Вера Малахова - Жизнь обреченных на смерть

- Ну, давай поговорим.

Мальчишка просчитал все. Видимо имея возможность постоянно общаться с Нифреей, ему удалось понять, то, до чего так и не дошла сама Габриэлла. Он понял, как работают мозги его бабки. Его предложение пробудить в ней чувство, как это сделали с Фараной, было абсолютно безумным. О чем она тут же ему заявила. Они потратили двадцать лет на то, чтобы расшевелить ледяное сердце Фараны, а он предлагал за пару дней разжечь огонь любви в сердце Нифреи. Чтобы он не говорил, Габриэлла не верила в возможность подобного. Но, парень стоял на своем. И она решила подыграть ему. Не потому, что не могла придумать ничего лучше, хотя это было и так. А потому, что поверила в него. Когда Дэймон сказал, что должен умереть, чтобы своим примером показать Нифрее, что такое "отдавать" и "жертвовать", она поняла - на подобное люди идут только с чувством абсолютной уверенности в результате. Он верил в свой план сам, и заставил поверить ее. Впрочем, Дэймон Д'Артуа не оставил ей выбора. Она могла согласиться, могла отказаться, но он пошел бы до конца. Ей было искренне жаль такого талантливого молодого человека. Но после того как ей пришлось смириться с уходом Густаво, она научилась уважать желания других людей. За последнюю пару дней ей пришлось уважить желание многих. В основном это было желание объясниться. Тяжелее всего дался разговор с Яго. В отличие от Мины, которая замкнулась в себе, племянник жаждал объяснений. И ей пришлось рассказать ему все самого начала и до конца. И хотя почти все он просчитал сам, Габриэлле все же удалось немного облегчить его боль, рассказав о том, что они с его отцом действовали заодно. И в планы Густаво не входило уничтожение мира ради собственной прихоти. Она понимала, что со временем он примет все ее решения, но сейчас мальчишка был обижен. И все ее слова о том, что он прекрасно справлялся и сам, и не нуждался в ее помощи, утонули в одной его фразе. "Если бы это было так, мне не пришлось бы сейчас оплакивать друга".

Яго уже неделю не мог спать. Его мучили кошмары. Каждую ночь его преследовал один и тот же сон - смерть Дэймона. Память услужливо подбрасывала ему все детали, которые со временем должны были стереться. Вот он панически ищет Дэймона, вот встречается с ним взглядом, вот он понимает, что друг от него закрылся.... Все вплоть до того момента, когда Нихуш быстро и, не оставляя никакого шанса на возражение, удаляется с прахом его друга в руках за дверь. Присев на кровати, Яго потер глаза. С этим надо было что-то делать. Так жить дальше нельзя. Если он не проклюет себе мозги, то измотает себя до изнеможения однозначно. Что же с ним происходит? Почему этот сон преследует его, не давая даже на мгновение закрыть глаза? Надев халат, он, шаркая тапками, спустился в кабинет. Сдернув колпачок с кристалла, болезненно поморщился от ударившего в глаза света. Дав себе пару минут проснуться, Яго сел в кресло и уставился в одну точку. Когда он понял, что смотрит на доску уже минут пять, Корин Куори раздраженно встал, подошел к ней и решительно стер все свои заметки с обоих сторон. Ему хватило пяти минут, чтобы разложить свой сон на пункты и зафиксировать их на доске. И еще десяти минут на то, чтобы понять, что его во всем это смущало.

Джинни словно приведение бродила по своему новому дому. Она уже пять дней жила во дворце отца, где дебютировала в высшем свете. Сперва она хотела посмотреть дом поменьше, но потом поняла, что ей все равно. Неважно где жить, лишь бы не в старом доме, где все напоминала о том, как она была счастлива и беззаботна. Наверху в спальне спала Мина. Ее отношения с Габриэллой пока были еще натянуты. Между матерью и дочерью слишком многое стояло. И как только сила Малкани Куори перешла к своей истиной владелице, Джельсамина собрала вещи, и под предлогом того, что она должна поддержать сестру и помочь ей освоиться, смылась из дома. Похоже, мать решила дать ей время прийти в себя, и не стала отговаривать. И теперь они с Миной жили, как соседи по дому. Здоровались по утрам, ужинали вечерами вместе, а все остальное время разбегались по своим делам. Джинни находила спасение у учителя. Мина денно и нощно торчала у Яго, помогая ему с новой обстановкой дома. Сперва, он хотел купить что-то за пределами Малкури, чтобы быть подальше от тетки, но после разговора с Габриэллой наедине, решил просто обойтись глобальным ремонтом и сменой обстановки. Никто не произнес вслух, о чем говорили тетя и племянник, но все и так было очевидно. Не надо было быть гением, чтобы понять, что им предстояло. Габриэлла не отступит от мысли отправиться в свое Великое путешествие. И было совершенно очевидно, что в итоге Джельсамина примет сан матери и ее бессмертие, и станет плечом к плечу с Яго управлять их сеймом. Но сейчас, об этом все предпочитали молчать. Даже между собой сестры не обсуждали этот вопрос. Они вообще старались ничего не обсуждать.

Джинни вздрогнула, услышав раздавшийся с первого этажа голос Нихуша.

- Заносите.

Она сбежала вниз по лестнице и увидела как люди отца, заносят в дом какие-то носилки, покрытые жестким коробом сверху.

- Папа? - Джинни даже не заметила, когда начала называть Нихуша папой.

- Я привез тебе пациента, - недовольно буркнул Нихуш.

- А что тебя так при этом разозлило?

- Понимаешь, я хотел все сделать сам, думал, преподнести всем сюрприз....

- Ты меня пугаешь...

- Но, спустя пару дней понял, что не смогу столько сидеть на одном месте. А больному вряд ли пойдет на пользу скитание по свету.

За спиной у Нихуша появился Яго, и не тратя время на приветствия, сухим голосом спросил,

- Этот тот о ком я думаю?

Нихуш удивленно обернулся.

- Как ты узнал?

- Догадался. Оставалось только разбросать по городу сеть, чтобы уловить, когда ты объявишься.

- Чем я себя выдал?

- Ну, прямо скажем, даром лицедея тебя матушка при рождении не наделила. Твоя трогательная речь о том, как многим ты обязан Дэймону, вряд ли ввела бы в заблуждение кого-то из Куори, будь мы чуть меньше потрясены произошедшим.

- Простите, но я ничего не понимаю, - Джинни растеряно переводила взгляд с Яго на отца.

- Думаю, что твой отец сможет объяснить все несколько подробнее.

- Папа?

Нихуш, вялым жестом руки указал своим людям, куда нести таинственную конструкцию. Тяжело вздохнул, расселся на ближайшем диване и истинно бессмертным величием, и заговорил.

- Когда Мина возвращалась из Шагрин-Вилле, я первый раз повстречался с Дэймоном. В его голове только-только начинали зарождаться мысли о том, как спасти мир, и не было ничего даже близко похожего на то, что в итоге произошло. Но его планы умереть так или иначе были написаны на лбу четко и ясно. Он мне так понравился, что я решил крайне не справедливым, если такой хороший молодой человек умрет. К тому же, что бы, кто не говорил, а он не единожды спас жизнь Мине. В тот же вечер Джельсамина спросила меня, почему я никому не подарил бессмертие, если могу это сделать. Ну, и как-то так мысли совпали, появилась идея.... И пока он дремал.... - Нихуш виновато пожал плечами, будто ожидал, что сейчас его буду ругать.