Роджер Желязны - Сказочная фантастика

Бинк покатился по земле. Через мгновение, встав на четвереньки, он обнаружил, что все еще продолжает оставаться человеком. Заклинание не сработало! Должно быть, он все-таки успел вовремя выскочить из магической зоны — волшебство коснулось его руки, но не головы.

Он обернулся и посмотрел на баньяновое дерево — и разинул рот от удивления: то был уже не баньян, а леденцовый куст, и Злой Волшебник запутался в его колючках.

— Что случилось? — спросил Бинк, на мгновение забыв об опасности, угрожавшей ему.

— Я наткнулся рукой на ветку дерева, — ответил Трент, тряся головой, как будто его оглушило. — Заклинание подействовало на него, а не на тебя.

Может, в другое время Бинк и расхохотался бы от такого казуса, но тут он вспомнил о собственном положении: Волшебник пытался трансформировать его в леденцовый куст. Он поднял камень.

— Извини, — проговорил он и метнул камень в голову Трента.

Однако камень отскочил от прочного панциря розовой черепахи. Трент обратил куст в бронированное животное и укрылся за ним.

Бинк действовал, не задумываясь. Размахнувшись, словно копьем, он бросился к черепахе и метнул палку-копье в Волшебника. Тот уклонился, и Бинк вновь ощутил укол трансформации.

По инерции он проскочил мимо противника. Он все еще оставался человеком. Он оказался возле куста-невидимки — это было избавление. А заклинание Трента угодило в черепаху, превратив ее в шершня-оборотня. Насекомое сердито зажужжало и улетело.

Трент бросился вслед за Бинком Куст превратился в змею с женской головой; змея скользнула прочь с возмущенным восклицанием. Бинк опять оказался без укрытия. Он попытался бежать, но в третий раз был захвачен магией.

Рядом с ним появилась желтая жаба.

— Что такое?! — недовольно произнес Трент. — Я снова промахнулся — попал не в тебя, а в пролетавшего мимо комара. Трижды мое заклинание не попадало в тебя. Не может быть, чтобы я был столь неметким.

Бинк подобрал свою палку. Трент вновь сфокусировался на нем, и Бинк понял, что на сей раз ему не удастся увернуться или вовремя нанести удар своим примитивным оружием.

Короче говоря, с ним, похоже, все было покончено.

Но тут вдруг появился крылатый олень и бросился на Трента, чтобы сбить его с ног. Однако Волшебник услышал топот и резко повернулся, чтобы отразить атаку мисс Хамелеон. Когда олень приблизился, он мгновенно превратился в прелестную радужную бабочку, а затем — в очаровательного крылатого дракончика.

— С ней — никаких проблем, — заметил Трент. — Она останется красоткой, в кого бы я не превратил ее. И здесь мои заклинания действуют безотказно.

Дракончик напал на него с угрожающим шипением и вдруг опять стал крылатым оленем.

— Прочь! — Трент захлопал в ладоши, и испуганный олень отскочил в сторону. В теперешней фазе мисс Хамелеон в любом обличий оставалась не только красивой, но и глупой.

Между тем Бинк воспользовался заминкой, чтобы отступить. Он направился к замаскированным петлям, но, к своей досаде, уже не мог вспомнить их точного расположения. Если он попытается пересечь эту полосу, то рискует либо сам попасть в ловушку, либо выдаст ее Тренту — он был уверен, что Волшебник еще не знает о ней.

Трент направился к нему. Бинк оказался загнанным в угол: он стал заложником собственных же расчетов. Он стоял неподвижно, отлично сознавая, что Волшебник нападет на него, как только он попытается что-то предпринять… Бинк проклинал себя за нерешительность, но просто понятия не имел, что делать. Он явно не годился в дуэлянты — его запросто перехитрили и вынудили отступать с самого начала поединка. Самым верным было — оставить Злого Волшебника в покое с самого начала. Но он не мог не включиться в борьбу за Ксанф — не мог не пойти хотя бы на формальный протест. В сущности, его вызов и был такой формальностью.

— На этот раз ошибки не будет, — произнес Трент, решительно подойдя к Бинку. — Я знаю, что могу тебя трансформировать, как делал это уже не раз. Должно быть, я слишком спешил до сих пор. — Он приблизился на расстояние, необходимое для трансформации.

Но Бинк оставался неподвижным, не смея сделать ни шага. Трент сосредоточился, и магия еще раз кольнула Бинка — теперь уже очень чувствительно.

Стая маленьких птичек-трубочисток запорхала вокруг Бинка. Насмешливо посвистывая, они умчались прочь.

— Да ведь это же были микробы, что окружали тебя! — воскликнул Трент. — Мое заклинание попало в них, опять отскочив от тебя! О, здесь что-то не то!

— Может быть, ты просто не хочешь меня убивать?

— Я и не пытался убить тебя — я хотел лишь трансформировать тебя в нечто безвредное, чтобы ты никогда не мог мне помешать! Я не убиваю без основательной причины. — Волшебник задумался. — Все это весьма странно. Не бывало, чтобы мой талант подвел меня. Значит — что-то противостоит ему. По-видимому, действует какое-то противозаклинание. Вспомни-ка: во всех твоих похождениях ты был словно заговорен от опасностей. Мне казалось, что все это — цепочка случайностей и счастливых совпадений. Но теперь… — Трент сосредоточенно сдвинул брови, затем бодро щелкнул пальцами. — Это — твой талант! Твой магический талант! Тебе не может повредить никакая магия!

— Но я был не раз ранен! — возразил Бинк.

— Не магией! Я убежден! Твой талант защищает тебя от любых магических угроз.

— Но ведь ты трансформировал меня…

— Только чтобы помочь тебе или — с твоего согласия. Ты сам мог не доверять мне, но твой талант знал правду! Прежде я никогда не хотел причинить тебе вреда, и потому моим заклинаниям ничто не мешало. Сейчас, когда мы с тобой противники, моя магия бессильна против тебя. И в этом смысле твои способности могущественнее моих.

Бинк был поражен.

— Выходит, я победил! Ты не можешь повредить мне.

— Не совсем так, Бинк. Бесспорно: моя магия отбита твоей, но при этом она вынудила твою магию открыться. Таким образом, твой секрет разгадан, и это сделало тебя уязвимым. — Злой Волшебник вытащил сверкающий меч. — Помимо магии у меня есть и другие таланты. Защищайся!

Трент сделал выпад, и Бинк поспешно подставил палку — он едва успел остановить меч.

Да, он был уязвим физически. Внезапно ему открылись многие прошлые загадки. Ведь магия никогда не приносила ему прямого ущерба. Его ставили в неловкое положение, унижали — да! — особенно в детстве. Когда он бегал наперегонки с каким-нибудь сверстником, ставившим на его пути всевозможные барьеры, чтобы победить, он страдал не от какого-нибудь физического повреждения, а от обиды. И когда он отрубил себе палец — не магическим, а чисто физическим образом, — то именно магия вылечила его. Но сама нанести ему рану она не могла. Магия много раз угрожала ему, но никогда эти угрозы не воплощались. Даже когда он вдохнул ядовитый газ, он оказался вовремя спасенным. По-видимому, он на самом деле был заговорен, в буквальном смысле этого слова.