Алексей Изверин - Чужая корона (Чужое тело-2)

В глазах графа–генерала появился страх. А я вдруг успокоился, совершенно внезапно, и понял, что этот бой я уже выиграл. А генерал проиграл, соответственно. И говорить ничего не надо, все понятно и так. Меньше надо было жрать, пить и золота на доспехи вешать.

На этот раз в атаку пошел я, резко ударил сбоку, метя в лицо, генерал поставил блок, а я снова скользнул клинком по клинку, руку отсушило, но это было уже не важно, а важно то, что я расцепил клинки, сделал шаг чуть в сторону, приседая, и вытянулся в глубоком выпаде, со всей силы втыкая меч.

— Хрусть!

Я уже вернулся из стойки, а граф покачнулся, выронил меч, посмотрел на меня почему‑то с обидой и стал клониться к земле, как пьяный сантехник.

Ну так что, и все? Можно вязать, тащить в Западную башню на расспросы тщательные? Толстый‑то какой, тяжело волочить будет, однако!

Да как бы не так. Вместо того, чтобы волочь графа куда‑то, я был вынужден отбивать удары, которыми меня щедро одаривали два графских оруженосца с горящими от предвкушения глазами. Стоило графу грохнуться, как эти его моментально заслонили, встали плечом к плечу и принялись на меня наседать.

Бились они слаженно, и мне никак не удавалось учесть даже пару секунд, чтобы выхватить пистолет. Эта кобура, блин, под мышкой, оперативная, мать её так, лучше бы на поясе была, давно бы вытащил, а так приходиться думать не столько об оружии, сколько о том, чтобы отбить очередной удар. Я с ужасом понимал, что слишком увлекся боем, и сейчас кто‑нибудь ткнет меня мечом сзади.

Барон Шорк возник слева, оттеснил меня плечом, как‑то хитро толкнул левого оруженосца так, что тот повалился на правого, и три раза ожесточенно рубанул по ним мечом, и снова оказался возле меня.

— Ваше Величество, все в порядке?

— Да, да что у… Со у… Мной у… Будет, тьфу. — Я сплюнул тягучую слюну.

— Флаг! — Заорал барон Шорк.

Тут только я обратил внимание, что барон‑то выглядит, мягко скажем, не лучшим образом. Над кольчугой его словно пескоструйкой потрудились, везде вываляли в грязи и кое–где пробили, проглядывают синяки, лениво запекается пыльная корка на ранах.

За моей спиной кто‑то вздернул то самое полотнище, раньше красовавшееся около моего шатра. Лениво распустился грифон.

— За короля! — Крикнул барон Шорк.

Его крик подхватили, вокруг холма стали раздаваться такие же вопли, грохотало и звенело.

Коротко бумкнула пушка, ей ответили слитным ревом, в которым хилые "Альтзора!" совершенно терялись. С наглым треском начали рваться гранаты.

Наверное, это и решило исход боя.

Рыцари принялись откатываться, избегая схватки, строя у них не было, и к вечеру я уже стоял на надвратной башне замка Ворш.

Остатки вражеского войска, не ввязываясь в сражение, растворились в лесах.

Спасло нас в бою предусмотрительность барона Урехта. Хитрый барон заранее спрятал в лесу справа и слева от нас пару сотен пограничников, строго–настрого повелев не вмешиваться, пока все идет хорошо. Именно эти сотни и спасли положение.

Пока парламентеры заговаривали мне зубы, а потом рубили артиллерию, вражеские рыцари успели построиться для атаки, и атаковали. Слитный удар тяжелой кавалерии практически опрокинул центр и левый фланг, добрались и до меня. Артиллеристы даже не успели выстрелить, их‑то били самыми первыми.

В это время во фланг рыцарям ударили отборные сотни барона Урехта. И доказали, что не зря именные легионы едят свой хлеб. Рыцарские копья вырезали и перестреляли, кого‑то закидали гранатами, умудрились стащить с лошадок даже рыцарей, а в это время острие клина мятежников завязло в моих кольчужниках. В лагерь‑то они ворвались, а дальше все пошло не так, как планировалось. Не разбежались по улочкам–закоулочкам мои воины, удержались, а уж когда барон Шорк крикнул, что король жив, а Волин и чудом выживший Бомбардир повернули пушку и шарахнули во фланг…

Тут‑то удача повернулась к рыцарям филейной частью.

Наверное, свою роль в разгроме сыграло то, что пограничники и кольчужники вовсе не были рыцарями. Это мне потом барон Шорк объяснил. Дело‑то в том, что один рыцарь, повергнув другого, получал себе доспехи и выкуп за проигравшего. При условии, что проигравший жив. С мертвеца доспехи снимать считалось неприличным, хотя сплошь и рядом… Ну, как типа оруженосец снял с мертвого рыцаря доспехи и хозяину принес, а хозяин типа не знал. Но даже в таком случае, выкуп‑то за труп в разы меньше, чем за живого! И потому издавна рыцари старались взять противника в плен, а не убить. Чтобы избегать дележек, и до крови частенько доводивших, на тему "я зарубил этого а вас, Ваше Высокоблагородие, тут и рядом не стояло!", рыцари отвыкали сражаться в строю, бой вырождался во множество индивидуальных схваток. Да и последние годы правления королевы, когда противниками были разве что доведенные до отчаяния голодом и безнадегой крестьяне…

Все это сыграло свою роль. Жуткую.

Попавших в окружение просто вырезали, всех. Даже без огнестрельного обошлись, забили копьями и самострелами с дальней дистанции, или просто на кусочки распустили, как только рыцари потеряли строй. Ведь противником‑то уже был не свой брат–рыцарь, которому, ежели что, заплатил выкуп да спи спокойно, а сразу пять–шесть озлобленных недавними грабежами горожан и крестьян, либо вообще пограничники, с давних времен рыцарскую вольницу недолюбливавшие и теперь получившие возможность отыграться.

Ну и отыгрались сполна. Немногие уцелевшие нахлестывали коней в самые разные стороны от замка, лишь бы подальше.

Трупы даже убирать не стали, просто перенесли лагерь в другое место. В замке бы всё равно все не поместились, да и грязноват замок‑то, надо признать. Такое ощущение, что свиньи тут жили, а не люди. Все загажено, по углам валяется рваная одежда и обглоданные кости, в коридорах все вином залито и воняет застарелым вокзальным туалетом. Не замок, а какой‑то Комсомольский вокзал, право слово.

Нашли десяток рыцарей разной степени похмелья, которые никак не понимали, что же случилось и что от них хотят. Столько же слуг, мертвецки пьяных, нашли в разных сараях и хлевах, на территории замка. Слуги вообще как бомжи выглядят, которых на том же вокзале и подобрали.

— Так и пиши. Замок потонул в дерьме и нечистотах. — Наставлял я Шуго, совершенно забыв о правилах хорошего тона.

— В де–ерьме… — Вышел на куске пергамента Шуго.

Я мысленно плюнул. Ведь напишет же!

— Не, пожалуй, очень сильно. — Вздохнул я. — Напиши вот что. Замок утонул в нечистотах, повсюду доблестные королевские гвардейцы находили мертвецки пьяных рыцарей и их слуг. Везде следы невоздержанности в пище и неподобающих развлеченияй. Его Величество Седдик Четвертый был возмущен открывшейся картиной. Пока мои доблестные воины проливали кровь на полях сражений, некоторые несознательные личности предпочли проводить время в пьянке и праздности. Мало того, они чинили разорение и разор моим подданным… Не, последнее слово тоже убери.