, недоуменно сморщив лоб.

— Твои покои, глупая! Падишах велел выделить тебе отдельные комнаты, потому как ты теперь гёзде — та, которая провела ночь с повелителем. Ты больше не должна прислуживать Дэрье Хатун.

Несмотря на шикарную новость, лицо мое оставалось хмурым. Я смотрела на калфу печальными глазами и раздумывала, что теперь делать.

— Ты не радуешься, Рамаль Хатун? — спросила она меня, удивленно вскинув бровь.

— Да чему ж тут радоваться, Арзу-калфа? Дэрья Хатун как прознает — убийц ко мне подошлет. Не видать мне покоя, особенно теперь!

— Ну узнает, ну побесится, а ты умнее будь — пережди спокойно бурю, дождись, пока она в старый дворец в Казвине уедет. Валиде уже приказала, а шах Джахан одобрил это решение.

— Никуда она теперь не поедет, Арзу-калфа, — сказала я дрожащим от слез голосом, — беременна она!

Калфа вытаращилась на меня, точно я с луны свалилась. Ее мягкое лицо напряглось, на лбу пролегла глубокая складка, а уголки рта стали нервно подергиваться.

— Что такое ты говоришь? Если ты лжешь — выпорют тебя да отправят в пустыню на съедение гиенам!

— Рада бы лгать, да своими ушами только что слышала! Дэрья Хатун приказала мне раздать в гареме золото и угостить всех шербетом в честь такого события!

Девушка на минуту задумалась. В ее умных глазах читалась тяжелая мыслительная работа.

— Так, — она развернулась к евнухам и хлопнула в ладоши, — несите это в комнату Рамаль Хатун да приготовьте там все для переезда. А ты, — она обернулась ко мне, — иди к Зулейке в лазарет и ни о чем не думай. Я сообщу новость хазнедар, а та валиде скажет. Вполне возможно, Дэрья Хатун лжет. Валиде захочет подтверждения и пришлет к ней личного лекаря, чтобы не было обмана. Тогда и видно будет. Все образуется, иншааллах!

Я кивнула и поспешила к подруге. Запутавшись в сетях хитрой игры бывшей фаворитки, я совсем забыла о маленьком алом мешочке в кармане своей рубахи. Начальник шахской охраны в качестве союзника мне совсем не помешает. Пора выяснить, с чего вдруг он передает ей подарки.

В лазарете было тихо. Тишину нарушали только всплески воды в большом медном чане, в котором молчаливая лекарша, уже знакомая мне по осмотру в хамаме, стирала использованные бинты, и треск пламени факелов. Мой нос уловил едкие запахи мыла, горчицы и чеснока.

Лерка лежала на узкой кровати с перевязанной лодыжкой и откровенно скучала, рассматривая деревянный потолок. На ее лице запечатлелось какое-то странное, мечтательное выражение, которое я впервые увидела в момент нашего первого разговора в ее комнате. В тот раз причиной был красавец Первиз-бей.

— Зулейка, — я тихо позвала ее, не решаясь назвать подругу привычным именем в присутствии посторонней.

— Лекси, дорогая! — она повернулась ко мне и тепло улыбнулась. — Наконец-то! А то я тут с тоски умираю.

Я кивнула поднявшей голову лекарше и прошла к кровати «больной».

— Ну как все прошло? — Лерка схватила меня за запястье и резко села.

Ее нетерпение выдавали любопытные, горящие от возбуждения карие глаза, в которых отражались языки пламени.

— Я шлепнулась прямо у входа в зал, где проходил праздник, — ответила я ей с улыбкой, — наступила на развязавшуюся тесемку от шаровар.

Лерка как-то сразу погрустнела, натянув на свою умопомрачительную мордашку маску разочарования.

— Эх ты, дурында! — прошептала она, покачивая головой. — Зря я этот спектакль затеяла.

— А вот и не зря! — подмигнула я ей. — Все было!

Подруга недоверчиво сдвинула брови и исподлобья бросила на меня сомневающийся взгляд.

— Но как? — она развела руками.

— Он сам подошел, помог подняться и бросил мне под ноги шелковый платок! — затараторила я, внутренне загораясь от счастливых воспоминаний. — Я, как баран, стояла и не понимала, что это значит, пока евнух наш главный, Масуд-ага, не сказал, что таким образом он меня выбрал, в покои свои позвал!

— Вот это поворотик! — Лерка цокнула языком и расплылась в довольной ухмылке. — Ну и как он? Горячий перчик?

Лекарша, все это время не обращавшая на нас внимания, замерла и смерила мою подругу осуждающим взглядом. Затем разложила на деревянной лавке выстиранные бинты и, подхватив таз с грязной водой, направилась к выходу, ворча что-то себе под нос.

Ее сухощавая фигура до сих пор наводила на меня ужас. Я еще не забыла ее палец в моем влагалище и жуткую «дезинфицирующую» мазь.

— Тише ты, дурная! Забыла, что тут везде уши да языки! — строго шикнула я на Лерку, провожая женщину взглядом до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. — Еще какой горячий! — бросилась я рассказывать, опасаясь не успеть выложить все до возвращения докторши.

— Как думаешь, понравилась ты ему?

— Попросил остаться до утра и сегодня ночью опять к себе ждет! — счастливым полушепотом выдала я, задыхаясь от волнения. — Да еще и имя новое дал — Рамаль!

— Огогошеньки! Рамаль… — как красиво! Не то что мое, колхозно-пролетарское, — заворчала она. — Мои поздравления!

Я замерла, прислушиваясь, не идет ли кто по коридору, и, убедившись, что нас никто не потревожит, достала из кармана мешочек, предназначенный для подруги.

— А это тебе, и ты сейчас же расскажешь мне все, что успела натворить за ночь! — заявила я категоричным тоном, передавая Лерке подарок кападжи.

Она восхищенно заморгала ресницами и расплылась в улыбке до ушей, словно кто-то уголки ее рта к вискам пришил, — я такого «оскала» у подруги никогда раньше не видела.

— Ой, Лекси! Крыша моя совсем уехала, — начала она свой рассказ, то и дело озираясь на дверь. — Как только эта «айболитка» уснула, я в коридор проскочила и пошла искать его. Думаю — или пан, или пропал! Наткнулась на агу, сначала испугалась, а потом говорю ему: «Где Первиз-бей? Меня хазнедар за ним послала», — а он: «Иди прямо, потом направо, потом…» — короче!