Грязная Гарди (СИ) - Петрук Вера

На этом моменте мальчишку перебил Дерек, который строго переспросил:

— Ты ничего не путаешь, Дани? Розы в лесу не растут. Может, то был шиповник?

Гарди подумала, что зря адвокат цепляется к мальчишке, потому что сама вряд ли бы отличила куст роз от куста шиповника, но нехорошее чувство, свербевшее у нее в горле с начала рассказа, лишь усилилось и перешло в першение. Она закашлялась.

— Не, не вру, — уверенно произнес Дани. — Мы с мамой ездили в церковную оранжерею. Там розы также росли на грядках, как и в том месте. Вокруг них — стеклянный дом, ну, типа теплицы, только мы с мамой в ней помидоры выращиваем, а в том месте росли розы и еще цветы какие-то. Но розы я точно узнал, никогда в жизни бы их не забыл. Они так пахнут!

— Да про какое место ты талдычишь? — не выдержал Ас, но Дерек его перебил.

— Пусть парень все до конца расскажет. А дальше, что было? Тварь тебя не тронула?

— Ой, я так испугался, — довольный, что верят каждому его слову, продолжил мальчик. — Представляете, открыл глаза, а напротив эта образина сидит и вроде как лапой в меня тычет. Что она хотела, я не понял, потому что потом откуда-то появился Кир, ну тот, который ведьмин сын, и меня спас. Прыгнул на монстра и укатился с ним в кусты. Я еще какое-то время среди роз посидел, а потом решил дорогу искать. Вокруг болото, но я по топи ходить умею. Как только через ивовые заросли пробрался, ваши голоса услышал, ну, и прибежал. Вот, кстати, я одну розу с собой захватил, на память.

Мальчишка достал из кармана мятый розовый бутон, и у Гарди пропали последние сомнения. Она приуныла, а вот толпу его слова привели в дикое возбуждение. Первым делом, мать вырвала цветок из рук мальчика и поскорее розу растоптала, а Дерек закидал лепестки грязью и лесным сором. Потом все стали озираться, а Гарди отчаянно искала пути спасения Кира, но, увы, их не видела.

— Ты можешь показать это место? Помнишь дорогу? — спросил Ас, и Дани, довольный вниманием старосты, уверенно показал на болотную поляну, над которой гудела мошкара, и виднеющеюся за ней заросли ивы.

— Там, — кивнул он, и толпу уже ничего не могло остановить.

Лошадей оставили на сухой прогалине в лесу, Гарди хотела остаться с ними, но Ас нехорошо на нее посмотрел и сказал, что она пойдет с ними обязательно.

— Это же ведьмина тропа, — вдруг произнесла Хризелла, боязливо указывая на выцветшую тряпку, болтающуюся на ветке. Гарди не помнила вещицу, когда Кир показывал дорогу в тот раз, но она могла ее не заметить. А Кир все-таки мерзавец. Может, он и спас парня от хищного зверя, но зачем ей было врать про каменные гейзеры? С другой стороны, объяснялось, почему он не пришел на завтрак. Может, его вообще ранили, и он сейчас в кустах еле живой лежит, не способный позвать на помощь. Гарди аккуратно вернула мысли в позитивное русло, но вид довольного Дани, держащего мать за руку, снова вызвал у нее приступ злости. Захотелось отвесить паршивцу оплеуху. Жив — это хорошо, но зачем было про теплицы болтать?

— Мы все знаем эти места, — сказал староста, оглядывая притихших было людей. Взглянув на Гарди, он зачем-то объяснил:

— Мать Кира, ведьма, ходила этой дорогой за ядовитыми травами, чтобы добрых людей в могилу сводить. Здесь мы ее и утопили, когда она маленького Свена отравила.

Ас замолчал, видимо, ожидая расспросов, но слов у Гарди не было. Во рту пересохло, а кашлять хотелось так, что уже не было сил терпеть. Она и не стала. Даже не отворачиваясь, принялась кряхтеть Асу в лицо, а потом и вовсе стала открыто кашлять, не стесняясь брызгать в него слюнями. Гойдон вытаращил глаза, она же, заметив его сжатые кулаки, просипела:

— В горло что-то попало, бывает.

Тайник Кира нашли быстро. Вид цветущих роз на этот раз не вызвал у Гарди недоумение, наоборот, даже какое-то умиротворение и спокойствие. Зато толпа среагировала крайне противоположным образом.

— Нас всех посадят! — заголосила Хризелла, ей стали вторить другие женщины. Мужчины кричать не стали. Молча взяли захваченные с собой топоры и принялись громить постройки вместе с розами.

Через полчаса от странного цветущего уголка в лесных дебрях ничего не осталось. Осколки стекла, поломанные стебли и искорёженный остов строений напоминали о том, как легко сломать и трудно сделать. Звенела мошка, влажный болотный воздух покрыл лица людей испариной, остро-пряно пахло растоптанными цветами. У Гарди заложило уши, и она подумала, что могла подцепить какую-нибудь болотную лихорадку. Но скорее всего, причиной ее дурного самочувствия был мучивший вопрос — насколько она причастна к тому, что тайник Кира оказался разрушен? И был ли у нее хоть шанс его сохранить? Интуиция подсказывала — был, но Грязная Гарди не привыкла помогать людям, а Новая еще в себя не верила.

По возвращению в деревню первым делом селяне подожгли избу Кира. Гарди смотрела на все отстраненно, изредка кашляя, но помалкивая и слушая. А болтали многое. Больше всего деревенские боялись штрафов и тюрьмы, которая грозила всем причастным к нарушению закона о статусах. Когда Кир рассказывал ей, что выращивает розы нелегально, Гарди не придавала значению всех масштабов его рисков. Оказалось, нарушение статуса — это почти смертельно. В Альбигштайне нельзя было вырастить розу или носить красную юбку, если ты не купил на это право. А право на некоторые, казалось бы, обычные вещи, стоило настолько дорого, что люди предпочитали выращивать другие цветы и носить одежду другого цвета. Розы сажали церковники и некоторые богатые дома, которые могли позволить себе заплатить за такую прихоть. Розы были недоступной роскошью, и поступок Кира был сравним с ограблением ювелирного магазина или банка, ответственность за который могла понести вся деревня. Вот понемногу и вырисовывались червоточины, казалось бы, сказочной страны и, казалось бы, правильного парня.

Странное дело, но понимая, чем блажь Кира, которому вдруг приспичило выращивать розы, грозит деревне, Гарди все равно не могла его осуждать. В ее голове не укладывалось, как это — тюрьма за цветы?

Полдня деревенские держали совет, на который созвали всех жителей, поэтому из леса Гарди сразу попала на поляну перед административным домом, где еще недавно веселились и отмечали начало лето. Снова выставили длинные столы, принесли пиво и хлеб, каждый принялся высказываться. Большинство предлагало найти Кира и убить, а про оранжереи молчать. Правда, тут люди опасливо косились на Гарди, и девушка подумала, что идея поселиться в Голубом Ключе теперь не казалось такой блестящей. Пришлось встать и заявить, что она с поселковыми теперь душой и сердцем вместе, нарушителя надо наказать, а про розы она уже забыла, да и рассказывать ей некому — больше в этой стране Гарди никого не знает. Ей, конечно, не поверили, но, по крайней мере, от пристального внимания она избавилась. Ас тоже решил ее на время оставить в покое — появилось дело поважнее.

Под вечер Гарди вернулась к себе с таким чувством, будто ее весь день били палками. Поселковые ни о чем толком не договорились, а толпа мужиков, отправившихся искать Кира по деревне, вернулась ни с чем. Все понимали — ведьминого сына надо искать в лесу, а на ночь глядя туда соваться никто не хотел. Ведь за уничтоженные цветы и сожженный дом обозленный оборотень мог и отомстить. Сейчас уже никто не сомневался, что Кир был оборотнем, розы выращивал специально, чтобы накликать беду на деревню, а вместе с цветами растил и ядовитые травы, чтобы в результате отравить ими детей и женщин. Почему именно детей и женщин, Гарди так и не поняла, но на пятый час совещания разумного говорилось мало. Пиво и принесенная потом бражка взяли свое.

Особняк встретил ее мрачно и будто с упреками. Видимо, она забыла закрыть створки окон на втором этаже, потому что при ее приближении они стали с треском хлопать и звенеть стеклами. Наверное, на уровне второго этажа гуляет ветер, вот он и разбушевался, подумала Гарди, которая еще минуту назад сетовала на то, что воздух даже не двигался. Оттого мошка и комары наседали с энтузиазмом, совсем не боясь ветки, которая она яростно размахивала над головой.