Вампиры тут голодные (СИ) - Тони Марс
Бокал выпал из рук и покатился по каменному полу почти в звенящей тишине. Казалось, что он слышит дыхание каждого, кто находился в зале совета. И вдох, и выдох, и биение сердца.
Картинка перед глазами медленно начала приобретать красные оттенки: холодный лунный свет, падающий вниз, мерещился зловеще-алым, седые волосы Доллира тоже словно окрасились в бордовый. Степан потер глаза, на пальцах ощущалась влага, бросил взгляд и замер, шокировано глядя на кровь на своих руках.
Старейшина холодно улыбнулся, протягивая Степану цветок на длинном тонком стебельке. Головка бутона мягко покачивалась, будто цветок утешающе качал головой, печально вздрагивая лепестками. Голубенький, по-детски невинный и чарующе ароматный, он казался единственным на всем белом свете, не окрашенным в красный. Попаданец взял цветок в руки прежде, чем успел это осознать.
Белоснежная сердцевинка, темнеющие края лепестков и запах — сладкий-сладкий, так что рот непроизвольно наполнился слюной. Степан даже не заметил, насколько неестественно выглядели его руки, как опасно удлинились когти, не обратил внимание, что вдруг стал почти на две головы выше старейшины Доллира, хотя они были одного роста.
— Подайте кушанье, достойное графа Вальдернеского, взращенное на протяжении ста лун для ритуала передачи титула! — громогласно объявил глава старейшин. Попаданец запоздало оглянулся, тело отчего-то слушалось с каждой минутой все неохотнее, будто начинало жить своей жизнью, оставляя Степана сторонним наблюдателем.
— Дитя оборотня и вампира, деликатес для будущего графа. — проговорил Доллир и у Степана по спине пробежал холодок.
На ледяной каменный пол к его ногам приволокли ребенка, одетого в белый балахон. Полукровка поджимал свои заостренные пушистые уши, тихо поскуливал и смотрел перепуганными слезящимися глазами на вампиров.
— Ешь, Кифен. Граф должен делить трапезу со своими подданными. Граф должен разделить тяжкое бремя со всеми вампирами и нести свой грех наравне со всеми. Познай же свою суть. Узри, кто ты есть. — закончил Доллир и каждый старейшина кинул по точно такому же цветку к ногам Степана.
И тогда он всё понял, но было слишком поздно сбегать. Его тело больше не принадлежало ему.
Глава 12, про тех, кому открылась правда
Вампиры обычно старались лишний раз не убивать — зачем лишний раз сокращать количество населения и платить штраф? Пусть сумма и небольшая, но все равно неприятно отдавать деньги.
Большая часть клановых и свободных вампиров кормились в трущобах — жители тех мест были готовы на что угодно за краюху хлеба, да и пропажу никто не заметит — скинул в канаву и дело с концом, да и мало ли, отчего человек умер, может у него была какая инфекция? Чума часто гуляет в подобных местах, безопасными трущобы тоже не назовешь, так что исчезновение и сотни людей останется незамеченным.
Как бы грязно это не звучало, как бы низко и отвратительно не выглядело поведение вампиров, но кормится иначе они не могли. За личную кормушку необходимо платить огромный налог, а общие — запрещены законом вот уже триста пятьдесят лет.
Это их способ выжить. Единственный выход, который видели старейшины.
Сильный и могущественный клан разрывался между желанием расти и расширятся и возможностью прокормить всех своих членов. Все что мог совет старейшин — передать бразды правления внешними делами клана в руки переселенца, посланного им Богом. Отныне это станет его головной болью.
Знал бы граф Кифен как тяжко пришлось Доллиру, и все ради того, чтобы вырастить такую хорошую жертву для обряда! Не так-то просто отдать собственного правнука для такого дела.
Через века Вальдернеские пронесли свои традиции и ритуал передачи власти даже спустя четыре тысячи лет оставался неизменным.
Обряд, что обнажал перед будущим графом всю чернь и скверну его собственной души, традиция, что показывала, что бывает, когда вампир не контролирует свои низменные желания, жестокая правда, что должна быть известна каждому, кто осмелиться встать во главе клана, стыд и горечь, которые познает тот, кому старейшины вверяют жизни и судьбу остальных соклановцев.
Вампиры пили кровь, каждый же граф — проливал.
Чтобы прийти к власти нужно запачкать руки в крови и никто не понимал это так же хорошо, как Вальдернеские.
Во обряда преемник должен был перейти в боевую форму, для этого он выпивал зелье “Слезы луны”, ныне запрещенное на континенте. После остальные участники ритуала — старейшины, бросали к ногам преемника цветок, словно в насмешку прозванный Чистое сердце. Безобидное растение из-за которого вампиры в боевой форме теряли над собой контроль, оставались лишь голые инстинкты.
Когда преемник убивал жертву, ритуал считался завершенным, стеклянный потолок разъежался и зал проветривался, а уже граф оставался наедине с собой и бездыханной жертвой в помещении до рассвета.
Все в клане знали о этой традиции, каждый был морально готов пройти через подобное, но впервые за несколько поколений ритуал исполнил свое предназначение в полной мере. Такого неверящего, отчаянного взгляда Доллир не видел ни одного из четырех посвященных им в графы.
Да, таким и должен быть тот, кто заботится о клане. Познавшим свою суть, узревшим правду.
— Вы можете покинуть зал совета, граф Кифен Вальдернеский. — проговорил Доллир, шире распахивая двери. Переселенец поднял безжизненный взгляд на главу старейшин. Казалось что не полукровка оборотня и вампира скончалась тут этой ночью, а он, граф Кифен.
В нем что-то умерло. Сломалось.
Степан склонил голову набок и бесцветно улыбнулся. Вот, что значит быть вампиром. Доллир вздрогнул — пустые, стеклянные глаза графа и такая же пустая, будто примерзшая ко рту улыбка, смотрелись жутко.
Попаданец встал и глава старейшин непроизвольно отшатнулся, хотя их разделяло не меньше сорока метров. Ноги тяжелые, но Степан монотонно двигался вперед, через весь зал. Остановился лишь у тела полукровки и опустился на колени.
Он не хотел. Не хотел убивать.
Граф снял плащ, завернул в него тело полукровки и встал, крепко держа холодное тельце несчастного ребенка.
Доллир молчал, не спрашивая, зачем Степану сдался труп, хотя вопрос так и вертелся на языке. У самого выхода граф замер, не дойдя до дверей буквально пару шагов, поднял красные кровавые глаза на главу старейшин и бесцветно обронил:
— Похороните его в хорошем месте, там, где много солнца. — и передал тело полукровки в руки обомлевшего Доллира. Глава старейшин смотрел вслед удаляющейся фигуре графа, еще никто на его памяти, как бы сильно не терзался после
