Терри Гудкайнд - Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

— А исчезновение пророчеств? Оно тоже вызвано заклинанием Огненной Цепи?

— Это — одно из звеньев Цепи. Они назвали его следствием заклинания. Инициирование заклинания Огненной Цепи требует, чтобы пророчества были затронуты эффектом Цепи в той же степени, что и воспоминания людей. Заклинание Огненной Цепи питается воспоминаниями, чтобы поддержать свое существование, поэтому пророчества также вовлекаются в процесс. Часто пророки оставляли в записях чистые места, чтобы позднее продолжить работу. Мы заполняем эти пустоты, завершая пророчества, чтобы внести в них формулу Огненной Цепи, таким образом все связанные пророчества оказываются зараженными ее эффектом или по предмету пророчества, или по хронологии. В нашем случае затронуты и предмет и хронология — это Кэлен, женщина, которую мы стерли из памяти живых. Таким образом мы вытерли в пророчествах следствия воздействия заклинания Огненной Цепи.

— Похоже, вы обо всем позаботились, — заметила Никки.

Тови ухмыльнулась через боль.

— Больше того.

— Больше? Что может быть более восхитительно?

— Существует нечто, противоположное Огненной Цепи. — В усмешке Тови сквозило ликование.

— Противоположное? Ты хочешь сказать, что вы рискуете Ричардом, находящимся в противоречии с тем, что вы делаете? В противоречии, которое может свести на нет все ваши планы?

Тови попыталась засмеяться, но закашлялась. Несмотря на боль, она была слишком довольна собой, чтобы остановиться.

— Это — самое приятное, во всей затее. Древние волшебники, создавшие теорию заклинания Огненной Цепи, поняли, что оно способно полностью уничтожить мир живых. Поэтому они создали противоположность заклинанию Огненной Цепи, на случай, если оно когда-нибудь будет запущено.

Никки сжала зубы.

— И что это?

— Шкатулки Одена.

Глаза Никки широко раскрылись.

— Шкатулки Одена созданы, чтобы противостоять заклинанию Огненной Цепи, которое вы запустили?

— Точно. Разве это не восхитительно? К тому же мы ввели в игру и шкатулки Одена.

Никки глубоко вздохнула.

— Ладно. Видимо, я выяснила все, что хотела.

Тови вздрогнула.

— Ну… почти. Есть еще одна небольшая проблемка.

— Например?

— Видишь ли, эта дура принесла только одну шкатулку, когда мы послали ее за ними в первый раз. Мы не могли позволить людям увидеть шкатулки Одена, ведь в отличие от возлюбленной Ричарда, люди не забудут, что видели их. Кэлен объяснила, что в ее мешке не было места. Сестра Улиция была в ярости. Она избила девочку до крови — тебе это должно понравиться, Сестра Никки — и заставила ее выбросить свои вещи, чтобы освободить место. А потом отправила ее назад, чтобы принести две оставшиеся.

Тови вздрогнула от приступа боли.

— Мы побоялись дожидаться ее прихода. Сестра Улиция отправила меня вперед с первой шкатулкой, и сказала, что догонит меня. — Тови вновь застонала от приступа боли. — Я несла первую шкатулку. Искатель, вооруженный Мечом Истины, или кто он там еще, напал на меня и ранил. Он украл шкатулку. Как только Кэлен принесла остальные, Сестра Улиция забрала их, и считая, что третья шкатулка находится у меня, привела их в действие, прежде чем покинула Народный Дворец. Она привела в действие магию Одена.

У Никки задрожали колени и закружилась голова. Она едва могла поверить своим ушам. Но теперь она знала, что все это — правда. Ричард все время был прав. Не имея никаких фактов, он умудрился понять основное. И все это время никто в мире не верил ему… в мире, стоящем на краю гибели из-за запущенного заклинания Огненной Цепи.

Глава 65 (MagG)

Крик, расколовший тишину ночи, заставил волосы Ричарда подняться дыбом. Он вскочил на ноги с одеяла, на котором лежал в небольшой палатке. Крик, разорвавший воздух, наполнил ужасом все вокруг. Бесконечный вопль заставил задрожать плечи и покрыться холодный потом.

С бешено бьющимся сердцем, Ричард выбежал из палатки в тот момент, когда второй крик прокатился по лагерю, словно стараясь добраться в каждый темный уголок, чтобы наполнить его невыразимым ужасом.

С вечера для него установили дополнительную палатку, стоящую вне ряда, немного в стороне от других. Снаружи он увидел стоящих в темноте солдат, их глаза были широко раскрыты, все они напряженно чего-то ожидали. Среди них был и генерал Мейфферт.

Ричард увидел на небе первые признаки наступающего рассвета — точно такого же, как в утро исчезновения Кэлен. Женщины, которую он любил. Женщины, которую все остальные забыли и даже не пытались вспомнить. Если она кричала, звала на помощь, ее никто не слышал.

Внезапно крик оборвался, словно умер; мир накрыла тьма, что была чернее самой черноты. Тьма, похожая на чернильное небытие мира мертвых, мира несчастных, навсегда потерянных душ. Ричард задрожал, когда его тело почувствовало легкое прикосновение, словно выходец из иного мира коснулся мира живых обещанием скорой встречи.

Тьма рассеялась так же быстро, как и появилась. Солдаты озирались друг на друга, и ни один не произнес ни слова.

У Ричарда появилась мысль, что у гадюки теперь осталось только три головы.

Лица повернулись к нему, на каждом был ясно виден один и тот же вопрос.

— Владетель забрал свое, — пояснил Ричард. Он видел, что все внимательно прислушиваются. — Радуйтесь, что среди живых теперь нет еще одного злого человека. Все эти люди тоже могут умирать, несмотря на то, что защищают смерть.

Солдаты улыбнулись, шепотом выразили свое согласие, и начали расходиться по палаткам, чтобы попытаться спасти то, что еще оставалось от их утреннего сна.

Генерал Мейфферт встретил пристальный взгляд Ричарда, прижал кулак к сердцу и тоже скрылся в своей палатке.

Казалось, лагерь состоит только из палаток и фургонов. В светлеющей ночной темноте Ричард заметил Никки, бегущую прямо к нему. В том, как она выглядела, было что-то совершенно необычное. Возможно, это были остатки испытанного ею гнева, но в темноте трудно было понять наверняка.

Развевающиеся светлые волосы напомнили ему о ночном хищнике, надвигающемся на него, состоящем их напряженных мускулов и когтей. Заметив залитое слезами лицо, сжатые зубы, убийственную ярость, угрозу, беспомощность и еще что-то непонятное в ее глазах, он молча шагнул в сторону, приглашающее откинув полог палатки.

Она ворвалась в палатку, подобно штормовой волне, разбившейся о мыс. Он отступил настолько далеко, насколько позволяли размеры палатки, поскольку понятия не имел что происходит, и что у нее на уме.