Светлана Зорина - Избранница

— Чтоб ты не вернулась, дочь демоницы, — шипела Виана, глядя в окно на удаляющуюся от посёлка девочку-подростка с луком за спиной. — Маленькая дрянь! Чтобы гимеры утащили тебя под землю.

Но "маленькая дрянь" всегда возвращалась. И почти всегда с добычей. Охотилась Ариэна только в ближнем лесу. В основном на птиц и кунов — мелких зверьков, живущих на деревьях. У них было очень нежное мясо, но ещё больше ценились их зимние шкурки — белые, с причудливым серебристым узором. Ариэна пока не имела права торговать. Зато она прекрасно знала, как хранить шкуры, чтобы они не теряли товарный вид и через несколько лет.

Куны водились в сосновом бору к востоку от Мёртвой Лощины. Благоразумие подсказывало Ариэне, что дальше ходить не стоит. У неё не было даже кайяла, который в случае чего мог бы её защитить.

Несмотря на своё зловещее название, Мёртвая Лощина была довольно безопасным местом. Крупные хищники здесь почти не появлялись. Звери почему-то вообще старались обходить стороной и лощину, и окружавший её сосновый лес. Создавалось впечатление, что эхо давней катастрофы до сих пор висит в этом влажном, густом, каком-то даже вязком от запахов гниения и смолы воздухе, но уловить его могут лишь чуткие уши лесных тварей.

Основную школу Ариэна забросила окончательно. Читать и писать она давно уже научилась, а больше там учиться было нечему. Единственное, что её интересовало в школе, так это библиотека, которую собрал один из бывших учителей-грамматистов 3елёного Ура Дувал. Местные жители до сих пор вспоминали его с благодарностью. Хранителем этой библиотеки был нынешний учитель Харин. Он охотно позволял жителям посёлка брать книги, аккуратно при этом записывая, кто и что взял. До обеда Харин вёл занятия, остальные полдня проводил за чтением. Это был тихий болезненный человек, давно смирившийся с судьбой неудачника. Его совершенно не волновало, что большинство учеников бросают школу раньше времени. Многие лет с двенадцати уже помогали родителям зарабатывать на жизнь и старались получше освоить семейное дело. Ну а те, кто хотел поступить в Дом Знаний, искали частных учителей.

В школе ткачих занятия были не каждый день, а некоторые задания ученицы могли выполнять дома, так что в мастерских при святилище Ариэну теперь видели редко. Она почти всю зиму провела в лесу — не столько ради охоты, сколько из желания побыть одной. Подальше от тех, кто вечно смотрел на неё косо. И от своего опустевшего дома, где её никто не ждал.

Ей понравилось бродить по пустынным предгорьям, где среди заснеженных камней зябли на ветру сбившиеся в стайки чахлые сосны. Кусты у самых склонов едва выглядывали из сугробов. Задрав голову, Ариэна видела мрачную серую твердыню и представляла себе, что вот-вот на какой-нибудь из огромных башен появятся воины-великаны в плащах, белеющих за их спинами, словно сполохи снежной метели. Несколько замёрзших водопадов напоминали гигантские лестницы, у которых сломали верхние и нижние ступени, чтобы никто не надумал штурмовать это заколдованное царство.

Бродя по лесу в одиночку, Ариэна постоянно ловила себя на том, что совершенно не чувствует страха. Дед Атолл говорил: всё, что должно случиться с человеком, уже выткано Аранхой на одном из её многочисленных полотен. Не всем дано видеть эти картины, да не всем этого и хочется. Живи себе и радуйся жизни, а придёт смерть — постарайся встретить её достойно. Демон смерти может принять любое обличье. Большинству лесных братьев он является в облике того или иного зверя. Видимо, некоторым Гиамара посылает железного охотника. Какая, в сущности, разница… И всё же дед не забывал учить Ариэну осторожности.

Она знала, как опасно отдыхать в зимнем лесу, особенно если ты очень устал. Не заметишь, как уснёшь, а уснёшь — не проснёшься. Так что сперва разведи долгий костёр, а уж потом отдыхай. Долгим охотники называли по-особому сложенный костёр, который мог гореть несколько часов, даже если в него не подбрасывали ни огненного камня, ни хвороста. Ариэна всё это прекрасно знала, но, присев в тот день на берегу Поющей Реки, она даже не думала, что её сморит сон. Она и усталой-то себя не чувствовала.

Поющая Река зимой не замерзала. Течение её было довольно быстрым, а зима в Див-Аранхе не отличалась суровостью. Изредка, когда вдруг ударял мороз покрепче, самые спокойные её участки ненадолго прихватывало льдом, а в местах порогов появлялись причудливые нагромождения, напоминающие Ариэне фантазии какого-то безумного стеклодува. Мощный поток, пробираясь сквозь эти ледяные заросли, ломал их и нёс на запад, в Жёлтую Долину, где река впадала в озеро, сплошь покрытое наледью из-за постоянно прибывающей и неровно замерзающей воды. Зимой, когда птицы улетали на восток и реке подпевал лишь гуляющий в ближнем лесу ветер, её пение звучало громко, но как-то одиноко и безрадостно. Здесь и зимой можно было услышать голоса умерших, но Ариэну это никогда не пугало. В последнее время ей часто слышался голос деда — и в шуме ветра, и в шорохе голых ветвей. Иногда этот голос будил её по утрам. И она каждый раз плакала — ведь, проснувшись окончательно, она вспоминала, что деда Атолла больше нет.

В этот день, задремав на берегу реки, она опять словно очнулась от его весёлого оклика. И очень обрадовалась, когда увидела его на противоположном берегу. Дед был в своём зимнем охотничьем плаще с меховым подбоем. Он что-то кричал ей. Что — она не слышала из-за шума воды. Река неожиданно вздыбилась, превратившись в огромный сверкающий поток, который скрыл от Ариэны деда, а когда вода так же неожиданно спала, вместо него на другом берегу оказалась стройная молодая женщина с пышными пепельными волосами.

— Не пугайся, Рени, — сказала она, внимательно и ласково глядя на Ариэну большими голубовато-зелёными глазами. — Вода жизни унесла его в Междумирье. Те, кто умер осенью, скоро будут там.

Женщина говорила тихо, но Ариэна отчётливо слышала каждое слово. Сердце её сжалось. В этом мире только один человек называл её Рени…

— Почему же ты не ушла? — спросила она. — Ведь ты умерла уже давно.

— Хочу ещё побыть рядом с тобой…

Тихий ласковый голос напоминал журчание весеннего ручейка, сверкающего среди изумрудной травы и мокрых камней, усеянных солнечными бликами. Представив себе эту картину, Ариэна ощутила тепло, как будто неожиданно оказалась в хорошо натопленной комнате… Тут она заметила, что красавица с пепельными волосами уже не на другом берегу, а здесь, в двух шагах от неё. Ариэне стало немного страшно. Она знала, кто эта женщина, и не должна была её бояться. Но эта женщина давно умерла. По поверью, тому, кого коснулся призрак покойного, грозила преждевременная смерть. Ариэна невольно попятилась, опасаясь, что мать дотронется до неё, но та рассмеялась и, зачерпнув горсть снега, дунула на него — с такой силой, что в её ладонях взметнулся снежный вихрь. Ариэну обожгло ледяным дыханием, глаза застлала ослепительная белизна. Она начала задыхаться от колючей холодной пыли, вскрикнула и очнулась. Лицо её было мокрым, а вся одежда в снегу. Она сообразила, в чём дело, лишь увидев, как по берегу один за другим несутся белые вихри. Ариэна встала и отряхнулась. Не окати её снегом, она бы уснула тут вечным сном. Мысленно обругав себя за беспечность, она взвалила на плечо кунью тушку и направилась в сторону моста. А пройдя несколько шагов, обнаружила, что ветер стих — так же внезапно, как и налетел. Словно кто-то вызвал его на время, чтобы разбудить её.