Яна Тройнич - Сказка для олигарха

На сердце стало легко и спокойно.

— Карл Карлович, я так вам благодарна. Сделаю для вас все, что захотите.

И тут же прикусила язык. Вдруг еще неправильно поймет.

Но наставник не обратил на мои слова особого внимания. Осушив еще один бокал, он кивнул:

— Надеюсь, Любушка, надеюсь…

Мысли его явно были заняты чем-то иным.

Вскоре я заметила, что маг начал пьянеть. Я никогда не любила пьяных и опасалась их — насмотрелась на батю. Но сейчас ничего поделать не могла: Карл Карлович у себя дома, не мне ему указывать. Подумала, что надо бы распрощаться и уйти в свою комнату. Но сделать этого не успела.

— Идем, я тебе кое-что покажу.

Он протянул мне руку. Я, хоть и со страхом, вложила в нее свою. Учитель подвел меня к двери в помещение, в котором я раньше никогда не бывала.

На миг показалось, будто я попала в пещеру Али-Бабы, — столько тут было навалено всевозможного барахла. Маг с каким-то благоговением уставился на вещи.

— Я тебе открою великий секрет. Все эти предметы обладают магической силой. Им сотни, если не тысячи, лет. Вот, например…

Наставник взял клубок шерстяных ниток. Тот внезапно задергался в его руке. Карл Карлович покрепче затянул конец нитки и ласково прошептал:

— Тише, тише. Полежи здесь еще некоторое время. Я не закончил с делами. — Он повернулся ко мне: — Помнишь, как царевич искал свою любимую? Это и есть тот самый путеводный клубок. А вот гребешок. С виду вполне обычный, но если воткнуть его в волосы вот этой стороной, человек погрузится в беспробудный сон. А бросить об землю другой стороной — вырастет густой непроходимый лес. Впрочем, иная растительность тоже.

Маг распалялся все больше. Похоже, ему очень хотелось перед кем-нибудь похвастаться.

— Голубая лента превратится в поток воды. А вот этот предмет у меня на особом счету. — Он достал с полки лук и колчан. — Выстрелишь из него — и сможешь попасть куда угодно, а также найти кого захочешь. Даже в иной мир он тебя проведет. Достаточно только пожелать. А вот самое ценное — зеркальце. Я посмотрю в него, когда придет пора наблюдать за его агонией. А пока пусть оно еще немного попылится на полке. Глядеть в него раньше времени не следует. Он может почувствовать опасность.

Учитель пьянел на глазах. Наверное, выпитое за ужином вино оказалось лишним после вечеринки у олигарха. Я не знала, верить его россказням или расценивать их как бред алкоголика. Да и не понимала половину. Чья агония, кто такой «он»? Однако меня больше беспокоило иное: взгляды, бросаемые на меня, становились все более пристальными и задумчивыми. Нет, хватит того, что сегодня влепила пощечину Феде.

Я поспешно пожелала наставнику спокойной ночи и прошмыгнула мимо. Он протянул руку, пытаясь меня остановить:

— Посиди еще со мной, Люба. Мне давно не было так приятно проводить с кем-либо время. Сделаю из тебя великого мага.

Однако чутье подсказывало, что разговор пора заканчивать. Я попрощалась, быстро умчалась в выделенную мне комнату и заперлась изнутри. Слышала, как Карл Карлович расхаживает по коридору. Видимо, сон к нему не шел. Подумав, я прилегла на постель, но раздеваться не спешила. Через некоторое время успокоилась и решила уснуть. Но не пришлось. Раздался звонок в дверь. Карл Карлович отправился открывать.

Федор

Мой автомобиль несся по ночному городу. По моему приказу Алекс не обращал внимания на красные огни светофоров. У одного из ресторанов я приказал остановиться. Надо бы хоть немного успокоиться.

Официант принес бутылку коньяка. Я открутил пробку и осушил бутылку из горла почти до половины. Легче не стало. Распирала злость.

— Алекс, если бы девчонка залепила тебе пощечину, что бы ты сделал?

Телохранитель внимательно поглядел на меня:

— Шеф, за весь вечер я вас ни с одной бабой не видел.

— Это не про меня, — буркнул я. — Просто интересно.

Алекс пожал широкими плечами:

— Если бы любил, то, наверное, простил бы. Мало ли что бывает.

Хм… Мне стало любопытно:

— А если бы не любил?

И подумал, что об этой стороне жизни моего охранника я ничего не знаю. А Алекс ведь не только телохранитель — он мой друг. Девки на ночь у него, конечно, бывали. Но вот всерьез?

— Не знаю, шеф, смотря по обстоятельствам. Были бы в машине — выкинул бы.

— Или дал ответную пощечину?

— Нет, шеф, это не по-мужски. Есть другие методы.

Я допил бутылку до конца. Посидел, подумал, потребовал еще одну. Успокоиться так и не получилось, и я приказал ехать к учителю. Взбежав на этаж, вдавил кнопку звонка. Через пару минут дверь открылась. Карл Карлович уставился на меня круглыми от изумления глазами:

— Федор Алексеевич, что случилось?

Не сдерживаясь, я заорал:

— Где она?!!

— Кто?

— Не притворяйся! Где он… тьфу, она?! Твоя ученица. Подай ее немедленно сюда!

Карл Карлович скривил губы:

— Федор Алексеевич, шли бы вы домой. Завтра поговорим, когда проспитесь.

Но меня разобрало.

— Никаких завтра! Сегодня! Девчонку или ее адрес!

В этот момент дверь одной из комнат распахнулась и на пороге появилась растрепанная пацанка.

Я задохнулся от возмущения:

— С колдуном кувыркаешься, а со мной целоваться не желаешь? Все равно никуда от меня не денешься!..

Что я еще молол, сам не помню. Почему-то стало очень обидно. Я двинулся было к девчонке. Сейчас я ей покажу!..

Но колдун, до сей поры молчаливый, вдруг взорвался:

— Ты к кому лапы тянешь, смерд?!!

Таким разъяренным Карла Карловича я видел впервые. И сам взбесился до предела. Ни хрена себе! На меня, на известного олигарха, смеет пасть открывать какая-то гнида! На зоне паханы трепетали, а тут вобла сушеная пальцы гнет! Да еще при девке!

— Давно мне никто не смел указывать, козел! — рявкнул я и добавил несколько совсем уж непечатных характеристик наставника и его предков. — Иди ты в задницу со всеми своими сказками! Нашел младенца! — Потом сжал кулаки и мрачно пообещал: — Сейчас размажу тебя по стенке.

Колдун побелел, надменно вскинул голову, глаза его полыхнули яростью.

— Жаль, а ведь были почти у цели… — прошипел он, словно гадюка. — Но зарвавшихся рабов нужно учить. Все равно будешь для меня таскать горящие угли из костра. И не раз пожалеешь о своем поведении. Мог пройти свой путь спокойно, стать моей правой рукой, в роскоши купаться. А теперь — барахтайся, как дерьмо в проруби, неуч.

Краем глаза я заметил, как в дверь ворвался верный Алекс. Тут меня всего стало плющить и корежить, а потом показалось, будто я превращаюсь в пулю, которая мгновение спустя вырвалась из ствола.