Василий Сахаров - Ходок

После этого вместе с Николаевым я выехал в город. Деньги скоро закончатся, пора искать сектанта, у которого есть финансы. Один такой обосновался неподалеку и настала его очередь последовать за своими духовными учителями.

Кто таков? Некто Замойский Борис Андреевич. В девяностые годы считался криминальным авторитетом и держал общак небольшой, но крутой бандитской группировки. Рядовых быков уничтожили в двухтысячном или посадили, а он уцелел, выехал из Москвы, поселился на отшибе и жил достаточно скромно. Несколько автомашин и особняк с высоким забором на окраине города, а помимо того вилла в Испании. У такого человека было, что взять, и он остерегался. Охраняли его по местным меркам неплохо, пара бандитов, бывшие спортсмены, постоянно находились на территории особняка, плюс собаки, здоровые откормленные овчарки. Это было отмечено в документах сектантов. Но я считал, что для нас это не преграда. Собак выпускают во двор после полуночи, а охранников и Замойского убрать не сложно, это я могу сделать самостоятельно.

Правда, Николаев сомневался, стоит нам его убивать или нет. Однако я показал ему фотографии с кровавыми ритуалами, в которых Замойских принимал непосредственное участие, и Коля со мной согласился. Да, такой человек недостоин топтать землю и дышать воздухом. Его место в аду.

Сразу убирать сектанта мы не собирались. Пока только провели разведку и разъехались поздно ночью.

Так прошел еще один день. А на следующий новые заботы и хлопоты.

Позвонил Ахметшин и доложил, что дело движется. Но есть небольшая проблема. Ему показалось, что за ним следят, в маленьком городке обнаружить хвост не сложно. Как на это реагировать, он не знал и я велел не беспокоиться, а сам подумал, что, возможно, за ним наблюдали наши конкуренты. Они узнали, что земля с рунным камнем может уйти, забеспокоились и стали проверять, кто за этим стоит. Вполне ожидаемо, но пока ничего страшного, разберемся.

Потом из Москвы вернулся Соловьев, который сказал, что если нужно, он сможет подтянуть пенсионеров, которые еще в советское время воспитывали чемпионов, а сейчас не у дел. Я ответил, что сейчас никого дергать не нужно, и начал развод сотрудников на занятия и работы.

Костерину поручил снять офис, который станет нашей штаб–квартирой.

Соловьев вместе с ним. Пусть покатается и развеется.

Асееву задача закупить пару компьютеров и ноутбуков для офиса, а так же хороший принтер. Заодно пусть создаст несколько аккаунтов и группу в социальной сети. Главная цель группы привлекать одиноких людей, которым нечего терять. Предлагать высокооплачиваемую работу, но без подробностей. Пусть отсеивает людей и собирает анкеты.

Алексину приказ приобрести несколько списанных, но рабочих армейских радиостанций. Узнать, что, где и почем. Попутно он может оборудовать на складе жилой угол. Все равно ему жить негде. Минувшую ночь перекантовался в общаге, а куда дальше неизвестно.

Коростелев отвечает за автомашины. Осмотр, ремонт и покупка новых автомобилей. На нем поиск хорошего внедорожника и «уазика». Если понадобится, может съездить в Москву. Это раз. А еще нужна автомастерская. Он знает, какое оборудование необходимо купить, так что за ним еще составление списка и расклады по ценам. И это два.

Народ занялся делом, и движение пошло, хоть и со скрипом. День обещал быть хорошим и Николаев спросил:

— Олег, куда сейчас?

— А сегодня какой день недели?

— Среда.

— Тогда едем на кладбище.

— Зачем?

— Если получится, познакомлю тебя с одной милой старушкой.

Он меня не понял, но промолчал и через полчаса мы приехали на кладбище. Валентина была здесь. Она в одиночестве бродила среди могил. И, оставив Николаева в машине, я направился к ней.

11

Я остановился за спиной Валентины, которая смотрела на заросшую травой старую могилку без фотографии, и она, не оборачиваясь, спросила:

— Все‑таки пришел?

— Да, — ответил я.

— Сектанты возле портала твоя работа?

— Моя.

— И чего ты от меня хочешь?

— Мне нужны ответы на вопросы.

Старуха тяжело вздохнула и обернулась. Она поймала мой взгляд и на миг я выпал из реальности. Все вокруг вздрогнуло и поплыло, а потом темнота и ощущение цепкого взгляда, который изучает меня и просеивает воспоминания. Покойный учитель ничего подобного не делал, то ли не хотел, то ли не умел, а старуха с Земли, оказывается, обладала большей силой, чем он.

Впрочем, изучала она меня недолго, пару секунд, и этого ей хватило. После чего Валентина отвернулась, и меня отпустило, а затем старуха сказала:

— Ты не знаешь, кто я такая, и это хорошо. Во многих знаниях, как общеизвестно, многие печали. Но иногда именно знание позволяет разумному существу выжить, а ты человек необычный, хотя бы потому, что владеешь ключом от порталов, и я отвечу на твои вопросы. Не на все, а лишь на некоторые. Спрашивай.

Уняв внутреннее волнение, я собрался и спросил:

— Скажи, где я могу найти учителя, который возьмется меня обучать?

Она улыбнулась, покачала головой и задала встречный вопрос:

— А ты уверен, что тебе нужен учитель?

— Наверное, нужен. Как же без него?

— Очень просто. Все знания в тебе, в твоей крови, в генах. Тебе не нужен наставник. Иди своим путем и со временем поймешь, что учить человека, в котором проснулся талант, только портить. Каждый из нас сам по себе неповторим, а обучение загоняет людей в определенные рамки, меняет их и делает похожими на учителей. Потому я и говорю, что учитель не нужен. Доступ к памяти крови есть, библиотека Вадима у тебя, артефакт, который подстегнет развитие ведовских талантов, скоро получишь. Чего тебе еще желать? Так что забудь про ученичество.

Определенный смысл в словах Валентины был и, согласно мотнув головой, я задал второй вопрос:

— Откуда ты так много знаешь обо мне?

— Мы на разных уровнях. Для меня ты, словно букашка, и не можешь скрывать свои мысли. Не обижайся, но это так.

— Если ты такая сильная, почему не защищаешь простых людей, которых сектанты режут, словно скот?

— Мне это ни к чему, — старческие сухие губы изогнулись в кривой усмешке. — Что мне до людей, которые сожгли моего дедушку на костре? Что мне до людей, которые изнасиловали мою мать, а потом забили ее камнями, как ведьму? Что мне до людей, которые указали воинам Протоинквизиторского приказа на дом моего любимого? Что мне до людей, убивших моего старшего сына? За те века, что я живу, сердце мое ожесточилось. Былые враги стали друзьями или союзниками, а друзья и дорогие мне люди умерли или погибли от рук простых людей. Поэтому я в стороне от войны. Она меня не касается. Ну, режут сектанты людей, и что? Это зло, которому тысячи лет. Но разве мало его в мире? На фоне того, что творят люди, это капля в огромном море.