Денис Чекалов - Пламя клинка

— Так он ненастоящий граф? — спросила Оксана.

— Во мне течет голубая кровь, — гордо ответил Тадеуш.

— Конечно, ведь ты ее выпил, — отозвался гном. — В первый год, как мы город строили, приехали к нам беглый король Станислав и парочка его дворян, от революции прятались.

От слова «революция» инженера кисло перекосило.

— Хотели здесь поселиться, да в первую же неделю сгибли; крылатый вепрь задрал, неподалече от города. Тогда здесь все по-другому было, и степные твари порою подходили к самым стенам.

Гном зашагал вперед.

— Не было у нас кладбища, вот тела в коллектор и скинули, да слаймы их и сожрали. Вот теперь считают себя дворянами.

— Я дворянин, — с достоинством подтвердил Слайм.

— Ты сожрал мозги дворянина, а это большая разница, — возразил Торвальд. — Вот скажи, что было с тобой в Варнавии? Кто твои отец, мать? Как выглядит царский дворец?

Тадеуш с достоинством отвечал:

— Хоть я не помню ни дня из своей прошлой жизни, моя душа, моя сущность, остались прежними, скажи, будь ты быкопоклонником и верь в переселение душ, разве бы удивлялся, что, пройдя колесо сансары, ничего не знаешь о своем прежнем перерождении?

Торвальд покачал головой.

Видно, быкопоклонников он тоже не очень жаловал.

— Лучше ответь, Тадеуш, чего ты у ворот околачивался? Ты у короля своего первый помощник, зачем тебе нищих грабить?

— Так ведь грабить нищих — первая забота государевых слуг, — отозвался слайм. — Разве вы, люди, не так же поступаете?

— Он прав, — кивнул я.

— Прекратите, — сердито буркнул Торвальд. — А ты скажи лучше, пан Тадеуш Сопливый, кто мои руны защитные посковыривал?

— Я? Что? Да я никогда! — забулькался жижей слайм. — Как можно, гроссмейстер Торвальд! Руны держат стены нашего мира, без них же тут все разрушится и в прямом, и в переносном смысле.

«А вы сможете вырваться отсюда и расползтись по городу, — подумал я. — До сих пор вас держат ворота и кусты-людоеды. Но если проломить своды…»

— Значит, ничего об этом не слышал? — спросил Торвальд.

— Вы лучше спросите круля Станислава. Он знает все, что происходит в коллекторе.

3

Узкий тоннель уходил все глубже под землю.

Идти здесь можно было только поодиночке, а запах гнили и мусора становился все сильнее.

Под ногами хрустели панцыри звездчатых тараканов, когда они вырастают, то лопаются, распадаясь на десятки крошечных паразитов.

— Круль Станислав правит во всем коллекторе, — хвастливо говорил слайм. — Он над всей кикиморью, тысяченожками и крысогоблинами хозяин, а мы…

Он с важностью повернулся вокруг своей оси, отчего гном Торвальд, шагавший следом и не успевший затормозить, врезался Тадеушу прямо в измазанный слизью и протухшим киселем плащ.

— Мы его славные шляхтичи, — продолжал слайм, прервавшись лишь для того, чтобы вынуть изо рта большую пиявку, — и трудимся во имя процветания нашей родины.

— Нет у вас родины, — сварливо пробурчал Торвальд, тщетно пытаясь стереть с лица протухший кисель. — Вы живете в огромной куче отбросов.

— А это можно сказать про любую родину, — живо возразил слайм, — ежели не любить ее всем сердцем.

Впереди открылась большая зала, и в первый момент я подумал было, что это тронная, но сразу же мы увидели трех стражников-крысогоблинов верхом на больших рогатых лягушках.

У каждого в руке была длинная, чуть проржавевшая пика, на головах — мятые и кое-как выправленные шлемы.

Лохматые тела затянуты в кольчуги грязно-серого цвета, где звеньями служили черепа мокриц и тарантулов.

— Это королевская стража, — пояснил слайм. — Денно и нощно несут дозор у царской светлицы, за что после дежурства исправно получают бадью отменных помоев.

При виде Тадеуша всадники взяли «на караул», а он приветствовал их, с важностью махая ладонью, отчего та в конце концов отвалилась и отлетела к дальней стене.

— Круль Станислав без отдыха занят государственными делами, — сокрушенно вздохнул Тадеуш, открывая створки дверей. — Не знаю даже, сможет ли он отвлечься и принять вас, любезный гроссмейстер Торвальд.

Инженер покрепче сжал свой молоточек.

— Если не сможет, я снесу ему голову. Авось потом передумает.

Хозяин Верхних коллекторов и впрямь был погружен в ответственную работу — он копался в мусоре.

Прямо перед ним стояла большая, запряженная енотом повозка, наполненная отбросами.

— Сапог, хороший сапог, — бормотал король. — Оставлю его себе. А этот вот каши просит, отдам министру финансов.

Услышав шаги, Станислав резко поднял голову, и его глаза заболтались в слизи лица, как желток в сыром белке.

— Простите, ваше величество, — поспешно затараторил Тадеуш, — пришел пан гроссмейстер Торвальд и просит аудиенции.

Круль был похож на Тадеуша, оттого что слаймы, хоть и могут принять человечью форму, лица себе слепить не умеют, не говоря уже о том, чтобы поддерживать его всегда одинаковым.

Если присмотреться, то можно было понять — для своей одежды Станислав брал самые дорогие и модные из обносков, но теперь они все пропитались слизью и мало чем отличались от наряда Тадеуша.

На макушке круля поблескивала корона, удивительно похожая на настоящую; под собственной тяжестью она глубоко провалилась в голову, так что торчали только инкрустированные зубцы.

Зала была большой, но слишком унылой.

Росписи на стенах поблекли, пол измазан грязными пятнами, свечи в высоких шандалах покосились и почти все погасли. Станислав их зажигал только потому, что так поступают люди, а сам, подобно всем слаймам, хорошо видел в темноте.

— Прошу аудиенции? Еще бы я не просил чего-то у вас, свалочные отбросы, — мрачно проговорил гном. — Ты мне объясни, круль, что стало с моими рунами?

Тот опасливо посмотрел за спину инженеру, где парили две огромные руки-големы. Затем глаза короля лихорадочно заблистали, как горят у тех, кто виновен.

— Торвальд, мой добрый друг, — засуетился круль, — взгляни на мои сокровища, как раз выбираю тебе подарок. Что скажешь про эту шапку? Чистый соболий мех, правда, она слегка прибита какашками, но их недолго стереть.

Энергично он принялся возить рукавом по шапке, измазав ее всю слизью.

— А посох? Что скажешь про этот посох? — вопрошал Станислав, подавая гному измятый вантуз. — А пояс?..

Гном махнул головой, один из големов ухватил короля за шкирку и поднял к самому потолку.

— Али не я привез тебя из столицы? — с тихой угрозой в голосе спросил Торвальд. — Али не я выпустил вас жить в это подземелье? Вы тогда все еще были слизью; помню, как в бочках булькали, словно болотной жижи туда налили.