ЧОП "ЗАРЯ". Книга пятая (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович jk57
«…эээ-э, погоди, взлетать-то не надо! Просто палку ему в колесо кинь!» — я по инерции стал хлопать себя по плечу в поисках ремня безопасности.
Но Ларс все равно перестарался. Впереди затрещали деревья. Рухнула тонкая сосна, чуть-чуть не зацепив «прайдовца» и перегородившая нам дорогу.
«…упс…» — хмыкнул профессор, под визг тормозов: «…щас…»
Ларс крякнул, тужась из последних (моих) сил и где-то впереди — за пылью от мотоцикла и иголками упавшей сосны, в воздух подскочила небольшая сухая коряга. И буквально бросилась под колеса байка, застряв между спицами переднего колеса. «Прайдовец» лбом вперился в землю, перелетев через руль, а сам байк отбросило назад.
Я выскочил из моторки, Борис с другой стороны. Прям два ангела смерти из какого-нибудь бандитского боевика — длинные балахоны, в руках оружие, лица сосредоточенные (по крайней мере, у Бориса — я понял, что сам так и не снял маску).
— Уеее, — Борис отшатнулся. — Вот ведь бедолага. Надо отцу рассказать, чтобы он на своем не лихачил больше. А то ведь даже в королевских гонках участвует.
— Без комментариев, — похоже, это становилось моим коронным выражением, хотя согласен, зрелище было не из приятных. — Эк, его раскурочило-то. Ладно, поехали дальше.
* * *Дальше проблем с дорогой не было. Я опять задремал, восстанавливая силу, потраченную Ларсом. Потом сменил Бориса за рулем и дал поспать ему. Проехал так еще один блокпост. Молча сверкая глазами сквозь маску на расслабленных бойцов «Прайда». Ближе к цивилизации они совсем спокойно себя чувствовали — даже документы смотреть не стали.
А когда на горизонте показалась Тверь, так и вовсе свернул на обочину. Проверил оружие, размялся и только потом разбудил «рассветного».
— Вставай, солнышко. Светает уже, и я не знаю куда дальше ехать, — я уступил Борису место за рулем.
— Нам нужен дом одного старого знакомого отца, — Борис зевнул. — Я сам там не был, придется поискать.
Тверь того мира оказалась маленьким тихим городком, даже меньше Белого Яра. Всего-то с два десятка улиц, поделенных на четыре района, разделенных реками. Вдоль — Волгой, и поперек какими-то мелкими притоками. Нам нужно было на окраину, но, чтобы туда добраться, нужно было сначала въехать в город, а потом преодолеть три моста. На каждом из которых стоял патруль — не «Прайд», а местные охотники с говорящим названием «Монастырские».
Вот только я не знал за кого они. И не лучше ли ехать без опознавательных знаков сектантов?
Вообще, спокойные ребята. Точнее, мужики — невысокие, крепкие с небольшими плотными животами и молотообразными кулаками. Семки грызут, шутят о чем-то негромко.
На нас, проезжающих мимо городской стены, никто даже не взглянул. То есть покосились, прочитали надпись на борту и лениво проводили взглядом. Но с другой стороны — я не чувствовал в них скверны. Вообще никакой силы — что-то на грани нейтрального свечения, а где-то и вообще лишь прозрачные дымки.
— Так, ты и не увидишь, — прервал мои потуги Борис. — Я же говорю — это Монастырские, они силу не используют, все голом мастерстве.
— Дара вообще нет?
— Есть, — Борис задумался. — У детей раньше точно был, но они его глушат. Посмотри монастырей сколько. С пеленок как-то вытравливают.
— Нафига?
— Исторически так сложилось. Раньше сильные очень одаренные здесь были. Стихийники и в основном огненные. Прабабка моя-то отсюда, и Искре дар от нее достался. Но, короче, как-то они перегуляли на каком-то празднике лет двести назад и полгорода сожгли. Кремль сгорел, так его и не отстроили до сих пор. Но с того момента зареклись силу использовать.
— И как справляются?
— Знаешь, — Борис пожал плечами. — На удивление, неплохо. Сильнее стали физически, быстрые очень. Как говорится, в одном месте убыло, так в другом поперло.
— И что? Они за нас или за Львова?
— Эти-то? Эти против всех, точно против Грешников и… — Борис ткнул пальцев в окно на стоящую неподалеку доску объявлений, где вместо рекламы варьете или цирка, красовалась моя физиономия с пометкой «в розыске». — Но и против тебя.
— Ясно, значит, давай им тогда меня и отдадим!
Убедившись, что рядом никого нет, мы произвели рокировку. Борис запихнул свой балахон с маской под сиденье, причесался и открыто достал оружие, опять став похожим на Орденского охотника. А вместо пропуска прихватил объявление о розыске.
Я залез в кузов и обмотал себя цепями — если заглянет кто внутрь, то должно выглядеть правдоподобно. Обрез положил под скамейку и прикрыл смотанным балахоном.
— Стой! Кто такие? — минут через десять медленного движения моторка затормозила и раздался ленивый, даже хамский говор.
— Свои, из Ордена, — также лениво ответил Борис. — Беглого поймал, оформить надо. А потом либо у вас оставлю, либо в столицу повезу.
— Свои в такое время дома сидять. И я не про ночь, — хмыкнул невидимый стражник и постучал по капоту. — Показывай, хто там у тебя.
Борис вышел из машины, спокойно, на ходу здороваясь с кем-то, протопал к дверям кузова и начал щелкать затворами. Двери открылись, заливая кузов теплым ночным светом факелов, и я попытался скорчить озлобленное лицо. Типа пленен, но не сломлен и, конечно же, ни в чем не виноват.
— Знакомая харя, это кто? — рядом с Борисом стоял невысокий, коренастый мужик в шапке ушанке и ватнике, этакий гном с рыжими усами.
— Как это кто? Убийца Артемьевых, — Борис даже оскорбился (хорошо играет, на пользу ему мое общество идет) и достал из кармана сложенную листовку с наградой.
— Гордеев что ли? — гном воткнул факел в кузов, чтобы подсветить меня получше, я потом крикнул куда-то в сторону. — Это не тот, про которого Батя говорил?
Сбоку от кузова послышался топот, народ подтягивался. Кто-то ответил, что тот самый. Матвей. Мнемоник. «Гном» скривился, сплюнул на землю, бурча что-то про еретиков.
А потом неожиданно и настолько резко, что движение смазалось в воздухе, отвесил знатную оплеуху Борису. «Рассветного» лбом впечатало в дверь, и он со стоном осел на землю.
— Какого хрена⁈ — я скинул цепи, выхватывая «кочегара».
— Не понял, — «гном» опешил и растерялся. — Мы тебя спасаем вообще-то!
Глава 11
— Как-то понежнее нельзя спасать? Зачем Бориса вырубил, — я проскочил мимо «гнома», поднял «рассветного» и уложил его на лавку. Живой, хотя прибавилась пара ссадин.
— Да я его слегка, и в полсилушки даже приложил, — совсем загрустил мужик. — Батя сказал, если Гордеева увидим, то проводить, а ты вон в цепях был. — «Гном» заглянул в кузов и потрепал Бориса за штанину, — Эй, парень! Без обид ладно? Сами тут этот маскарад устроили.
— Что за Батя?
— Эмм, так сразу и не объяснишь, — задумался «гном». — Нуу, батя — это Батя. Отец настоятель наш, поехали к нему, сам увидишь.
«Гнома» звали Гаврила, он крикнул кому-то, чтобы сели за руль и ехали к Бате, а сам забрался в кузов. Начал помогать приводить Бориса в чувство. Я вливал что-то обезбольно-расслабляющее от Харми, а он достал пузырек с мазью вкусно пахнущей малиной и начал обрабатывать опухшую челюсть «рассветного». Борис открыл один глаз, осуждающе (насколько это было возможно одним глазом) посмотрел на нас и прошептал что-то матерное.
Маршрут, по которому мы ехали, не был каким-то тайным и не вез в какие-либо скрытые базы партизан и повстанцев. Напротив, мы поехали в центр города, чуть ли не к самому высокому храму. На пороге перед высокими резными воротами стояли охранники. Такие же низкие и крепкие, как и Гаврила.
