Искаженный мир - Имя Охотника (СИ) - Кузьмин Марк Геннадьевич "Морроу Винд"

- И как таким могут заразить? – напрягся я.

- Как угодно. Можно надышаться скверной в воздухе рядом с трупом демона, могут укольчик в больнице сделать, или просто прохожий незаметную царапину оставил. Демоны довольно изобретательны в таких вопросах.

- Что-то мне не по себе после такого, - поежился я.

- Ха-ха-ха-ха! Успокойся, Максвелл, - рассмеялась она. – Скитальцы хотя бы третьего, а порой и второго ранга почти не восприимчивы к малому количеству скверны, а большое и так заметить можно. Ты раньше «переваришь» ее, чем она успеет как-то повлиять. Ну, может ты еще мог бы заразиться, да и то, не факт. После первой Эволюции шанс попасть под воздействие снижается, а после второй и вовсе минимален.

- Ну, спасибо, успокоила.

Беловолосая девушка лишь посмеивалась надо мной, продолжая работать с трупом.

- А вот, смотри, - указала она рукой на небольшой участок на коже слизня. – Видишь это.

На коже была крупная размером с кулак идеально круглая рана.

- Когда слайм был маленьким – это был след от укола. Через него в тело впрыснули Скверну и заразили его. После этого слайм начал мутировать, затем заражать и убивать всех вокруг, получая больше питательных веществ и силы, для роста, а потом и заражать всех вокруг или уже рожать оскверненных слизней.

- Зачем ему делать все это?

- Сложный вопрос, - сказала она, отстраняясь от раны и пошла к раковине. – Понять логику демонов порой непросто. Главное надо знать, что просто так они что-то делают очень редко. Вряд ли он всерьез надеялся, что данные твари как-то навредят городу. Мы находимся на синей зоне Хаоса, концентрация оного здесь крайне мала, а потому и вырасти что-то сильное, тут не могло. Даже он, - кивнула она в сторону трупа, - пусть и имел второй уровень опасности, но был крайне слабым и медлительным.

Ну да, его жгуты были опасны, но они даже мой шлем не пробили, да и слизь какая-то не постоянная была, то растворяла все, то трупы плавают вокруг.

- А может он просто хотел привлечь к этому внимание, но вот зачем еще нужно понять.

Она вымыла руки и сняла с себя медицинский халат.

- Ладно, закончим на этом, - сказала Бриэль. – Пойдем, перекусим, а потом уже займемся тобой.

- Ты можешь есть после такого? – посмотрел я на труп.

- Ну да, а что? – искренне удивилась она. – У нас в Инквизиции и не такое порой приходится делать. Поживи, как я, годик во Вратах Ламонта, где работа по твоему профилю нужна чуть ли не каждый день, и всякая «изнеженность» уйдет сама.

- Ну ладно, - пожал я плечами.

- Идем в столовую.

- А тут кормят хорошо? – задал я самый логичный вопрос. – Просто я, когда лежал в больницах, ничего особо вкусного не ел никогда. Вот и волнуюсь за свое пищеварение.

- У тебя есть идеи получше? – посмотрела она на меня своим желтым глазом и поправила повязку на втором.

- Тут есть недалеко неплохая кафешка, мне брат показал ее, - вспомнил я. – Там и кормят неплохо и недорого.

Она несколько секунд смотрела на меня с легкой ухмылкой.

- Ты настолько отчаялся в жизни, что начал подкатывать к агенту Инквизиции?

- Пха?! Что?! – растерялся я. – Это не так…

- Ха-ха-ха-ха-ха! А ты забавный, Макс, - рассмеялась девушка, а затем взяла меня под руку. – Ну, веди. Считай это первым свиданием.

- Да я не это имел в виду, - попытался я оправдаться.

- Пошли, я голодная…

Глава 14. Свидание.

- Ха-ха-ха-ха! Не надо так волноваться, Макс, - посмеивалась надо мной Бриэль.

- Я и не волнуюсь, - буркнул я. – Но это не то, что ты думаешь.

- Конечно, - кивнула она. – Ты на свиданиях часто бываешь?

- Нет, мой первый опыт был неудачным, а из второго меня в этот мир выдернули.

- Сочувствую. Ну, можешь со мной практиковаться.

- Вот уж спасибо.

- Ты салатик ешь. Закажем моллюсков?

- Хватит издеваться, - застонал я.

- Ха-ха-ха-ха!

Вот блин, издевается она надо мной. Нашла игрушку.

Прямо как Наташка, когда я все же попытался сходить с ней на свидание, и она все время ржала надо мной. По её словам свидание ей понравилось, но дураком я себя чувствовал весь вечер.

Сейчас примерно также. Сидим в кафешке, обедаем, и она не спеша смакует мои нервы.

Мимо нас уже прошли знакомые мне сестры Чияки. Завидев меня в кафе, в компании Бриэль, они хитро заулыбались, а затем развернулись на 180 градусов и убежали.

«Блеск, завтра вся гильдия будет прикалываться надо мной».

Мне шуток про «щеголеватый» хватило, а тут новая волна пойдет.

- Давай лучше обсудим что-нибудь другое, - решил я сменить тему. – Например, тебя.

- А что во мне обсуждать? – приподняла девушка бровь.

- Ну, хотя бы понять несоответствие имени и фамилии, - нахмурился я. – Имя «Бриэль» похоже на французское, а фамилия «Бернштейн» на немецкое.

- Я не особо в курсе ваших Земных стран и культур, но с именем и фамилией все очень просто, - улыбнулась она, отпив кофе. – Их мне дали, когда я стала Бернштейном.

- Это как? Ты приемная?

- Почти все Бернштейны приемные, - грустно улыбнулась она. – Наша Аугментация происходит от Королев Эрешкигаль, Белых Муравьев Улья. И если мы получаем способности королев, то наши дети – что-то ближе к способностям рядовых муравьев. Из второго поколения получаются отличные следопыты, способные чувствовать присутствие разума вокруг, но совершенно не способные проникать в него. Ну и фамилию обычно тоже меняют, мало кому охота жить с клеймом менталиста.

- И с этим нет никаких проблем? – нахмурился я. – Все же левые дети могут доставить проблем.

- Таковы правила. Стать Бернштейном может любой человек, если он переживет операцию, - вздохнула она. – Потому представители этой семьи часто находят детей на улице и предлагают выбор. Попытаться стать одним из них или жить дальше как было. Ребенку дается фамилия Бернштейн и даже имя, если необходимо. Если он выживает после операции и полностью адаптируется к органу, то это дополняется образованием, положением в обществе и не особо дружной, но определенно большой новой семьей...

- Опыты на детях, - помрачнел я.

- Ага, мне это тоже не нравится. Никому это не нравится, но мы, Бернштейны нужны миру и Холлоунесту, а потому мы всегда в поисках новых членов семьи. Смертность во время операции очень высока.

- Это напоминает мне работу Клуция… - вспомнил я урода, что вшил мне орган монстра и ставил опыты на детях.

- Сравнивать нас не особо корректно, - покачала девушка головой. – Это не так, будто у Холлоунеста был выбор… Если насекомые Улья вырвутся из клетки, даже Демоны могут оказаться незначительными в сравнении. Единственный способ противостоять Рою – это спутать сигнал их королев, превратить их стройные ряды в беспорядочную массу, и сделать это может только Бернштейн. Когда они едины… Думаю, достаточно упомянуть, что во время Третьего Прилива в Улей забрел дракон. Его съели. Заживо. До последнего кусочка, так что даже малейших «драконьих аномалий» не проявилось.

Меня передернуло.

- То есть Бернштейны были созданы раньше четвертого прилива… - пробормотал я. Если честно, это было не то, что я ожидал услышать. Как будто демонов было мало… Как этот мир вообще еще стоит?

- Знаешь, - Бриэль как-то фальшиво ухмыльнулась, - когда создавались первые гибриды-менталисты, никто не знал, не смогут ли муравьи подчинить нас через Органы Эрешкигаль. Не станем ли мы насекомыми в человеческих телах… Поэтому основатель и назвал место, где такие, как я, создавались, замком Бернштейн: «Человек может жить в Янтарном Замке(1), но у «насекомого в янтаре» только одно значение». Забавное было чувство юмора у этого ублюдка.

- Не особо ты его любишь - усмехнулся в ответ я.

- Так и есть, - согласилась Бриэль. – Может разумом я, и понимаю необходимость, но эмоции – дело другое. Стоит разок попрощаться с десятком тех, кто не переживет операцию, и начинаешь невольно думать «может бы лучше нас всех съели?».