Андрэ Нортон - Зеркало Мерлина

— На внутренней стороне напиши имена, — приказала торговцу леди Эйе. — На черном — «Рей», на белом — «Че», и пришли их вместе с короной.

— Будет сделано, Солнцерожденная.

Рей посмотрел на лежащие рядом браслеты, черный и белый, оба по контрасту казались ярче. Змей, как видно, здесь почитают, подумал он, и не испытывают против них предубеждения как люди его времени.

Браслет был прекрасен, настоящее произведение искусства, и, к тому же, подарок друзей. Но почему-то… Он и сам не знал почему, ему хотелось оставить браслет здесь, в этой лавке — пусть его носит кто-нибудь другой. Словно эта черная полоска предвещала что-то зловещее. Он быстро вскочил, осознав, что его ждут, и леди Эйе внимательно наблюдала за ним.

— В чем дело? — спросила она чуть-чуть резко.

— Ничего. Контраст черного и белого еще больше привлекает глаз.

Она взглянула на браслеты.

— Да, ты прав. И это все?

— Все, — твердо ответил он. Он не хотел больше думать о предчувствиях — в этом мире они возникают слишком уж легко.

Хотя жизнь в доме леди Эйе была роскошной, она отнюдь не была праздной. Задачей Рея было учить мурийскую грамоту, чтобы читать книги-свитки. И это было нелегким делом. Но постепенно Рей начал замечать, что некоторые стороны мурийской жизни не так открыты ему, как эти свитки, в которые он каждый день погружался.

Леди Эйе надолго исчезала из дома — ее призывали храмовые обязанности. Храм был единственным большим зданием в городе, куда Рея не приглашали. Рей считал, что храм — сердце страны. Почему же ему его не показали?

«Может, это непреднамеренно?» — раздумывал он однажды утром, глядя в окно на зелень деревьев. Но вскоре услышал разговор Че с матерью, из которого понял, что Че собирается в храм на особую церемонию, посвященную погибшим в море.

Однако, Рея на нее не пригласили. Не ходил ли он снова ночью, повинуясь тому, что леди Эйе считала контролем чужой воли? Если да, то он об этом не знал. Не вызывает ли он у них подозрение? Может, именно поэтому его и не берут в святилище, которое почитают?

Солнце было символом верховного божества мурийцев. Это понятно: поклонение солнцу — древнейшая из всех религий. Но было еще и Пламя, о котором они время от времени упоминали, оно также было знаком религиозного обряда и силы.

Итак, думал Реи, его держат в определенных границах, приглашают только на прогулки по городу, на рынок, в доки с Че и однажды позвали на увеселительную прогулку по реке вместе с гостями леди Эйе. Рей откладывал в памяти все, что видел, чтобы как следует обдумать, но его не покидало неприятное чувство, что ему показывают лишь внешнюю сторону вещей, а все, что происходит в этой стране на самом деле, от него скрывают. Несмотря на дружеское обращение, он все-таки оставался для них чужаком.

— Милорд…

Он так погрузился в свои мысли, что вздрогнул, когда это слово донеслось до него от двери. И в нем тут же вспыхнуло подозрение: может, он просто не замечал, а на самом деле его никогда не оставляют одного? Рей оглянулся на слугу.

— Да, Темпро?

— Милорд, посланец от Великого.

— Леди Эйе и лорд Че ушли…

— Посланец хочет говорить с тобой, милорд. Он очень спешит.

Королевский посланец — к нему?

— Впусти его.

Но Темпро уже исчез, и через минуту на его месте стоял человек в форме дворцового стража.

— Солнцерожденному приветствие. Великий просит твоего присутствия в Зале Неба.

Рей кивнул. Мысли его спутались, и он забыл, как полагается отвечать в таких случаях по этикету. Он пошел за стражем к носилкам. И как только он уселся в них, занавески тут же были опущены, так что и Рей ничего не видел, и его никто не видел. Почему? Его воображение находило кучу ответов, каждый из которых был невероятней предыдущего. Носильщики бежали крупной рысью, что говорило о большой спешке.

Он услышал окрик часовых и тихий ответ сопровождающего. Затем они свернули с шумной улицы на сравнительно тихую. Наконец, носильщики остановились и опустили свой груз на землю.

Рей вышел, но не в тот двор с фонтанами, куда их доставили в прошлый раз. Он оказался в узком пространстве между двумя высокими стенами. Никакие растения не нарушали строгость этой белой каменной протяженности, которая вызывала угрюмую настороженность. Прямо перед Реем была дверь в башню, казавшаяся не такой гладкой, как белые стены.

Приглядевшись, Рей увидел на ней золотые символы. Но, несмотря на его недавнее терпеливое обучение, ему не удалось прочесть их, да и посланец-офицер, стоявший в дверях, торопил Рея.

— Великий ждет! — сказал он с нетерпением. — Наверху. — Он посторонился, пропуская Рея на лестницу, которая вилась вокруг внутренней стены башни. И американец стал подниматься по ней наверх, а офицер остался внизу.

Внутри башня была на удивление проста, как будто ее сознательно скопировали с более древней и грубой архитектуры тех времен, когда человек строил из необработанного камня и учился мастерству в процессе постройки. Лестница привела его в пустую комнату, занимавшую всю внутреннюю часть башни, и снова витая лестница наверх, через вторую пустую комнату, потом через третью — и Рей оказался в самом верхнем зале. Здесь его ждали не только Ре Му, но и двое Наакалей. В круглой стене за ними виднелись непрозрачные овалы: это явно не были окна, потому что солнечный свет не проникал через них, а помещение освещалось шарами, поставленными на треножники возле каждого из трех сидений. В остальном комната была так же пуста, как и те, что остались внизу.

Рей преклонил колено, чувствуя себя при этом неуклюжим дураком, и все же, следуя дворцовому ритуалу. Но почему-то никто из них не ответил на его приветствие:, вместо этого Рей оказался в центре их испытующих взглядов, и его недовольство возросло. Создавалось впечатление инквизиции, хотя за Реем не было преступления, за которое следовало бы отвечать.

— Это правда. Мы вызвали тебя не для какого-либо отчета, — заговорил Ре Му. — Нет, ты вызван сюда не из-за чего-либо совершенного в прошлом, а для грядущего действия.

Рей растерялся.

— Ты думаешь, я замышляю повредить вам каким-нибудь образом?

«Так и есть, подумалось ему, значит, не напрасно леди Эйе предчувствовала недоброе».

— Нет, ты можешь сделать нам благо, а не зло! Расскажи ему, Уча.

— Дело в том, — начал один из Наакалей, — что люди Атлантиды и в самом деле закрыли проходы для мысли, чего никогда не делалось с тех пор, как страна и живые существа вышли из ила морского дна после гибели Гипербореи в безднах.

В матери-стране всегда были умы, умевшие устанавливать связь мозга с мозгом и общаться с подобными себе в колониях. Таким способом Ре Му отдавал приказы вице-королям других земель. Теперь же мы можем так говорить только с пограничными постами Майякса, но не дальше. Те, кто добровольно захотел уйти от нас в Тень, поставили барьер, и никто из нас не может его пробить. А мы должны узнать, ради спасения матери-страны, какие злодеяния замышляют они за этим барьером.