Аркадий Шушпанов - Камень без меча

– Ну, откройте, – едва ли не командным тоном ответил Санчо.

Но услышал только, как удаляются шаги. Почему-то сразу пришло в голову, что рыцарь преднамеренно шуршит листьями по тропинке.

Санчо толкнул дверь, затем потянул на себя. Та осталась запертой. Он решил, что Ланселот смеется над ним.

В глубине двора опять послышались металлические звуки: хозяин занялся своим ремеслом.

Кукушкин давно не чувствовал себя так глупо. Захотелось уйти, но уходить было боязно: где-то за углом мог поджидать школьный рыцарь-зомби. Санчо оглянулся. Улица была пуста, только покачивались ветви кленов, их покрасневшие листья теперь показались Кукушкину окровавленными.

И тогда Санчо решился. А, может, понял, что хотел от него Ланселот.

До верхней кромки ворот прыгать было неудобно. Зато в том месте, где к ним примыкал дощатый забор, – в самый раз. К тому же там имелся каменный столб, чтобы поставить ногу: подтянуться только на руках для Кукушкина стало бы невыполнимой задачей.

Санчо еще подумал-подумал, затем скинул с плеча рюкзак и с размаху запустил через ворота. Во-первых, отрезать себе путь к отступлению. Во-вторых, если что, сказать, что за сумкой. Нелепый повод, но лучше, чем ничего. Отошел на несколько шагов, еще раз оглянулся, – не любопытствует ли кто, – разбежался и подпрыгнул, ухватившись за верх забора. Отчаянно болтая ногами, все же сумел закинуть одну на каменный столбик у ворот. Но даже это мало помогло. Пыхтя и обливаясь потом, Санчо таки взгромоздил пузо на забор и как мог осторожно спустил себя на ту сторону. И все равно шлепнулся на задницу.

Альпинистский подвиг остался незамеченным. Ланселота во дворе не было. Санчо с кряхтением встал, схватил рюкзак и потрусил к открытой двери кузни.

Когда он ввалился, рыцарь ставил меч на стойку. Ланселот был в джинсах, черной футболке и защитном фартуке. Темная бандана придавала ему пиратский вид.

– Что так долго? – не оборачиваясь, сказал рыцарь.

– Не привык по заборам лазить, – ответил Санчо.

– Привыкай. Этому тоже будем учиться, – Ланселот наконец-то посмотрел на него. – А чего такой встрепанный?

– На меня напали сегодня. В школе.

– Ладно, пошли в дом. Рассказывай…

Кукушкин выложил все про катакомбы, мертвого рыцаря и Кимыча.

– А тебе что снилось? – невпопад спросил хозяин дома.

– Ну… – Санчо встал в тупик. – Ночью? Не помню… Бегал по улицам. От нежити…

– С мечом бегал?

– Вроде… А что?

– Скорее всего, во сне ты бессознательно вызвал Экскалибур. Ты еще толком не умеешь контролировать ни его, ни себя. Вызывал нестабильно, и тебя сначала, так сказать, взяли на карандаш, а потом потеряли. А вот почему он до тебя в школе добрался… Ты на уроках не спал?

– Не-а! – помотал головой Санчо.

– М-да, отпадает. Слушай, а может, ты фантазировал? Представлял, например, как школу захватил Хаос, а ты на них с мечом?

Оруженосец покраснел.

– Все с тобой ясно, – заключил рыцарь. – Когда фантазируешь, тоже его вызываешь. Ты просто пока не можешь отличить, где фантазия, а где правда.

– Но ведь меч было бы всем видно!

– Ага, сейчас! Он виден на Земле только при столкновении с другим оружием. В общем, тебя уже искали и по второму вызову меча запеленговали. Только Мордред ничего во время уроков сделать не мог. Зато подвал был идеальным местом.

– Мордред?

Даже имя у того субъекта оказалось… мертвецкое.

Он был самым молодым из рыцарей, узнал Санчо. Моложе Ланселота, когда тот в первый раз вызвал меч. Хотя, если по хронологии, Мордред состоял в Ордене около пятисот лет. Когда он сломался, еще некому было продавать меч и некуда уходить. Мордред придумал самый интересный выход в истории Ордена, а никого из разбросанных по Европе последних рыцарей не оказалось рядом, чтобы удержать его от такого шага. Он покончил с собой. Но Экскалибур почему-то не дал ему умереть. То есть – совсем умереть. Хотя меч и не мог сделать рыцаря неуязвимым. Мордред вроде как не жил, но продолжал ходить, думать и говорить. Как статуя Командора в «Дон Жуане», только… слегка разлагающаяся.

Санчо вспомнил, что и ему приходило в голову такое сравнение. В чем-то они с Ланселотом уже думали одинаково.

– Он продал свою грань меча в обмен на окончательную смерть, – закончил короткий рассказ Ланселот. – Но даже Мэтр, видимо, оказался не в состоянии ему помочь. По крайней мере, пока.

– Его что, совсем нельзя убить? – Санчо похолодел.

– Почему же? Можно. Даже ты, в принципе, мог бы, если бы умел. Экскалибур не причинит вреда обычному человеку или рыцарю. Он может только убивать тех, в ком есть хотя бы капля магии. Это или нежить, или маг. Мэтр в состоянии купить грань меча, но не может его применить. Он же не рыцарь, и меч его не выбирал. Потому он и не может даровать Мордреду смерть от Экскалибура. Остаемся только мы с тобой. Так что это повод начать ускоренно обучаться. И очень кстати, что ты пока не будешь ходить в школу.

Санчо тут же вспомнил про Кимыча.

– А домовые, они кто? Разве враги? Хотя и рыцарей не любят…

– Не враги и не друзья. Ты чем слушаешь? Магии тут нет, а магические существа есть. Редкие, как в Красной Книге, но есть. Жить им как-то надо? Вот они и тянут жизненные силы из людей. Только всякие там упыри и темные маги просто паразитируют. А домовые платят за поддержание жизни. За домом следят, помогают маленько. Симбиоз получается. Но это не дружба. Только обмен. Без спросу.

– Кимыч говорил, он был человеком.

– Но он уже не человек. Ментальная оболочка. Подавляющее большинство рассеивается после смерти. Но некоторые очень стабильны. Вырваться отсюда они не могут, мир-то закрыт. Вот и воплощаются в разных…

– А душа? – спросил Кукушкин.

– Про душу ничего не знаю. Не ко мне. Голодный или сразу будем заниматься?

– Заниматься, – Санчо как-то потерял аппетит, хотя волнение он, как правило, заедал. К тому же по дороге к Ланселоту он купил и съел шоколадный батончик. Где-то читал, будто шоколад помогает при стрессах.

– Тогда пошли опять во двор. Куртку здесь оставь!

Прошлый раз Санчо был во владениях Ланселота ночью и если что-то и видел, то при свече да керосиновой лампе. А сегодня после своего восхождения на забор толком и не разглядывал ничего. Потому увидел сейчас все как будто впервые.

Двор был просторный, обнесенный со всех сторон глухим забором. Любопытный глаз разве что с воздуха смог бы узнать, что здесь творит хозяин. У забора шла поленница, рядом на мощной плахе лежал колун. Дальше сруб колодца – Ланселот явно предпочитал без нужды не выбираться на улицу. За ним огород и небольшой сад из нескольких яблонь и слив.