Екатерина Полянская - Божьи пляски

— Какая же ты наивная, — умилился Габриэль. — Неужели думаешь, что меня удержит какая-то бумажка? Стал бы я связывать себя обязательствами, которые идут вразрез с моими желаниями?

Ратуша осталась позади. Вместе со стражниками, проводившими меня плотоядными взглядами.

— То есть как это? — я обернулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Диан, демонстративно возившийся с поводьями, притих — к нам прислушивается. Внутри противно закопошились подозрения. Ведь как чувствовала, что нельзя с ним связываться! — Соглашение подтверждено самими богами. Оно не может быть нарушено!

Вернее, может, но лучше не рисковать.

В багряных глазах, словно в пламени очага, заплясали искры. Рэй'тхи улыбнулся — если можно назвать улыбкой чуть приподнятые уголки губ.

— Верно, котик, — кивнул он. — Только я забыл тебе сказать, что боги давным-давно не властны над ангелами. Даже над низвергнулыми.

Меня словно молнией ударило. Каков подлец! Неужели все это означает, что…

— Влипла ты, Бэлка, — противно хихикнуло двухцветное Высочество. — С твоей-то стороны договор действителен. Нарушишь его — познаешь гнев богов. Поедешь с нами… думаю, сама догадываешься.

Ага. Имею все шансы близко познакомиться с черным ангелом. От этой мысли внутри похолодело.

— Гад! Гад!! Какой же ты гад!!! — не обращая внимания на оборачивающихся прохожих, заверещала я и принялась изо всех сил колотить сжатыми кулачками по груди рэй'тхи.

Сам виноват! Нечего было меня обманывать. Жаль Диан уже успел забраться в седло, а то бы и ему досталось. У-у, как же я зла!..

Габриэль стоически терпел мою истерику. И вид у него был такой… непробиваемый, что аж противно стало. Инстинкт самосохранения окончательно помахал ручкой. Да еще и рассудок с собой прихватил, наверное. Иначе я бы ни за что не решилась выпустить когти. А тут даже на чернокрылого когтистой лапкой замахнулась.

На этом, собственно, мою истерику и прервали. Вот никакого чувства такта у некоторых!

Лапку мою поймали где-то на подступах к смуглой щеке. Эх, жаль, не удалось дотянуться! Уж я бы ему устроила полный набор незаживающих царапин на морде! На миг запястье сжали ледяные тиски. Это отрезвило. Я моргнула, разгоняя туман ярости, застилавший мозг.

— Еще раз так сделаешь, — почти промурлыкал крылатый, потом перевернул пойманную руку ладошкой вверх и осторожно коснулся острого коготка, — и я решу, что когти тебе не нужны.

Прохладные пальцы соскользнули к запястью, легонько погладили кожу. От мрачной решимости, сверкавшей в багряных глазах, мне поплохело. Даже не сомневаюсь, он выполнит свое обещание и глазом не моргнет.

Онемевшую от испуга меня закинули в седло, и мы двинулись к городским воротам. Где-то вдалеке проплыла мысль о том, что надо бы перед отъездом переговорить с Альбрехтиной, да и с чернокрылым все выяснить неплохо бы, но сил не было. Его близость, постоянное ощущение опасности, исходящее от тьмы, и нещадно бьющий в нос запах металла действовали угнетающе.

— Не трусь, котик, — темнокрылый почувствовал мое напряжение. — Я не кусаюсь. Почти. Можешь вон у принца спросить!

Мы как раз проезжали мимо «Лисьей норы». Я окинула харчевню прощальным взглядом и не смогла скрыть тяжкого вздоха. Если бы не эта парочка крылатых проходимцев, грелась бы сейчас у печки, разносила заказы под уютное ворчание гномов и чувствовала себя почти счастливой. Так нет же, свалились на мою бедную голову! Тащись теперь неизвестно куда! А я, между прочим, живность домашняя…

— Ему-то что! — еще сильнее насупилась я. — На него ты так не пялишься.

Диан снова противно захихикал. Принц пребывал в самом прекрасном настроении и даже не пытался скрыть сей прискорбный факт. Никакой солидарности!

— Так вот оно что! — вполне искренне рассмеялся Габриэль. Я даже удивилась — смех у него оказался приятный. Бархатистый, немного тягучий, и даже проскальзывающий холодок не портил впечатления. — Зря боишься, не собираюсь я к тебе приставать. Если, конечно, сама не захочешь.

— Мечтай!

— Уверена? — скептически вздернул брови мужчина. Я утвердительно кивнула. Вот еще! Нашел извращенку! — Вот и славно. Могу даже честное слово дать, если тебе так будет спокойнее.

Пришлось соглашаться на это «щедрое» предложение. Пускай так, раз уж с богами не вышло. Но можно ли верить его слову — вот это вопрос.

— А отдельной лошади для меня не предусмотрено? — сама от себя не ожидала такой наглости. А что, шата я, или кошка дворовая? Мне, вроде как, по определению положено быть наглой и корыстной.

— М-м-м?..

Познавательный ответ, ничего не скажешь. С языка уже готово было сорваться что-нибудь в духе «в счет будущего гонорара», как крылатый все же обрел дар речи:

— Разве тебе не удобно?

Городские стены остались позади. Рыжий радостно улыбнулся и махнул нам на прощанье. Ай да я, ай да молодчина!

Ну вот как ему объяснишь, а?

— Нет лошади, я готова обернуться и топать на своих четырех. Но ехать с тобой выше моих сил.

Я спиной почувствовала, как он напрягся.

— Почему? — голос прозвучал на удивление спокойно, даже равнодушно.

Интуиция нашептывала, что лучше что-нибудь соврать, но я ответила честно.

— Тьма. Я ее боюсь до паники и ничего не могу с этим поделать. Так же, как ты не можешь скрыть ее. А еще запах. От тебя пахнет металлом и… кровью. Я задыхаюсь, мне страшно.

Вдох. И выдох — очень медленный, словно он пытается взять себя в руки. Я зажмурилась в ожидании вспышки гнева.

— Ладно, мы что-нибудь придумаем.

Обошлось.

Вот только что-то я слишком часто слышу вот такие вот неопределенные обещания. Надо с этим срочно что-то делать.

— К востоку от города есть конюшни… — «тонко» намекнула я. Вечно приходится самой о себе заботиться.

— Знаю, — мы продолжали ехать в противоположном направлении.

Фр-р-р-р!..

— Не думаю, что лошади относятся ко мне намного лучше, чем кошка внутри тебя. Животные чувствуют тьму. И боятся.

Вот и верь после этого первому встречному ангелу!

Но победу, хоть и крошечную, я одержала. Под напором моих стенаний крылатый сдался и, очень выразительно скрипнув зубами, свернул к конюшням. Я ликовала.

Правда, не долго. Габриэль не соврал (разнообразия ради, не иначе). Лошади от него шарахались не хуже, чем нечисть от серебра. Так что нападалась я… всю хвостатость себе отбила! Зато гордыню умаслила, ага. Как же, моя взяла! А эти двое только посмеиваются.

— Убедилась? — рэй'тхи помог мне вернуться в седло и усмехнулся при виде страдальческой гримасы. Знаю, сама виновата, но сидеть больно.