Роберт Джордан - Великая Охота

Шончан проскакали мимо, и Найнив медленно выпрямилась. Кое-кто из кланявшихся патрульным едва не кинулся наутек: при виде шончанских чудовищ не по себе становилось всем, не считая, разумеется, самих Шончан.

— Илэйн, — тихо произнесла Найнив, когда подруги продолжили идти вверх по улице, — если нас поймают, то клянусь: перед тем как они нас убьют или что они там решат сделать, я на коленях упрошу их разрешить мне выпороть тебя от макушки до пят самой толстой розгой, какую отыщу! Если до сих пор тебе не удалось научиться осторожности, верно, пора подумать о том, чтобы отослать тебя обратно в Тар Валон, или в Кэймлин, домой, или куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда!

— Я-то осторожная. По крайней мере я проверила, чтобы рядом не было дамани. А ты? Я заметила, как ты направляла, а одна из них торчала на виду.

— Я убедилась, что они на меня не смотрят, — проворчала Найнив. Чтобы справиться с гневом, обуревавшим ее при виде женщин, будто звери посаженных на цепь, ей пришлось всю свою ярость скатать в комок. — И я сделала это всего лишь раз. И это была всего-навсего струйка.

— Струйка? Мы три дня просидели, прячась в нашей комнате и дыша рыбой, пока они обшаривали город, разыскивая того, кто это сделал! И это ты называешь быть осторожной?

— Я хотела узнать, как разомкнуть эти ошейники. — Она думала, что есть такой способ. Ей нужно проверить хотя бы еще один ошейник, и тогда все будет ясно, но на это она не надеялась. Как и Илэйн, Найнив полагала, что все дамани, должно быть, пленницы, ждущие случая бежать, но тревогу подняла именно женщина с ошейником.

Мимо прошел мужчина, толкая перед собой громыхающую по булыжной мостовой тележку и зычным голосом предлагая точить ножи-ножницы.

— Как-то они должны бороться, — пробурчала Илэйн. — Они ведут себя так, словно не видят ничего, что творится вокруг них, если в этом замешаны Шончан.

Найнив лишь вздохнула. Ничего не поделаешь, даже если сама она думает, что Илэйн права, пусть и отчасти. На первых порах Найнив полагала, что у кого-то из фалмийцев эта покорность, вероятно, притворство, но она не обнаружила никаких признаков борьбы. Поначалу Найнив искала, надеялась на помощь в освобождении Эгвейн и Мин, но при малейшем намеке о выступлении против Шончан все пугались до смерти, и она прекратила расспросы, пока не привлекла к себе ненужного внимания. По правде говоря, она так и не сумела придумать, как можно бороться с захватчиками. Чудовища и Айз Седай. Как сражаться-то с чудовищами и с Айз Седай?

Впереди виднелись пять высоких каменных домов, из самых больших в городе, вместе они занимали квартал. Не доходя до них одной улицы, возле мастерской портного Найнив обнаружила переулок, откуда можно было держать под наблюдением по крайней мере несколько входов-выходов этих высоких домов. Сразу за всеми дверями не уследишь — она не хотела рисковать и отпускать Илэйн от себя, чтобы девушка присматривала за другими, — но ближе подходить неразумно. На следующей улице над крышами реял на ветру стяг с золотым ястребом — штандарт Верховного Лорда Турака.

В эти дома входили и выходили одни женщины, и большинство из них были сул'дам, они шли поодиночке или с дамани на поводке. Шончан отвели эти здания для жительства дамани. Там где-то Эгвейн и скорей всего Мин; до сих пор они не нашли никаких следов Мин, хотя вполне вероятно она, как и они, пряталась в толпах беженцев. Найнив вдоволь наслушалась рассказов о женщинах и девушках, схваченных на улицах или уведенных из деревень; всех приводили в эти дома, и если их видели снова, то уже с ошейниками.

Усевшись на ящик возле Илэйн, она запустила руку в карман ее дубленки за пригоршней мелких яблок. Тут на улицах народу было поменьше. Всякому известно, что это за дома, и все сторонились их, как и конюшен, где Шончан держали своих зверей. Через просветы между прохожими совсем нетрудно оказалось следить за дверьми. Просто две женщины присели перекусить; просто еще два человека, кому не по средствам пообедать в трактире. По ним лишь скользнешь взглядом и идешь своей дорогой — ничего особенного в них нет.

Механически жуя, Найнив в который раз пыталась придумать план. Ну узнает она, как отомкнуть ошейник, — если сумеет, ну и что? Мало от этого знания проку, если она не сможет связаться с Эгвейн.

Больше яблоки сладкими не казались.

Из узенького оконца своей крохотной комнатушки под самой крышей — этаж был разгорожен на каморки неоштукатуренными стенами, — Эгвейн видела двор, где под надзором сул'дам гуляли дамани. Раньше здесь было несколько садиков, потом, когда Шончан заняли большие дома и отвели их под содержание дамани, они снесли разделявшие садики стены. Деревья, все как одно, стояли облетевшие, но дамани все равно выводили на свежий воздух, хотят они того или нет. Эгвейн глядела в сад, потому что там, внизу, была Ринна, она разговаривала с другой сул'дам. Пока Эгвейн видит Ринну, та не войдет незаметно и не застанет ее врасплох.

Могла появиться и какая-нибудь другая сул'дам — сул'дам было намного больше, чем дамани, и каждая с нетерпением ждала своей очереди надеть браслет. Они называли это стать совершенной. Но ее обучением по-прежнему руководила Ринна, и именно Ринна четыре раза из пяти носила ее браслет. Если кто-то придет, то ничто не воспрепятствует войти. На дверях в клетушки дамани и в помине не было никаких замков и запоров. Скудную обстановку комнаты Эгвейн составляли жесткая узкая кровать, умывальник со щербатым кувшином и тазиком, один стул и маленький столик, а для большего и места не было. Дамани не нужны ни уют, ни уединение, ни личные вещи. Дамани сами были вещью. У Мин была похожая на эту комнатушка в другом доме, но Мин могла приходить и уходить когда хочется или почти всегда, когда хочется. Шончан были большими сторонниками всяких условностей; правил для всех и каждого у них оказалось больше, чем устанавливала для послушниц Белая Башня.

Эгвейн отступила подальше от окошка. Она не хотела, чтобы какая-нибудь из женщин, подняв глаза, увидела бы свечение, что, она знала, окружало ее, — девушка направляла Единую Силу, аккуратно ощупывая свой ошейник и приходя в отчаяние от тщетности усилий. Ей даже не удалось определить, сплетена эта лента или сделана из звеньев, — порой она казалась таковой, порой иначе, — но все время она казалась цельной. Всего крошечная струйка Силы, всего лишь капелька, которую она смогла представить, но это действие заставило сжаться желудок, и ее прошиб пот. Таково было одно из свойств ай'дам: если дамани пыталась направлять без сул'дам, которая носила бы ее браслет, ей становилось плохо, и чем больше Силы она направляла, тем хуже приходилось. Стоило попытаться зажечь свечу, стоящую в двух шагах от нее, и Эгвейн стошнило бы. Однажды Ринна приказала пожонглировать крохотными светящимися шариками, а браслет положила на стол. При воспоминании о том Эгвейн содрогалась.