Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор

— Давайте помогу… — мальчишка сел, на миг сморщился — видимо, закружилась голова. Я протянул руку — он стал бинтовать запястье, неумело, но старательно.

Аура мальчишки не изменилась, по-прежнему была переливчатой, нейтральной. Он уже входил в сумрак, но тот еще не успел наложить свою печать.

— Веришь, что я друг? — спросил я.

— Не знаю. Не враг, наверное. Или не можете ничего мне сделать!

Протянув руку, я потрогал мальчишку за шею — он сразу напрягся. Расстегнул и снял с него цепочку.

— Понял?

— Значит, вы не вампир, — голос чуть просел.

— Да. Но вовсе не потому, что смог коснуться чеснока и серебра. Егор, это не помеха для вампира.

— Во всех фильмах…

— А еще во всех фильмах хорошие парни побеждают плохих. Мальчик, суеверия опасны, они внушают лживые надежды.

— А надежды бывают правдивыми?

— Нет. По сути своей, — я встал, потрогал повязку. Ничего, держалась крепко, и наложена достаточно туго. Через полчаса можно будет заговорить рану, но пока слишком мало сил.

Мальчик смотрел на меня с дивана.

Да, он немножко успокоился.

Но вовсе мне не доверял. Забавно было то, что на белую сову, с невинным видом задремавшую на телевизоре, он и внимания не обращал.

Похоже, Ольга все-таки вмешалась в его сознание. Оно и к лучшему — объяснять, кто такая белая говорящая сова, было бы крайне трудно.

— У тебя найдется еда? — спросил я.

— Какая?

— Да любая. Чай с сахаром. Кусок хлеба. Я тоже потратил много сил.

— Найдется. А как вы поранились?

Я не стал уточнять, но не стал и врать.

— Нарочно. Так было нужно, чтобы вытащить тебя из сумрака.

— Спасибо. Если это правда.

Наглость у него была, но мне это понравилось.

— Не за что. Сгинь ты в сумраке — и с меня начальство снимет голову.

Мальчик хмыкнул, встал. Он все-таки старался держаться подальше от меня.

— А какое начальство?

— Строгое. Ну, ты нальешь мне чая?

— Для хорошего человека ничего не жалко, — да, он продолжал бояться. И прятал страх за развязной хамоватостью.

— Сразу уточняю — я не человек. Я — Иной. И ты Иной.

— А в чем разница? — Егор демонстративно окинул меня взглядом. — На вид и не скажешь!

— Пока не напоишь чаем, буду молчать. Тебя учили принимать гостей?

— Незваных? А как вы вошли?

— Через дверь. Я покажу. Позже.

— Пойдемте, — кажется, меня все-таки решили угостить чаем.

Я пошел следом за мальчиком, невольно морщась. Не выдержал, и попросил:

— Только знаешь, Егор… вымой вначале шею.

Не оборачиваясь, мальчик замотал головой.

— Это по меньшей мере глупо, защищать одну лишь шею. На человеческом теле есть пять точек, куда может укусить вампир.

— Да ну?

— Ну да. Разумеется, я имею в виду мужское тело.

У него даже затылок покраснел.

Я всыпал в кружку пять полных ложек сахара. Подмигнул Егору:

— Налейте стакан чая с двумя ложками сахара… хочу перед смертью попробовать.

Видимо, он не знал этого анекдота.

— А мне сколько сыпать?

— Ты сколько весишь?

— Не помню.

Я прикинул на глаз.

— Сыпь четыре. Начальную гипогликемию снимешь.

Шею он все-таки вымыл, хотя полностью от чесночного запаха не избавился. Попросил, жадно глотая чай:

— Объясняйте!

Да, не так я все планировал. Совсем не так.

Проследить за пацаном, когда его настигнет Зов.

Убить или схватить вампиршу.

И отвести благодарного мальчика к шефу — уж он-то хорошо умеет объяснять.

— В давние времена, — я поперхнулся чаем. — Похоже на начало сказки, верно? Только это не сказка.

— Я слушаю.

— Ладно. Начну с другого. Есть человеческий мир, — я кивнул за окно, на крошечный дворик, на ползущие по дороге машины. — Вот он. Вокруг нас. И большинство не может выйти за его пределы. Так было всегда. Но иногда появляемся мы, Иные.

— И вампиры?

— Вампиры — тоже Иные. Правда, они другие Иные, их способности определены заранее.

— Не понимаю, — Егор помотал головой.

Ну да, я не куратор. Не умею, да и не люблю объяснять прописные истины…

— Два шамана, наевшись ядовитых грибов, колотят в свои бубны, — сказал я. — Давным-давно, еще в первобытные времена. Один из шаманов честно морочит головы охотникам и вождю. Другой — видит, как его тень, дрожащая на полу пещеры в свете костра, обретает объем и поднимается в полный рост. Он делает шаг — и входит в тень. Входит в сумрак. И дальше начинается самое интересное. Понимаешь?

Егор молчал.

— Сумрак меняет вошедшего. Это иной мир, и он делает из людей Иных. А вот кем ты станешь — зависит лишь от тебя. Сумрак — бурная река, которая течет во все стороны сразу. Решай, кем ты хочешь стать в сумеречном мире. Но решай быстро, у тебя не так уж много времени.

Вот теперь он понял. У мальчишки сузились зрачки, и чуть побледнела кожа. Хорошая стрессовая реакция, и впрямь годится в оперативники…

— Кем я могу стать?

— Ты — кем угодно. Ты еще не определился. И знаешь, какой выбор лежит в основе? Добро и зло. Свет и Тьма.

— И ты — добрый?

— Прежде всего я — Иной. Различие Добра и Зла лежит в отношении к обычным людям. Если ты выбираешь Свет — ты не будешь применять свои способности для личной выгоды. Если ты выбрал Тьму — это станет для тебя нормальным. Но даже черный маг способен исцелять больных и находить пропавших без вести. А белый маг может отказывать людям в помощи.

— Тогда я не понимаю, в чем разница?!

— Ты поймешь. Поймешь, когда встанешь на ту или иную сторону.

— Никуда я не буду вставать!

— Поздно, Егор. Ты был в сумраке, и ты уже меняешься. День, другой — и выбор будет сделан.

— Если ты выбрал Свет… — Егор встал, налил себе еще чая. Я заметил, что он впервые повернулся ко мне спиной без опаски. — То кто ты? Маг?

— Ученик мага. Я работаю в офисе Ночного Дозора. Это тоже нужно.

— А что ты можешь делать? Покажи, я хочу проверить!

Ну вот, все как по учебнику. Он был в сумраке — но это его не убедило. Мелкие балаганные фокусы куда более впечатляющи.

— Смотри.

Я протянул к нему руку.

Егор остановился, пытаясь понять, что происходит. Потом посмотрел на кружку.

От чая уже не шел пар. Чай похрустывал, превратившись в цилиндрик мутно-коричневого льда со вмороженными чаинками.

— Ой, — сказал мальчик.

Термодинамика — самая простая часть управления материей.

Я позволил броуновскому движению восстановиться, и лед вскипел. Егор вскрикнул, роняя кружку.

— Извини, — я вскочил, схватил с раковины тряпку. Присел, вытирая с линолеума лужу.