Наталья Колесова - Нестрашные сны

— Переночуете у меня, завтра после обеда отвезу вас в интернат.

Агата представила, как они целый вечер — пусть и очень поздний — проводят вдвоем. О чем с ним говорить? Да Келдыш заскучает с ней через пять минут! И пожалеет, что привез к себе домой.

— Вам предстоит нелегкий выбор, Мортимер, — Игорь взял ее куртку и повесил на вешалку.

— А?

— Я сегодня с ночной, устал до смерти и спать хочу, — сказал Келдыш. — Так что вам придется развлекать себя самой. Только для начала выберите, где будете спать: спальня, гостиная, кабинет?

— Кабинет.

Келдыш кивнул.

— Сейчас принесу белье и… вам, как обычно, нужна майка?

Агата моргнула.

— Ну… да.

Кабинет ей нравился больше остальных комнат в доме — наверное, потому что здесь было больше всего книг. И ведь не скажешь, что совсем недавно она разгромила его вдребезги! Как бы побыстрее освоить такую полезную бытовую магию — она очень не любит убираться.

Пришедший Келдыш бросил на диван стопку белья и плед. Огляделся:

— Еда в холодильнике. Телевизор в гостиной, ну, вы помните. Вам еще что-нибудь надо?

Посидите со мной…

Чтобы не сказать этого, Агата спросила поспешно:

— А можно разжечь камин?

— Камин? На улице тепло, так что будет очень душно.

Зато так романтично! Она сидит у камина, ворошит кочергой дрова, искры летят в дымоход — точно маленькие красные созвездия. А Игорь сидит у нее за спиной в кресле, и молча любуется ею… Ага, размечталась!

— Ну… тогда ничего.

Келдыш кивнул.

— Дверь в кабинет закрывается.

Агата непонимающе посмотрела на массивную деревянную дверь. И что?

— Лучше запритесь. Если вы опять чего-то испугаетесь, я к вам больше не приду, — подсказал наблюдавший за ней Келдыш.

А… почему?

— Я вас и в прошлый раз не звала, — проворчала Агата себе под нос.

— Так, это я сказал, что еще? А! Тогда вы были просто не в состоянии… — Игорь подошел к окну и поманил ее пальцем. Спросил — прежним учительским тоном: — Вы знаете, почему эта площадь называется Часовой?

— Ну… наверно, потому что здесь много часов?

— Вы проявляете просто чудеса сообразительности, Мортимер! — Келдыш обвел рукой дома, окружающие площадь. — И когда все они начинают отбивать полночь, новому человеку с непривычки может быть жутковато. Тем более что каждый дом опаздывает от остальных на один удар, так что вся эта какофония надолго.

— Наверное, здорово звучит?

Игорь усмехнулся:

— Да уж, этим представлением вы сегодня насладитесь на полную катушку!

Оперся пальцами о широкий подоконник, разглядывая слабо освещенную площадь.

— Говорят, если выбрать на площади нужное место, когда все часы отбивают полночь, так сказать, точку пересечения боя, можно повернуть время вспять. Что-то исправить в прошлом, вернуть.

— А вы пробовали?

— Да. Давно.

— Получилось?

— Наверно, я так и не нашел нужной точки. Или это просто обычные полуночные сказки.

— А покажете, как вы это делали?

Его плечо почти касалось ее плеча. Он был таким горячим… Келдыш некоторое время задумчиво поразглядывал площадь. Повернул голову, молча порассматривал и Агату: наверняка, она покраснела.

Изрек, наконец:

— Не сегодня.

— Но вы же собирались меня учить…

— Я сказал — не сегодня!

Он слегка повысил голос, и Агата сразу замолчала. Между прочим, Келдыш совершенно не выглядит сонным…

Прошел мимо нее.

— Ну все, — сказал уже из коридора. — Вообще-то, здесь, в моем доме, можете ничего не бояться, ночью нагрянут Борька с Анжеликой.

Агата невольно фыркнула, и он тут же откликнулся:

— Что такое?

Она выглянула за дверь — Игорь приостановился на лестнице.

— Интересно звучит: спи спокойно, потому что ночью придут вампиры!

Келдыш обдумал и слегка улыбнулся.

— Действительно. И все равно — спокойной ночи.

Агата не боялась, правда. Даже когда вспоминала-представляла, где стоял и что делал Инквизитор… Интересно, а Игорь боится чего-нибудь — в собственном доме? Она вообразила, как поднимается по лестнице, приходит к нему в спальню и спрашивает: «А вы сами-то тоже боитесь?» Из упрямства она даже не стала закрывать дверь, хотя, читая книгу, то и дело посматривала на темный проем. С тех пор, как она боялась в прошлый раз Теней, она очень выросла.

На один Котел и на целого Инквизитора. Она уже практически взрослая.

Жаль, окружающие этого не понимают.

Особенно Игорь.

И все-таки Агата вздрогнула, когда над площадью прокатилось первое 'бомм'. Торжественно-гулкое, мощное — наверно, церковные колокола звучат куда тише. Как к этому можно привыкнуть и даже не проснуться? Хотя, в прошлый раз, после Инквизитора, она ведь их не слышала… На смену первому пришел второй — более звонкий. Потом третий. Сколько вообще часов на площади? Надо будет завтра пересчитать. Агата сидела на кровати и слушала, открыв рот. Никогда не думала, что из боя часов может получиться музыка. Странная, гулкая, звенящая. Но музыка.

Что бы она хотела вернуть? Что исправить?

Чтобы Инквизитор никогда не переступал порога этого дома. Чтобы Димитров не пытался защитить их с Келдышем.

Чтобы она не сказала Инквизитору этих слов: 'Возьмите все'…

Звуки медленно растворялись в ночном воздухе. Выбрать нужную точку… Агата долго разглядывала пустую площадь, как будто 'пересечение боя' было помечено каким-то специальным значком. Надо спросить Игоря, как и где он пытался… А что хотел изменить он сам?

Она думала дождаться появления вампиров, но полвторого ночи глаза начали закрываться. Агата выключила торшер и положила книгу на пол.

— …Ангелочек? — Голос не голос — шелест. Так вампиры говорят между собой? Или она вообще слышит их мысли? — Что ты там делаешь?

— Смотрю.

Тишина.

— Я просто смотрю, — повторила Анжелика.

— Тебя тянет к ней?

— Тянет… Не то, что ты думаешь. Я смотрю на нее, а вижу себя. Ее тоже изменили… безвозвратно.

Тишина.

— Ты жалеешь? Все еще жалеешь?

— Не знаю…

— Иди ко мне.

Тишина. Шелест. Длинный стонущий выдох и тихий смех Анжелики — услышишь такое где-нибудь ночью в темном пустынном месте — волосы станут дыбом. Здесь Агата продолжала спокойно спать. Через паузу — Дегтяр:

— И сейчас жалеешь?

— Только не сейчас…

…Руки сплетаются, сплетаются пальцы, кажется, что по ним, по рукам, по всему телу несется синее, обжигающее не то жаром, не то холодом пламя, под мелко трепещущими веками вспыхивают сеточки молний, прикосновение, близость другого тела необходимы как умирающему от жажды — глоток воды… Вслед за слиянием, вместе с чужим пламенем — в тебя, в твое тело и кожу входит шепот и время, годы и знания…