Вероника Иванова - Охота на ведьм

Он многое мог бы сказать. Например, о том, что смертельно устал быть один и не верит никому из десятков людей, которых видит изо дня в день. Мог сказать о том, что любит, вернее, когда-то очень сильно любил свою напарницу, но и теперь питает к ней самые нежные чувства, которые конечно же не стали бы лишними для супругов.

Да, он хотел предложить ей замужество. А почему бы и нет? И истории про сестру ничем не помешали бы, потому что, всего лишь сравнивая черные локоны Линны и темно-русые короткие пряди волос Конрада, можно было понять: если они и родственники, то весьма дальние.

Так что легко было придумать историю о том, что сестра была приемной воспитанницей семьи сквайра, и свадьбе ничто не смогло бы воспрепятствовать. И наверное, Линна приняла бы предложение. По крайней мере, Конрад хотел в это верить.

А еще он должен был сказать, что хочет подать прошение об отставке от постылой должности. Куда угодно, пусть в самые жаркие места, туда, где, если утро прошло без кровопролитной стычки, можно считать, что день не задался! Главное, подальше от этих мертвых болот, на которых даже в разгар дня не видно солнца, а царит сырой холод. Подальше от унылых стен полуразрушенного поместья, в стенах которого больше пристало бы обитать призракам, а не людям.

Прочь от удушливых испарений, наполняющих сараи, пока упырник подсушивается у жаровен. Прочь прочь, прочь!

Конечно, такое прошение не было бы удовлетворено. Да Конрад и сам не смог бы подтвердить твердость своих намерений, потому что для того нужно было бы лично представать перед принцем, который сейчас уже из смышленого мальчика превратился почти в мужчину. Не смог бы, глядя в серьезные глаза спасенного им от смерти человека, сказать, что больше не желает служить так, как того требует присяга, верно и беспрекословно. А значит, все вернулось бы на круги своя, так или иначе. А значит, укоры по-настоящему бессмысленны и бесполезны.

— Добрый день, милорд.

Конрад обернулся только потому, что услышал незнакомый голос. Окликни сквайра кто-нибудь из давешних селян, он только ускорил бы шаг, торопясь убраться подальше от настырных просителей. А этого парня, пожалуй, раньше здесь не бывало.

Высокий, хорошо сложенный, видно, что владеет даденным ему матерью телом если и не отлично, то по меньшей мере хорошо. Рыжеватые волосы, правда, слишком длинные для солдата, ну да если он в гвардии не служил, с чего бы ему коротко стричься? По лицу вьются тоненькие змейки белесых шрамов, значит, дрался, и не раз, что только подтверждает прямой и бесстрашный взгляд светло-серых глаз. Взгляд человека, привыкшего видеть смерть.

— Добрый, коли не шутишь.

Одет по-бродяжьи, но рукоятей мечей не скрывает, стало быть, не боится, что признают разбойником. И откуда ж он такой вдруг взялся с утра пораньше?

— Вы, верно, торопитесь, милорд?

— Не настолько, чтобы не узнать причину этого разговора.

Мужчина улыбнулся, словно показывая, что ценит терпение собеседника:

— Я ищу работу.

— Многие ищут, — сощурился Конрад, не спуская глаз с лица незнакомца.

— Поможете в поисках?

Этот проситель разительно отличался ото всех, кто ранее просился на работу в поместье, хотя бы тем, что от него веяло опасностью. Тот же Тед, при всех своих умениях и намерениях, угрозы не внушал ни видом, ни поведением. Правда, как раз оказался предателем.

— Что умеешь делать?

— Всего понемногу, — уклончиво ответил незнакомец, недвусмысленно кладя правую ладонь на рукоять меча.

Опытные наемники Конраду не были нужны. И не потому, что сквайр надеялся на собственные силы, если придется защищать поместье и болотный прииск с оружием в руках. Нельзя было привлекать излишнее внимание. Стоило бы только местному барончику прознать, что в Амменире собирают умелых бойцов, он или сам попробовал бы выяснить, что к чему, или сговорился бы с соседями о совместных вылазках. Непременно случилось бы небескровное столкновение интересов, понаехали бы соглядатаи всех заинтересованных сторон, и тогда восхождение принца Мередора на престол оказалось бы под очень большим вопросом, а настолько сильно рисковать его будущим Конрад не хотел. И своим в том числе.

— Убивал много?

Вот сейчас все и решится. Ответит парень честно — будем думать дальше. Соврет — отправится восвояси.

— Много. — Незнакомец помолчал и добавил: — Если только можно сказать, что нежить умирает.

Именно такого ответа Конрад не предполагал, потому изобразил вполне искренний интерес, чтобы поощрить собеседника к продолжению рассказа. И долго ждать не пришлось:

— Я тогда еще совсем маленьким был, и десяти-то лет не исполнилось. К нашему селению свора мертвяков вышла приблудная. Без хозяина была, как потом сказали, да только моей семье это не помогло. Всех поели. Мать, отца, сестру. Красавицей обещала стать, да не стала… А меня тогда солдаты прихватили с собой, те, что мертвяков извели. С тех пор мне долго другой дороги не было. А теперь вот не знаю, куда податься. На живых-то людей руку поднимать негоже.

Конрад не мог сказать, что поверил каждому услышанному слову, но что-то будто подсказывало: парень не лжет.

— Думается мне, на твою долю мертвяков еще хватит, — заметил сквайр и предложил: — Пойдем, осмотришься, а потом и сговариваться будем, если решишься.

Незнакомец не слишком глянулся хозяину Амменирского поместья, однако большого выбора у Конрада не было, потому что егерей оставалось наперечет, а место убиенного Теда все равно кто-то должен был занять. И чем скорее, тем лучше.

Лучшая ложь получается из самой настоящей правды — так говаривал брат Лорре, наставлявший юных охотников на ведьм, и этот урок Марк затвердил наизусть. Мимолетное наблюдение явственно показало, что сквайр питает к своей сестре теплые чувства, так почему же не рассказать ему трагическую историю, тем более произошедшую на самом деле? И совершенно незачем упоминать, какую неприглядную роль сыграл в деле давно минувшего прошлого сам рассказчик. Ни к чему это. Не стоит память мертвых ворошить…

Когда-то в этих местах леса и нивы были прорезаны широкими мощеными дорогами вдоль и поперек, но чем слабее становилась власть Империи над дальними провинциями, тем меньше оставалось свидетельств того, что у здешних краев имелся один общий хозяин, рачительный и заботливый. В швах между постепенно расшатывающимися в кладке камнями прорастала трава, обочины давно исчезли в густом ивняке, да и лес подступал все ближе и ближе, потому что некому было раскорчевывать и распахивать новые поля.

Однако все еще могло измениться, требовался только покой. Мирный, уверенный, пусть даже немного дремотный. Марк сам мечтал о наступлении подобных дней в своей жизни и столь же ясно осознавал, что покоя не будет. Как только власть императора ослабеет еще немного, а этот день не за горами, потому что верховный правитель уже слишком стар и измучен болезнями, церковь гордо вскинет голову и ринется завоевывать влияние.