Олег Лукьянов - Кровь демона

— Значит, ты все вспомнил? — спросила она, меняясь в лице.

Она сделала осторожный шаг к нему. Сэт заметил, что ее левая рука, словно невзначай потянулась к кобуре, а правая крепче стиснула рукоять своего пистолета. Неужели она собирается стрелять с двух рук?

Ответ Сэта был очевиден:

— Нет. Я не вижу целостной картины. Лишь несколько жалких отрывков в океане слепых пятен. Проклятье, ничего не могу понять.

Она выдохнула, но без всякого облегчения, скорее как человек обреченный выполнять трудную, нескончаемую работу. Сэт же скривился от разочарования — он надеялся услышать ответы на терзающие его вопросы.

— Нам надо двигаться, — произнесла она. — Это место…

— Проклято? — попытался угадать Сэт.

— Опасно, — докончила она.

Сэт кисло усмехнулся и поплелся следом за вконец разбитой и опустошенной Сандрой. Впрочем, он сразу приободрился: сейчас, когда психические силы девушки полностью иссякли, а физические были на пределе, можно было не бояться за свою жизнь. Саймон Сэт чувствовал, что она больше не представляла опасности.

В нынешнем её состоянии он без труда мог бы её раздавить…

Кстати об этом… Он осторожно пощупал свою шею и оскалился из-за боли. То, чему полагалось там быть исчезло, оставив на память лишь небольшой ожог.

Нахлынувшее чувство утраты едва не погрузило в пучину отчаяния. Он больше не был тем, кем являлся большую часть жизни — он не был хозяином своей судьбы. Теперь его вела воля идущей впереди женщины — и он не мог ей противостоять. Если это игра — он её проиграл.

Он никогда не был бойцом — лишь стратегом, умеющим повелевать людьми — а сейчас он лишился даже этого. Сандра ведет его назад в прежний мир городских трущоб и небоскребов — он никогда не узнает, где побывал на самом деле и не поймет как избавиться от тумана — в лучшем случае, после долгих допросов ему сотрут память.

Но что он мог сделать? Броситься на неё и умереть?

Словно прочтя его мысли идущая впереди девушка, повернула в его сторону лицо.

Глава 7

Только оставив проклятое кладбище вместе с его памятниками и нечестивыми обелисками далеко за спиной, Сэт обнаружил насколько сильно замерз. Его руки дрожали, а зубы клацали так, что он удивлялся, как мог не замечать этого столь долго.

Неестественная изморозь, окутавшая хрустальным покрывалом половину кладбища, казалось, незаметно пробрала его до самых костей. Он не мог согреться, унять дрожь и лязг зубов, даже спустя несколько часов, когда просветлел край неба и первые лучи проснувшегося солнца коснулись его словно божественная благодать.

Он сдержал слово. За все это время не издал ни звука. Впрочем, его не то спасительница, не то похитительница шла точно так же молча, смотря себе под ноги, иногда пошатываясь, судорожно хватаясь за ребра, но, невзирая на надежды Сэта, никогда не останавливаясь. Кажется, она не обращала на своего попутчика никакого внимания. Сэту начало казаться, что если из-за смертельной усталости его ноги подкосятся и он упадет замертво, она не оглянется и не вернется чтобы его добить. Ведь этого и не потребуется.

Именно по это причине, превозмогая самого себя, он упрямо шел вперед, шаг за шагом, шаг за шагом — без малейшей передышки и самой краткой остановки.

Его неустанно подгоняли могучие и неосязаемые силы: впереди маячил слабый огонек надежды, сулящий конец мучениям — жажда жизни тянула его к нему словно мотылька; попятам же неспешно трусил страх — он смотрел куда-то между лопаток Сэта, и этот взгляд жалил не хуже скорпиона.

В мире, где остановка — синоним смерти, а усталость и безумие — норма, его по-прежнему не оставляла надежда. Надежда на то, что всё образумится, на то, что идущая впереди девушка упадет первой, и он сможет отобрать у нее оружие, и тогда, неумолимо идущее по их следам чудовище все же отстанет от него, испугавшись вновь нарваться на так больно жалящие пули.

Время от времени Сэт нервно оглядывался, но в основном ему не хватало воли и на это. Словно дрожащий ночью ребенок, уверенный в том, что выглядывание из-под одеяла спровоцирует затаившееся чудовище на нападение, страх не позволял Сэту оборачиваться.

В те несколько мгновений, когда удавалось его перебороть, он ничего не видел из-за кромешной тьмы, которую больше не резали серебристые лучи луны и звезд. Демонического воя давно не было слышно и, казалось бы, что все страхи беспочвенны, однако нечто скрытое глубоко внутри просто-таки вопило о крадущейся позади смертельной опасности.

Если бы кто-либо сейчас попросил Саймона описать это чувство — он не нашел бы слов. Как можно рассказать о чувстве, из-за которого трепещет душа, а волосы на загривке стоят дыбом? Как может никогда не чувствовавший подобного человек понять, на что похоже то, когда твое тело не принадлежит тебе? Быть может тут уместно сравнение с тем как безоружный человек, замерев от ужаса, неотрывно следит за слюной, стекающей из оскаленной пасти стоящего перед ним тигра?

Каждой частичкой тела Сэт чувствовал на себе давящий, нечеловеческий взгляд и присутствие того, чего не в силах постичь. И когда лучи встающего солнца окрепли настолько, что без труда можно было различить горизонт, Саймон нашел в себе силы встретить взглядом притаившееся чудовище.

Он оглянулся. Сбился с шага, припал на землю и замер, в изумлении распахнув глаза. Суматоха привлекла внимание казалось бы безучастной девушки: она бросила за спину оценивающий взгляд и мгновенно остановилась. Сэт не успел различить момент, когда в ее руках возникли пистолеты — взгляд вцепился туда, где они проходили полминуты назад.

Весь их след, до самого горизонта покрывала синяя и ярко переливающая, словно алмазная крошка, ледяная изморозь. Будто гигантская бело-синяя ковровая дорожка, извилисто простирающаяся точно там, где они проходили минуты и часы назад — словно они тащили за собой арктический холод с самого кладбища. На секунду, всего лишь на мгновение, но Сэт поверил, что это их собственный след — один из них, или они оба генерировали вокруг себя ледяную стужу.

— Нет! — закричала он, осознав истинный источник аномального явления. — Это чудовище! Оно идет по нашим следам.

На этот раз Сандра не ответила в духе "монстров не существует" — стояла как вкопанная, с пальцами вцепившимся в рукояти пистолетов и распахнутыми глазами, пытающимися осмыслить происходящее.

Круглый пятачок ледяной стужи в десяти метрах перед ними, расширялся во все стороны прямо на глазах. Трава, покрытая темно-синим инеем, даже не думала оттаивать под лучами утреннего солнца — напротив, с каждым мгновением иней, точно лесной пожар, отвоевывал у поля всё большую площадь. А в самом центре зачарованного клочка земли образовывался лед, от которого во все стороны клубился ярко белый пар.