Патрик Ротфусс - Имя ветра

Через несколько дней поисков мы наконец обнаружили древнюю рассыпающуюся дверь. Когда я попытался открыть ее, сырое дерево раскрошилось на кусочки.

Аури сморщила нос и покачала головой.

— Я коленки обдеру.

Посветив лампой на обрушенную дверь, я увидел, что она имеет в виду. Потолок коридора за дверью шел наискось вниз, пока проход не становился всего метр высотой.

— А ты подождешь меня? — спросил я, снимая плащ и закатывая рукава рубашки. — Не знаю, смогу ли я без тебя найти дорогу на поверхность.

Аури кивнула с обеспокоенным видом.

— Внутрь легче, чем наружу, ты знаешь. Есть узкие места. Ты можешь застрять.

Я постарался не думать об этом.

— Я просто посмотрю. Вернусь через полчаса.

Она вскинула голову:

— А если нет?

Я улыбнулся:

— Тогда тебе придется идти меня спасать.

Она кивнула торжественно и важно, как ребенок.

Я взял симпатическую лампу в зубы, озарив красноватым светом смоляную черноту передо мной. Потом встал на четвереньки и пополз вперед, скребя коленями о грубый камень пола.

Через несколько поворотов потолок стал еще ниже — слишком низким для четверенек. После долгого размышления я лег на живот и пополз дальше, толкая лампу перед собой. Каждый изгиб тела натягивал ряды швов по всей спине.

Если вы никогда не бывали глубоко под землей, я сомневаюсь, что вы сможете понять, на что это похоже. Темнота абсолютная, почти осязаемая. Она таится возле света, чтобы броситься на него и затопить, как внезапное наводнение. Воздух спокойный и затхлый. Нет никаких шумов, кроме тех, что производишь ты сам. Дыхание кажется ужасно громким, сердце грохочет. И кроме всего этого, тебя переполняет понимание, что над тобой нависают тысячи тонн земли и камня.

И все же я продолжал ползти вперед, продвигаясь сантиметр за сантиметром. Руки мои покрылись грязью, пот заливал глаза. Коридор еще сузился, а я неосторожно оставил одну руку прижатой к боку. Холодный пот выступил по всему моему телу — я запаниковал. Я рвался вперед, пытаясь пропихнуть руку перед собой…

Через несколько ужасных минут мне удалось высвободить руку. Потом, полежав там, в темноте, весь дрожащий, я продолжил ползти. И нашел то, что искал…

Выбравшись из Подовсё, я осторожно пролез через окно в женское крыло гнезд. Не желая кого-нибудь случайно разбудить, я тихонько постучал в дверь Фелы. Мужчинам не дозволялось приходить без сопровождения в женское крыло гнезд, особенно глубокой ночью.

Я постучал три раза, прежде чем услышал в комнате тихий шум. Через секунду Фела открыла дверь; ее длинные волосы были в диком беспорядке. Еще не полностью разлепив веки, она недоуменно выглянула в коридор. При виде меня она заморгала, как будто на самом деле не ожидала никого увидеть.

Несомненно, она была голая — под простыней, в которую успела завернуться спросонья. Признаюсь, что вид прекрасной полногрудой полуобнаженной Фелы, стоявшей передо мной, был одним из самых неожиданных и потрясающих эротических моментов в моей юной жизни.

— Квоут? — произнесла она, выказывая замечательное самообладание. Она попыталась прикрыться получше и добилась смешанного успеха, натянув простыню до шеи, но оголив до скандального уровня длинные, прекрасно очерченные ноги. — Сколько времени? Как ты сюда попал?

— Ты сказала, что если мне что-нибудь понадобится, я могу попросить тебя об услуге, — напористо начал я. — Это правда?

— Ну да, конечно, — ответила она. — Боже, да ты весь в грязи. Что с тобой случилось?

Я посмотрел на себя и только тогда заметил, в каком я состоянии. После ползания по полу меня всего покрывала грязь. Я порвал штаны на колене и, кажется, ободрался до крови. Я был так взбудоражен, что даже не заметил всего этого и не подумал переодеться перед тем, как прийти сюда.

Фела отступила на полшага назад и открыла дверь пошире, чтобы я мог пройти. Движение двери создало легкий ветерок, который прижал простыню к телу Фелы, на мгновение великолепно очертив ее наготу.

— Зайдешь?

— Нет, я не могу остаться, — не подумав, брякнул я, борясь с желанием разглядывать ее. — Мне нужно, чтобы ты завтра вечером встретилась в архивах с одним моим другом. В пятый колокол, у двери с четырьмя табличками. Можешь?

— У меня занятие, — сказала Фела — Но если это важно, я его пропущу.

— Спасибо, — тихо сказал я, отодвигаясь назад.

О том, насколько важным было для меня то, что я нашел в туннелях под Университетом, немало говорит следующий факт: только на полпути к своей каморке я понял, что отклонил приглашение полуобнаженной Фелы зайти к ней в комнату.

На следующий день Фела пропустила лекцию по «углубленной геометрии» и пришла в архивы. Она спустилась на несколько пролетов ступеней и пробралась через лабиринт коридоров и стеллажей, чтобы найти единственный в целом здании участок каменной стены, не заставленный книгами. Там была дверь с четырьмя табличками, молчаливая и неподвижная, как гора, — «Валаритас».

Фела нервно оглядывалась, переминаясь с ноги на ногу.

Через долгую минуту из темноты в красноватый круг света ее ручной лампы выступила фигура в капюшоне.

Фела тревожно улыбнулась.

— Привет, — тихо сказала она. — Друг попросил меня…

Она умолкла и чуть наклонила голову, стараясь разглядеть лицо под капюшоном.

Вероятно, вы не удивитесь, узнав, кого она там увидела.

— Квоут? — недоверчиво спросила Фела, оглядываясь во внезапной панике. — Бог мой, что ты здесь делаешь?

— Нарушаю, — беспечно заявил я.

Она схватила меня за руку и потянула через лабиринт полок, пока мы не пришли в одну из читальных норок, разбросанных по всем архивам. Фела втолкнула меня внутрь и, решительно закрыв за нами дверь, привалилась к ней спиной.

— Как ты сюда пробрался? Лоррен лопнет от ярости! Ты хочешь, чтоб нас обоих исключили?

— Тебя они не исключат, — сказал я. — Ты в самом тяжелом случае виновна в «добровольном сговоре». За это исключить не могут. Вероятно, ты бы отделалась штрафом, поскольку женщин не порют. — Я чуть шевельнул плечом, чувствуя тупую тянущую боль в швах на спине. — Что несколько несправедливо, на мой взгляд.

— Как ты пробрался сюда? — повторила она. — Проскользнул мимо стола?

— Тебе лучше не знать, — уклончиво ответил я.

Конечно же, это был поддевала. Только вдохнув вместе с ветром запах старой кожи и пыли, я понял, что уже где-то рядом. В переплетении туннелей пряталась дверь, которая вела прямо на нижние уровни хранилища. Именно оттуда хранисты могли легко попасть в систему вентиляции. Дверь, конечно, была заперта, но запертые двери никогда не становились для меня серьезным препятствием. К сожалению.