Татьяна Чернявская - Ферзи

— И каким же образом тебе удалось так точно установить место? По мху на камнях или полёту птиц?

— Я, кажется, уже говорил, что собираюсь пойти в подмастерья у ювелира в Смиргороде, — спокойно пояснил Снежев, не выказав ни капли раздражения, что очень удивляло при подобном разговоре. — Нет ничего странного в том, что я могу сориентироваться на местности. Хотя, подобные способности для многих и остаются недосягаемыми.

Задетая за живое Чаронит воинственно сощурилась, и на мгновенье показалось, что в её тёмных глазах вновь вспыхнула лиловая искорка. Вор выражения смертельной угрозы не убоялся и смотрел всё так же холодно и невозмутимо, но от этой невозмутимости становилось настолько страшно, что Алеандр поспешила вклиниться между вышедшими к барьеру упрямцами, пока жертв сегодняшней ночи не прибавилось.

— Всё-всё!!! Мы всё поняли и ситуацией прониклись, — спешно затараторила она, оттягивая в сторонку едва не шипящую от обиды блондинку, посчитав её всё же чуточку менее опасной, нежели Виля. — Ты крутой следопыт и по чиху воробья предсказываешь торнадо. У моей подруги просто случился внеочередной приступ подозрительности на фоне общего нервного истощения и она, наверняка, подумала, что ты собираешься завести нас в ловушку и тихонечко прирезать, чтобы отобрать у бедных девушек честно уворованное. Но ведь ты умный парень и не станешь так беспокоить чародеек, поскольку одна из них может сильно испугаться, а от её испуга — кто-нибудь погибнуть. И чтобы она лишний раз не волновалась, мы сейчас мирно, по-дружески разойдёмся в разные стороны. Где, говоришь, переезд находится? — Снежев, не скрывая издевательской ухмылки, чуть кивнул в нужную сторону. — Вот и ладненько, вот и спасибочки. Надеюсь, больше не увидимся. Ничего личного, Виль, но рожа у тебя действительно жуткая, а мне дорог здоровый сон. Ну-у, мы пошли и это… будь здоров.

Подталкивая в бок тяжело покачивающуюся из стороны в сторону духовника, Алеандр со всей возможной прытью двинулась в указанном направлению, чтобы от знакомого переезда поскорее добраться до окраины Смиргорода, а от туда уже к ступнице и домой. Яританна, постоянно оглядываясь назад на подозрительного во всех отношениях типа, невольно сжимала пальцы в простейшее ловчее заклятье, что при некромантских способностях, могло замечательнейшим образом придушить неугодный объект, и послушно шла, понукаемая спутницей. Виль же так и остался стоять на прежнем месте, неотрывно смотря в след парочке сумасшедших подмастерьев и едва заметно улыбаясь.

Мягкое кресло с обтрёпанными, засаленными подлокотниками, чей век приходился ещё на светлые времена Царского диктата, на проверку оказалось удивительно комфортным, словно специально созданным для здорового обеденного сна. Лучи непривычно яркого для столичного жителя солнца корректно обходили вниманием человека, давая возможность расслабиться в единственном на всю комнату тёмном уголке. Лёгкий ветерок, проникающий сквозь приоткрытую форточку, не давал застаиваться тяжёлому душку захламлённого помещения. Густые ароматы перетёртых в труху трав, урожая годов настолько давних, что ими бы побрезговала даже очень голодная коза, пролитых эссенций, концентрированных настоек и заваренных лекарств, сплетающиеся в сплошной кокон душащей вони, слегка прогоняемый прыткими сквозняками, почти не раздражали своей навязчивостью. В тепле и тишине они казались настолько лаконичными и уместными, что действовали куда эффективнее всех расслабляющих благовоний из новомодных салонов. Навеянные запахами лекарств сны были нежны и ненавязчивы, отдавая каким-то детским умиротворением и ощущением безопасности.

— Господин! — спящего опасливо потрепали по плечу, а, когда реакции не последовало, попробовали встряхнуть весьма грубо. — Господин, просыпайтесь! Здесь нельзя находиться пациентам!!! Господин!

— Да что ты орёшь? — шёпотом поинтересовалась забежавшая следом молоденькая практикантка, лишь в этом году покинувшая стены Академии.

— Вот пациент какой-то здесь заснул, а я из-за него до сушенных мокриц добраться не могу, — обиженно проворчала первая помощница. — Какой бедлам творится со вчерашней ночи — сил нет. И все такие шебутные, неспокойные. Всё-то им подёргаться, всё бы побегать.

— Да пни его, как следует, — фыркнула начинающая целительница. — Синяком больше, синяком меньше.

Как оказалось, специальное чародейское образование, оправдывало себя и в мелочах: пинок, боязливо выполненный помощницей, возымел действие. Молодой мужчина, чей вид вызывал смесь жалости и разумного опасения: настолько он был измучен и небрежен, с видимыми усилиями приоткрыл глаза и, несколько раз моргнув, сфокусировался на стоящих у двери женщинах. Рассмотрев нежеланного пациента как следует, одна из них испуганно дёрнулась в сторону и, прикрыв рот ладошками, что-то залепетала. Недовольно поморщившись, чародей вынул из уха бируши.

В тот же миг вся какофония окружающих звуков жадно рванула в свободное сознание, переполняя едва отдохнувший мозг избытком информации. Вот пронзительно свистит закипающий на горелке чайник. Вот за окном гудят пролетающие ступы да громко кричат друг на друга их управляющие. Вот, громко бухая подкованными каблуками, кто-то бежит по коридору, крича и требуя себе лекаря. Вот где-то перевернулась каталка и инструменты со звоном и дребезгом разлетелись по кафельному полу. От многообразия лишней информации тут же вернулась головная боль.

— Что!?! — раздражённо рявкнул молодой человек.

Перепуганная практикантка, что и без того дрожала осиновым листом, вся побелела и, вместо того, чтобы повторить слова извинений за потревоженный досуг, неожиданно для самой себя выпалила:

— А-а Вас какая-то женщина искала!

— Какая? — всё ещё хмуро, но уже значительно осмысленнее поинтересовался чародей, поправляя на плечах повязку.

— К-крикливая, — совершенно стушевалась начинающая адептка нетрадиционных методов лечения.

Её поддержала отмалчивающаяся до этого времени помощница, видимо не признавшая ещё в измождённом молодом человеке Главу Замка Мастеров:

— Не-чародейка какая-то. Одета дорого, воспитана плохо. Ходит, всем командует, во всё лезет — сына требует.

Араон Артэмьевич Важич невольно скривился, как от кружки цельного цитрина, чем вызвал у зрительниц настоящий ужас. Если о состоянии собственного лица раньше он мог лишь смутно догадываться, то по их реакции точно определил, что ближайшее время стоит воздержаться от зеркал. Чувствовал себя он ещё хуже, чем выглядел, но пару часов глубокого настоящего сна, как оказалось, способны творить чудеса даже с такими развалинами. Тем более, если сон этот не нарушается ни чем, кроме мерных покачиваний старого, расшатанного кресла. Если бы не бесцеремонная побудка, ставший значительно непритязательнее чародей и вовсе смог бы поклясться, что выспался лучше, чем за всю эту неделю.