Галина Ли - Своя дорога

 – Дюс, – произнеся это слово, юноша помолчал, сжал руки так, что хрустнули суставы, потом заметил мою недовольную гримасу, поник и перешел на шепот, – у Таниты, понимаешь, у нее... Она же оборотень... Она не виновата... Я хотел тебе сказать, но...

 Связная речь пропала на пару томительных минут, аптекарь лишь бормотал: "не виновата", "не мог", "боялся", "не успел", ну и так далее.

 Наконец я не выдержал этого блеяния:

 – Скажешь толком, что случилось, или нет?

 Несчастный супруг взбесившейся шлю... э... девушки посмотрел мне в глаза и выдал, слегка заикаясь:

 – У нее бывают такие дни... Как у... как у... кошки. Понимаешь?

 Твою ж... Да чтоб им обоим пусто было! Только кошачьей свадьбы нам не хватало! То-то рош-мах себя так вела.

 – Ты почему об этом раньше не сказал?

 – Я думал, успею сварить успокаивающий отвар, – признался сирин.

 – И где наша киска? – поинтересовался я, пытаясь представить, во что может вылиться разгульное поведение кошки-оборотня.

 – Я думал, у тебя... – вконец расстроенным голосом произнес Агаи.

 – Так! Сидишь со своей королевой и занимаешься тем, что выбираешь для нее имя. Если не сделаешь этого до моего прихода, назову девчонку... именем первой крестьянки, которая встретится нам по дороге! Нет! Я ее Моррой звать буду!!

 Агаи обиженно моргнул, растерявшись от моего рыка, и вышел из комнаты.

 Пусть обижается, пусть молчит, лишь бы занял себя чем-то полезным и не рванул за мной следом. Потом разберемся. Но если не придумает имени, точно Моррой назову! Пусть потом пред своими старцами оправдывается, почему их королева отзывается на имя богини неприятностей!

 Я быстро подхватил свои ножи. Меч трогать не стал: если рош-мах удрала в город, успею вернуться. Но думалось мне, что дальше обеденного зала наша красавица не ушла. Чего, спрашивается, зря время терять, когда внизу мужиков полно?

 С лестницы я почти скатился, а когда оказался на пороге обеденного зала... Рогатый Мо... там меня поджидало такое зрелище... До конца дней помнить буду.

 Танита сидела на столе, ничуть не смущаясь задранных до бедер юбок. С полностью расшнурованным лифом. До последней петли! Ох и красивая, зараза... Как это Агаи еще рогами не обзавелся?

 По моему разумению, нашу кису уже давно полагалось бы завалить, но пока что-то никто не решался. Еще бы. Тяжело убедить себя, что красавица стоит здоровья, будь она хоть самой прекрасной женщиной мира. Особенно если дама стискивает в руке окровавленный нож, а на полу корчится мужик без... О! На его счастье – всего лишь без уха.

 Понятно теперь, откуда у Агаи шрамы и почему он до сих пор терпит выходки своей женушки. Хорошо хоть, пока кошкой не стала.

 – Танита, – спокойно позвал я рош-мах, отвлекая внимание от приближающегося к ней здоровенного детины.

 Наивный глупец решил попытать счастья. Взрослый мужик, а ни капли здравомыслия. Он что, не видит, как торжествующе загорелись глаза вожделенной дамы?

 – Не мешай, Дюс! – утробно рыкнула девица, не сводя плотоядного взгляда со смельчака. Кажется, у нее уже начинали вытягиваться клыки.

 Ну да – не мешай! И через пару минут я получу труп огромного оборотня во всей его пятнистой красе и хвост в виде королевских гвардейцев, которые не отстанут до самой Пустоши. Да еще вдобавок безутешного спутника, оплакивающего преждевременную кончину жены.

 Интересно, у сирин есть обычай кровной мести? Если есть, что возьмет верх: верность королеве или желание отомстить за гибель возлюбленной? Притом отомстить своей охране!

 Я с трудом поборол желание дать Таните перекинуться, а потом проделал тот же фокус, что неделей раньше у себя дома.

 Подхватив на руки бесчувственное тело девушки, громко сказал:

 – Представление закончено, все свободны!

 Как это водится, к мудрому совету не прислушались: нам преградил дорогу двухметровый верзила. Он демонстративно перекидывал с руки на руку десятидюймовый нож и ухмылялся лиловыми губами-лепешками:

 – Куда, сучий хвост, бабу уносишь?! Мы тоже хотим!

 И он ощерился во весь свой расплющенный рот. Видно, били детину часто. Но ведь не научился ничему.

 Я огляделся – жаждущих дармовщинки оказалось много.

 Да... Мир полон идиотов.

 Я разжал руки, Танита с глухим стуком упала на пол. Ничего, несколько синяков ей не повредят.

 Пока жадные до тела оборотня, пуская слюни, тянулись к оголившейся женской груди, я сделал шаг вперед и срезал у пары мерзавцев лишние части тела: все равно они ими не пользовались. А потом бросил уши под ноги остальным, поинтересовавшись:

 – Ну?

 Большая часть претендентов на любовь оказалась на поверку здравомыслящими людьми и расступилась, освобождая дорогу. Тем более что верзила – главный заводила компании – сидел на полу, держась за оставшийся кусок уха, и подвывал.

 Вот и славненько.

 Я снова подхватил на руки девушку и прошествовал через расступившуюся толпу, успев заехать в пах потянувшемуся за ножом придурку.

 Теперь из-за развлечений озабоченной кисы придется ночевать в одной комнате – мало ли, вдруг захотят отомстить. Лучше было бы удрать в другой город, но он далеко. Даже в лес уйти не успеем, темно уже.

 Ну почему, почему мои наниматели болтают о чем угодно, а самые важные вещи умудряются обходить молчанием?! Ведь насколько жизнь стала бы спокойнее...

 Я пинком открыл дверь в свою комнату, подошел к кровати, сбросил на нее нашу общую с Агаи проблему и заглянул к колдуну. Он послушно исполнял мое поручение: сидел напротив девочки, играющей с каким-то чурбачком, и созерцал... Весь вид сирин говорил о том, что мысли парня заняты чем-то неземным.

 – Отвар готов? – поинтересовался я с порога.

 Агаи вскинул голову, кивнул и с надеждой уставился на меня. Его смуглая кожа порозовела на скулах от чувства неловкости, но страдалец все-таки решился задать больной вопрос:

 – Ты ее нашел?! Где она?

 – В моей комнате, – я подошел к девочке, подхватил ее на руки и понес к себе, приказав на ходу. – Спать будем там. Захвати наши вещи и тюфяки с кроватей. А самое главное – отвар не забудь! А еще лучше два отвара: тот, который ты приготовил, и к нему еще сонное зелье, чтобы твоя жена спала до утра. Иначе дальше городской тюрьмы мы не уедем.

 Аптекарь виновато моргнул и поспешно кивнул.

 Уже у самого порога я остановился и спросил:

 – Эй, а ты имя девчонке придумал?

 – Имя? – удивленно вскинулся колдун. – Какое имя? А я... забыл.

 – Значит, зовем тебя Моррой, – сообщил я малявке и вышел, удовлетворенно услышав, как поперхнулся от возмущения сирин. Если Агаи надеялся, что я пошутил, то он сильно ошибался.