Оксана Демченко - Безупречный враг

Крид вслушался, улыбнулся — и не стал сопротивляться. Он уже летел в синем небе, наполненном пеной волн. Он смотрел на опрокинутое море, вскипающее облаками. Он сам был драконом и видел второе тело, скользящее рядом. Переливчатое, гибкое, могучее. Каждое движение полнило чашу радости, и каждое несло не утомление, а, наоборот, силу и выздоровление.

— Как странно… — Голос Боу пробрался в сон и пригласил вернуться, сложить крылья и снова жить на палубе лодки. — Когда-то давно Юго по-детски любил Элиис. Он хотел украсть ее и увезти на север. Там могли пересечься пути сирина и русалки, Элиис и твоей мамы Лидии.

Крид открыл глаза, зевнул и потянулся. Спина — бывают же на свете чудеса! — ныла едва ощутимо. Бок и вовсе забыл болеть. Небо цвело закатом, как клумба под окнами бабушки Натэллы. Вот уж у кого садовники усердны…

— Не увез, — сообщил Крид.

— Именно. Я тоже, — Боу подмигнул Криду и прижал палец к губам, требуя беречь тайну, — однажды утонул во взоре Элиис. И помог ей сбежать из крепости, хотя Эраи был против. Элиис все же попала на север, но так и не встретила Лидию. Хотя наши несчастные боги изо всех сил пробовали склеить судьбу: даже подсунули древнюю тайну сирене храма. Вот только сиреной-то оказался Гооз. Величие бессмертных его занимало куда меньше, чем свое право брать без меры с любого накрытого стола.

— И что?

— Некоторые верят в судьбу, — улыбнулся Боу. — Но я, скорее всего, — нет… Я верю в людей. Сколько меня отучали от такой глупости, тебе и знать не надо. Но я — верю. Судьба благоволила Элиис, но сирин не спаслась от бед и разочарований. Эраи никто не расчищал путь на Гоотро, и все же он здесь, храм крепок, хотя мы отказались от основы своей силы — жезлов из проклятого перламутра. — Боу усмехнулся и покосился на Крида: — А ты думаешь, газур добр, потому что он такой молодой и наивный? Нет уж, он уверен, что теперь сила на его стороне, вот и вся доброта… Он охотно помог храму разрушать жезлы и восторженно вцепился в право избрать газури, которая неизбежно сделает его не просто правителем, но любимейшим и славнейшим. Онэи и ее голосу принадлежат сердца всех оримэо, кто хоть раз слышал ее пение.

— Вот поэтому я не переношу дворцы, — поежился Крид. — Слишком все сложно. И всегда, во всяком слове — хоть капля этого вашего меда и яда.

— Онэи — дочь араави, неужели ты думаешь, она начисто лишена тщеславия? — рассмеялся Боу. — Вовсе нет, однако это не делает ее дурным человеком, скорее помогает стать достойной газури. Судьба к ней добра, я продолжаю свою мысль. Авэи никто не помогал, но она добьется большего, не имея ни поддержки, ни даже остатков утраченного сладкого голоса. Хуже: она сама утопила жезл! Представь на миг, каково это: держать в руках сирен и не иметь надежной защиты от них. Юго покинул дом и был ограблен, он лишился всего, и он теперь счастлив.

— И к чему ты ведешь?

— Ты едва ли должен был родиться и всю жизнь был неугоден окружающим, но ты теперь — морииль. Судьба не была добра к Риоми, отмерив ей слишком короткую жизнь и тяжелую болезнь. Но ты и твоя Сказка — из числа тех, кто предпочитает весло парусу.

— С тобой интересно молчать в беседе. — Крид даже сел, увлекшись разговором. — Это как — весло?

— Чтобы грести против течения или, стоя на корме, задавать курс. Большинство не делает подобных глупостей. Зачем, действительно, утомлять себя и даже истязать, всегда найдутся иные пути и иные возможности. Но я верю как раз в тех, кто выбирает весло.

— Я выбираю хвост, — пафосно заверил Крид.

— Многие выбрали бы хвост, — улыбнулся Боу. — Но прежде приходится грести против течения или править наперекор ветру, а награда вовсе не обязательна. Кстати уж, лежал бы ты, торопыга. Конечно, твой Риильшо приплывал, навещал своего морииля и волновался так, что палубы заливало водой. Потом он немного унялся, сцедил кровь, прокусив себе язык. Если верить легендам, добровольно отданное драконом лечит лучше любых иных средств. Это хорошо. — Боу прикрыл глаза, и стало особенно заметно, насколько он устал. — У Тилл надрыв связок, Нолл лежал с ударом крови в голову, крошево костей ниже локтя у твоего стража тоже мало обнадеживало, Шотти я два раза вытаскивал невесть откуда, и он проваливался вновь… Но теперь все позади, я почти готов позволить себе лечь и выспаться.

— Так в чем дело?

— Я жду, когда ты пообещаешь мне, что до утра будешь тих, как вмерзшая в лед рыба. — Боу покосился на морииля с усмешкой. — Позволь мне не тратить остаток сил на вырывание весла из твоих рук, пожалуйста. Плыви по течению. Сегодня так надо.

— Только ради уважения к известным мне хранителям, — пообещал Крид. Лег и прикрыл глаза. — Боу, а вот араави — он с веслом или все же когда как?

— Он раздает весла тем, кто достоин такого спорного и сложного дара, — задумчиво предположил хранитель. — Нам повезло, морииль. Мы застали лучшее время Древа. Старые грехи прощены, новые пока не накоплены в достатке, хотя люди и стараются, они ведь люди… Газур молод и мечтает не о войнах, ему хочется раздвинуть мир иным способом. Король стар и готов отказаться от жадности во имя мечты, и мы знаем его мечту в лицо и по имени… Крид, это был последний вопрос?

— Нет. Но я помолчу.

— Спасибо. Как плохо быть действительно невнушаемым. Меня не усыпляет даже Дио.

— А сам себя?

Боу не отозвался, сохраняя на лице выражение какого-то окончательного покоя. Крид подглядывал за хранителем из-под ресниц и решил, что Боу в усыплении не нуждается. Он провалился в дрему, как только позволил себе редкую роскошь — никого не охранять. Морииль честно исполнил обещание и тоже закрыл глаза. Плотно, по-настоящему. А когда открыл, был уже яркий день.

Старый Нолл сидел рядом, опираясь спиной о мачту, глядел в небо и улыбался. Глаза блеклые, сосуды полопались, белок залит краснотой, веки припухли. Кожа щек дряблая, словно за два дня русал состарился на несколько лет.

— Так плохо? — испугался Крид.

— Берег потерял Роо, море плачет по Саби, — шепнул старейшина. — Мы не отстояли бы и Тилл, и еще троих, но Риильшо добр: кто дожил и получил его дар, тот встретил рассвет и укрепился в жизни. Даже я. — Нолл грустно улыбнулся. — Большие дела так редко удается совершить без непосильных утрат. Ты славный морииль. Мы рады, что ты с нами. Мало кому удается дотянуть до рассвета с осколком плавника дракона в спине. И никому, если верить нашей памяти, не доводилось срезать более трех Очей и выжить.

— Я спросил о вашем здоровье, — упрямо свел брови Крид.

— Немножко перетрудился. Легенды говорят, что после удара крови в голову нельзя возвращаться в глубины. Полагаю, это правда. — Нолл хитро усмехнулся. — Понимаешь? Нашел старик лазейку, чтобы провести остаток дней, как мечталось все последнее время. Небо смогу видеть, с людьми говорить, дышать. Хорошо. Но было бы еще лучше, если бы морииль помог старику. — Нолл посмотрел на Крида прямо и заинтересованно. — Шотти мне не чужой. У тебя четверо стражей и хранительница, если бы ты, морииль, каждому своей волей выделил Око, честь была бы высока. Ты не знаешь наши обычаи, но я подсказываю.