Сильва Плэт - Сложенный веер

Она не знает, почему Гарка летает домой не на все каникулы, а только на несколько дней, а остальное время подрабатывает в медико-биологической лаборатории на Когнате. Но он никогда не скрывает своего нетерпения перед этой короткой поездкой, как и разочарования после. Кажется, что он ждет встречи с кем-то для себя очень важным, а эта встреча все не происходит или проходит впустую. Лала ревнует. Ей очень хочется быть для него единственной.

— Нет. Просто. Не говори, что я спрашивал.

— Лала, почему тебя это интересует? — отец смотрит прямо и въедливо.

— Ну, просто…

— Нет, не просто. Пусть он зайдет к нам домой.

— Мы в очень сложном положении, Гарка. Когда Когната согласилась принять тебя в знак уважения к заслугам твоего отца, которые не может перечеркнуть для нас даже его поведение по отношению к родной планете, мы не думали, что этим подписываем тебе смертный приговор, хотя и отсроченный. Нам не могло и в голову прийти, что Верия просто откажется присылать сюда других студентов.

Звенят, звенят колокольчики на упряжи сневов, скрипят ремешки, вешаются на крючки, ударяются металлические крепления о деревянную стену, маленькие ладошки в пестрых варежках громко хлопают — стряхивают ледышки, постукивают меховые сапоги друг о друга. Долго-долго возится Лала в раздевалке. Потому что видела: Гарка спустился по лестнице и должен сейчас пройти через холл. Он избегает ее уже неделю, да так умело, что ей не удается ни поговорить с ним в школе, ни как бы случайно встретиться после уроков.

Самое неприятное, что нельзя понять, с чего это началось. Вроде и не ссорились, просто однажды днем он не стал ждать ее после занятий — передал через Кира, мол, не успел сдать контрольную по математике и остается на отработку. Ежевечерний сеанс болтовни по коммуникатору тоже не состоялся.

На следующий день Лала специально прибежала в школу пораньше, волоча за собой ворчащего Кира, который вообще не видел ничего особенного в том, что его друг пару дней позанимается своими мужскими делами, а не будет хвостом за Лалой таскаться. Она напрасно подкарауливала Гарку под дверью класса: он опоздал на первый урок. Дальше занятия у них были в разных зданиях, а потом он «смылся без объяснений», как доложил отправленный на разведку Кир.

Лала насупилась, заявила, что «раз так, ей тоже это не надо», но до окоченения каталась на санках с высоченной горки, залитой в школьном дворе, то и дело поглядывая на окна общежития, пока Кир не завернул ее в щупальца, не сунул под мышку и ультимативно не транспортировал домой. Вечернего звонка опять не последовало, и гордость Лалы взяла свое. Несколько дней она не искала встречи, хотя вздыхала украдкой и смахивала слезу, на четвертый день наорала на ни в чем не повинного Кира, который искать Гарку и объясняться с ним категорически отказался, на пятый… В общем, напряжение дошло до предела.

Сегодня она решила дождаться Гарку после тренировочных заездов на сневах, которые он обычно не пропускал, радостно приветствуя Лалу на финише, а тут вдруг проигнорировал, и прояснить ситуацию. Если у него проблемы — Лала поможет, если она его чем-то обидела — пусть расскажет, но невозможно же так! Кира на этот раз в свои планы она посвящать не стала: у него оставалось три дня на подготовку досье для земной космоархеологической экспедиции, в которую он собирался ехать практикантом. Даму, руководившую экспедицией, считали строгой, и Кир старался изо всех сил. Из комнаты он не вылезал ни одним щупальцем. На тренировку, правда, прибежал.

Гонки на сневах опасности для участников почти не представляли, тем более для жителей снежных равнин, где дети вырастали с пушистыми собаками буквально в одной стае. Вылететь в сугроб или перевернуться на крутом повороте и проехаться кубарем по снежному тракту скорее смешно, чем страшно. Тем не менее Кир дисциплинированно ходил на все Лалины гонки, внимательно следил за заездом и страховал на расстоянии — щупальцами. Сейчас он, очевидно, устал ждать во дворе с остальными сочувствующими и просунул нос в раздевалку.

Первое, что бросилось ему в глаза, было неверяще-расстроенное лицо Лалы, ее кулаки, судорожно прижатые к груди, словно она хотела затолкать обратно вырывавшееся сдавленное рыдание. Гарка стоял спиной и нес ересь. Полный идиотизм какой-то он нес. Мол, он подумал и решил, что каждый должен искать себе пару на своей планете, что дружба дружбой, а на романтику он не рассчитывал, что он вообще не готов… Абсолютно не своим голосом и совершенно не свойственный себе текст декламировал Гарка. Поэтому Кир его не убил сразу, а сначала сделал два глубоких вдоха и выдоха. Хотел десять — не смог, потому что в этот момент губы у Лалы дрогнули и она заревела в голос.

Кир читал, что разъяренные хоммутьяры издают громкое шипение, переходящее иногда в скрежещущие звуки. Сейчас он сожалел, что не обладает такой способностью. Но дверь, закрывая, приложил от души. Лала принялась вытирать слезы еще не оттаявшими варежками, отчего к щекам у нее прилипали ворсинки зеленой и красной шерсти. Гарка покосился за спину.

— Аааа… это ты.

— Отойди от нее.

Сам Кир не приближался. Только шапку сбросил и расстегнул молнию на дубленке.

Вериец повернулся, насупившись, засунув руки в карманы.

— Кир, иди погуляй. У нас личный разговор. Очень личный.

— Хорошо. Вот лично я и буду при нем присутствовать.

— Кир, я попросил тебя. По-гу-ляй, — отчеканил Гарка. — Я говорю с Лалой.

— Ты говоришь ей гадости. Сначала вел себя как свинья, теперь…

— Кир, не нарывайся! — вериец сжал кулаки.

Кир выпустил из рукавов щупальца. Ничего особенного — просто длинные зеленоватые жгуты повисли вниз до коленей.

— Они ядовитые, — предупредил Кир.

— Знаю.

В глазах у Лалы стояло отчаяние.

Она бы хотела броситься между ними, как героиня романа, но не решалась: если бросишься, окажешься к кому-то спиной, а к кому-то лицом. Выбрать невозможно, она не знает, как они это воспримут, и остается на своем месте, пока Кир не прерывает длящееся молчание:

— Лала, уйди, пожалуйста. Нам с Гаркой надо поговорить. Спокойно.

Лала беспомощно взглядывает на Гарку, ожидая, что тот кивнет. Он смотрит в сторону, в окно, за которым минус восемьдесят, штормовой ветер и сотня километров до ближайшего города. Когната — это мир, где, несмотря на все высокие технологии, выходя из дома, прощаются, как в последний раз. Сейчас Лалу просто просят уйти из раздевалки. Например, в кафетерий, или в компьютерный класс, или в библиотеку. Но ей кажется, что ее прогоняют навсегда.