Элизабет Хэйдон - Судьба: Дитя Неба

— Послушай, Рапсодия, похоже, я оказываю на тебя дурное влияние! Ты становишься неряхой.

— Уходи, — сердито приказала она. — Интересно, зачем ты сюда явился?

— Хочу представить тебя моей жене, — ответил он, с трудом сдерживая веселье. — Если помнишь, я обещал это сделать после Совета намерьенов.

Рапсодия ахнула от ужаса.

— Что? Ты привел ее сюда? Боги, да что с тобой случилось? Совет еще не закончен. Я думала, это произойдет позднее, через несколько дней или недель…

— Месяцев или лет — знаю, но я побоялся, что ты не станешь ждать так долго. Ты забываешь, я же прекрасно тебя чувствую, Рапсодия. — Его глаза сверкнули, он наслаждался прелестями домашней ссоры.

— Как ты смеешь, — прошептала она, и на глазах у нее вновь выступили слезы. — У тебя нет права указывать, что мне делать. Это мой дом — похоже, ты забыл. Все, хватит, уходи.

Гвидион вскочил на ноги.

— Подожди, не говори так, — попросил он, став совершенно серьезным, поскольку следующими ее словами стали бы: «Тебе здесь нечего делать, тебя здесь не ждут». Не хватало только, чтобы она воспользовалась своим даром Дающей Имя. — Прости меня. Пожалуйста, выйди оттуда, и мы поговорим.

Рапсодию охватил ужас.

— Где она? Я не чувствую ее присутствия в моем доме. О нет, нет. Пожалуйста, Эши, пожалуйста, уйди сейчас. Мы поговорим завтра, на Совете, я обещаю. Нам в любом случае придется иметь друг с другом дело. А теперь, пожалуйста, уходите оба.

— Я никуда не уйду, пока ты не выйдешь и не поговоришь со мной. И здесь никого нет, мы одни. Выходи. Не увиливай. Ты никогда не отказывалась взглянуть правде в глаза.

Рапсодия разозлилась еще сильнее.

— Тебя это не касается. Теперь я буду поступать так, как посчитаю нужным, а с тобой я намерена согласовывать лишь политические вопросы.

— Ты ошибаешься. Выходи. Я не уйду.

— Я не могу, мне нужно одеться.

— Я заметил. Так даже лучше. Выходи. Пожалуйста.

Она выглянула из-за ширмы. Гвидион увидел на ее лице гнев, удивление, ярость — он не выдержал и расхохотался, такими выразительными были ее прелестные черты. Рапсодия схватила с полки книгу и швырнула ее в Эши, умудрившись попасть ему прямо в лоб.

— Да что у вас за семья такая? — изумленно спросила она, продолжала кипеть от ярости. — Стоило тебе стать Королем, и ты тут же превратился в лошадиную задницу.

— Эй! — закричал Гвидион с шутливым раздражением. — Разве позволительно так говорить с Королем и сувереном?

В ответ раздался пронзительный вопль, напомнивший ему свист кипящего чайника, и Эши едва не упал от хохота.

— Вон отсюда!

— Хорошо, хорошо, Рапсодия. — Он взял себя в руки. — Давай договоримся: ты выйдешь и выслушаешь меня, а потом, если ты захочешь, я тут же удалюсь без единого слова возражения. Обещаю. Ты согласна?

— Нет. Я не одета.

— Ты прекрасно выглядишь. Выходи.

— Боги, ты женатый человек, неужели у тебя нет ни капли стыда?

— Да, ни капли. Выходи, иначе я потребую, чтобы ты немедленно вернула мне рубашку. — Он подошел и встал между ширмой и шкафом.

Некоторое время из-за ширмы не доносилось ни звука. Потом Рапсодия тяжело вздохнула и, смущенно опустив голову, вышла к нему. Сердце Гвидиона защемило.

— О, Рапсодия, прости! — воскликнул он, подходя к ней и взяв за руку.

Он подвел ее к креслу, на котором только что сидел сам, и принес одеяло. Она спрятала под ним свои изумительные ножки, и Гвидион не удержался от вздоха.

Рапсодия молча смотрела в огонь. Гвидион видел, какой след оставили на ее лице долгие месяцы печали, и мысленно выругал себя: как он мог играть ее чувствами?

Он сел на пол у ног Рапсодии, как в первый день, когда она пригласила его в Элизиум. Вытащив из кармана маленькую коробочку, он открыл ее и заглянул внутрь. Потом повернул к Рапсодии.

— Ты помнишь это, Ариа? — мягко спросил он. Рапсодия бросила быстрый взгляд в его сторону и отвернулась к огню.

— Нет.

— Посмотри внимательно, — попросил он, пытаясь вновь завладеть ее вниманием. — Неужели оно ничего тебе не напоминает?

Рапсодия вновь посмотрела в коробочку. Там лежало узкое кольцо, состоящее из множества мелких фрагментов лиринских самоцветов с небольшим, идеальной формы изумрудом в центре. Она взяла коробочку в руки, чтобы получше рассмотреть кольцо, и от ее прикосновения самоцветы вспыхнули и заискрились, как ее диадема. Изумруд засиял подобно усыпанному звездами морю.

— Красивое, — сказала Рапсодия, возвращая кольцо Гвидиону. — Но я его не помню.

Он вздохнул.

— Ну, тогда надень его.

Рапсодия нахмурилась.

— Не смеши меня.

— Я совершенно серьезен. Пожалуйста, надень кольцо.

— Не буду.

Он не предвидел такого поворота событий.

— Рапсодия, чтобы…

Она встала, прижимая к себе одеяло.

— Хорошо, я выслушала тебя. А теперь я хочу, чтобы ты ушел. Немедленно и без единого слова. Ты обещал.

— Ар…

— Хватит, — прервала его Рапсодия, подняв руку. — Остановись. Ты только что стал Королем объединенного народа намерьенов, ты не имеешь права нарушать данное слово. Уходи. Утром или во время Совета, если не случится ничего неожиданного, я поговорю с тобой.

Эши смотрел на нее, не веря своим глазам. Шутливая манера помогала ему сдерживаться, бороться с нестерпимым желанием прижать Рапсодию к груди и больше никогда не отпускать. Три бесконечных месяца он жил, не в силах справиться с болью — человек и дракон; ему так не хватало магии ее присутствия, ее любви. Эши с нетерпением считал дни, бродил по склонам Зубов, надеясь на случайную встречу.

Но теперь, когда желанный миг настал, он понял, что она его боится. Присутствие Эши смущало Рапсодию. А он имел глупость надеяться, что будет достаточно просто надеть ей кольцо на палец. Он хотел помочь ей, облегчить встречу со своими воспоминаниями, а вместо этого добился лишь того, что она собиралась лишить его своего общества еще на один день, а завтра она обязательно постарается не оставаться с ним наедине.

По его щекам покатились слезы. Он попытался сохранить хладнокровие, но не сумел. Повернувшись к Рапсодии спиной, Гвидион подошел к вешалке, снял свой туманный плащ и сбежал вниз по лестнице. Он проклинал себя за смех, понимая, что теперь его слезы не тронут Рапсодию.

Когда Гвидион уже собрался выйти из дома, он услышал, как его позвали сверху:

— Эши?

Он вернулся и остановился у подножия лестницы, глядя на Рапсодию снизу вверх. Ее глаза были широко раскрыты, она с тревогой смотрела на него, блестящие волосы в беспорядке рассыпались по плечам. На ней была надета лишь его рубашка — казалось, в этой изящной фигурке воплотились фантазии всех мужчин.