Конец соглашения - Ари Мармелл
— В этом мире есть силы, дурочка. Силы, что больше, чем ты можешь представить, и силы, способные скрывать себя от твоего незначительного божка!
Слова были оружием, пошатнули и оглушили Виддершинс — и Ольгуна — сильнее физического удара. Ее рот раскрылся, но она не могла заставить себя говорить внятно.
— Что…? Как…?
Но Лизетта уже двигалась. В этот раз она вскочила на стол, и хоть Шинс была слишком ошеломленной, чтобы быть уверенной, казалось, она просто подняла обе ноги достаточно высоко, чтобы подняться на стол, а не прыгнула. Она сжимала рапиру в одной руке, новый кинжал — в другой, Шинс даже не видела, как она его достала. Лизетта застыл на миг, пригнувшись на столе, а потом ее ноги выпрямились в прыжке.
Она чуть не задела потолок, пролетела над головой Виддершинс невозможной дугой, которую было сложно видеть. Она должна была удариться о каменный потолок или пролететь полкомнаты. Вместо этого она упала у дальней двери, уже повернувшись к противнику.
— Ты начинаешь понимать, — прошипела Лизетта, выдыхая с яростью, — как ошиблась, придя сюда?
— Наверное, — сказала Виддершинс с вялой улыбкой. — Пора сказать, что я выучила урок, и разойтись, да?
— Ах, да, я хорошо помню остроумие Виддершинс. Но нет, насмешливая дрянь, мы не закончили. Мне нужно многому тебя научить! — рапира и кинжал кружились, Лизетта наступала.
— Ольгун…?
Прилив божественной силы, нога женщин зацепилась за приподнятый край ковра. Это должно было отправить ее на пол к стульям, дав Виддершинс пару мгновений, чтобы добраться до двери…
Этого не произошло. Хоть носок Лизетты зацепился за ковер, тот расправился раньше, чем она смогла споткнуться.
Ольгун лепетал, и Шинс хотелось присоединиться. Ладони вспотели, сердце колотилось, она отошла к столу.
— У вас детские трюки, — дразнила Лизетта. — Такие пустяки. Хочешь, покажу тебе… кое-что интереснее?
— Если это… — начала Шинс, они с Ольгуном испуганно закричали.
Оружие Лизетты приближалось, кружась, и теперь оно будто атаковало Шинс со всех сторон. Но Лизетта не сделала ни шагу. Такое было невозможно видеть — сталь кружилась, воровка пыталась уклониться или отбить удары — но она могла поклясться, что руки врага просто потянулись через пространство, удлиняясь. Каждый раз, когда она позволяла себе моргнуть, чтобы посмотреть мимо оружия на руки, она не могла сосредоточиться на них. Словно смотрела на них сквозь слезы и густой туман.
На огромной скорости с помощью силы Ольгуна и с его предупреждением она успевала рапирой ловить почти все атаки, и только это помогало Шинс выжить. Все ее тело пропитал пот, ее руки жалило от мелких порезов, где она не успела отодвинуться от клинков. Она не помнила, чтобы когда-то уставала так сильно, так быстро, и чтобы Ольгун запинался от своей усталости.
«Чем она была? Чем стала Лизетта?».
Клинки застыли, Лизетта оказалась перед ней, словно ее руки вернули себе нормальную длину и подтянули ее вперед, а не притянулись к ней.
Так Шинс подумала потом, когда смогла собраться с мыслями. А сейчас она увидела лишь пятно красок, оскал, а потом боль, когда Лизетта ударилась лбом об лицо Шинс.
Она пыталась отвернуться от грядущего удара. Она добилась лишь того, что ее нос мог быть сломан, а не был сломан точно. Это было уже что-то, но боль и хруст показывали, что особой разницы это не сделало.
Ольгун направлял ее руку, Шинс повернула запястье и ударила неловко, пытаясь ранить рапирой там, где лучше подошел бы кинжал.
Удар был неуклюжим, но должен был попасть. Острие миновало несколько дюймов, но Лизетта бросила рапиру из правой ладони и метнула кинжал из левой. Руки не остались пустыми — кинжал попал в правую ладонь, а левая схватила клинок рапиры Шинс.
Меч просто остановился. Она словно ударила дуб. Хватка была невозможной, и ладонь человека не могла остановить такой удар без раны на руке, но это уже не удивляло. Виддершинс успела подумать: «Конечно», и Лизетта погрузила кинжал в ее тело.
* * *Ольгун сделал все, что мог. Если бы клинок попал так, как хотела Лизетта, и пронзил печень Виддершинс, юная воровка умерла бы в агонии и ужасно медленно, но не так медленно, чтобы маленькое божество попыталось исцелить ее. И спасти.
Вместо этого он из последних сил отбил сталь, изменив ее угол. И клинок попал в живот.
Виддершинс все еще могла умереть в агонии и медленно, но у Ольгуна могло хватить времени залатать худшее, пока она еще была тут.
Могло. Если бы у него был шанс. Если рыжеволосое чудовище не прикончит их сразу.
Ольгун знал, что его силы на исходе, что он мог сделать лишь столько без воли Виддершинс, соединенной с его. Что он не мог защищать ее и дальше.
Испуганный и горюющий бог рыдал в глубинах разума девушки.
* * *Пронзительный крик, всхлип, мольба и прочее. Шинс прижалась к столу, сталь покинула ее тело, и она сжалась в комок на полу, прижимая руки к животу. Ее рукава уже были в теплой крови, но она не замечала. Не заметила, что упала, что еще кричала и рыдала.
Ее уже пронзали клинком. Полоски кожи срывал с нее жуткий Ируок. Ее даже ударял в живот молот в руках мужчины, который заставил бы Реми стать похожим на Робин рядом с ним.
Но такого она еще не ощущала.
Ее мир пылал, агония, тошнота и ужас. В тот миг она сделала бы все, дала бы Лизетте все, что она просила, умоляла бы Ольгуна убить ее, только бы это прекратилось. Так было бы, будь у нее силы думать, но она и этого не могла.
Она смутно ощущала покалывание, Ольгун старался помочь ей с раной, но этого не хватало. Ее тело содрогалось, мышцы сжимались, словно их натягивали на рану.
— Прошу… — она не знала, чего просила, у кого это просила. Может, у самой Лизетты, и Шинс не могла даже стыдиться этого. — Прошу…
И, слава богам, боль стала отступать! Она поверила, что это было ее воображение, может, разум
