Ониксовый шторм - Ребекка Яррос
Я дергаю за теневые оковы, но они держатся крепко. Черт возьми, я хочу прикасаться к нему, целовать его, отдаться его телу так, как он только что отдался моему. Но если это то, что ему нужно —
-Ты - воплощение всех моих фантазий. ” Его губы касаются раковины моего уха, и я дрожу. Он подтягивает мое правое колено к сиденью, и стул скрипит, когда он ставит левое позади меня. - Дай мне свой рот.
Я оглядываюсь через плечо, и он прижимается ко мне, целуя крепко и глубоко.
Он перемещает головку своего члена в нужное положение, затем отрывает свой рот от моего. - Последний шанс передумать.
-Этого никогда не случится. Я смотрю ему в глаза. “ Трахни меня. Займись со мной любовью. Возьми меня. Мне все равно, как ты это назовешь, главное, чтобы ты был внутри меня прямо сейчас. ”Нужда“ - недостаточно сильное слово для того, что я чувствую, для того, как отчаянно я хочу удержать его всего целиком.
-Ты сможешь дотянуться до кинжала на комоде, если... — начинает он, и я заставляю его замолчать поцелуем. Он стонет, затем обхватывает мои бедра руками и тянет меня вниз, навстречу долгому, раскатистому толчку, который захватывает меня дюйм за великолепным дюймом. “Черт возьми, ты чувствуешь себя как дома”.
Мы оба вскрикиваем, когда он толкается до упора. Давление, растяжка, глубина, которой он достигает под этим углом, - все это безупречно. Я перестаю дергать себя за тени на запястьях и хватаюсь за спинку стула, чтобы качнуться навстречу его следующему толчку.
Он начинает играть в глубоком, пульсирующем ритме, столь же безжалостном, сколь и изысканном, и каждый раз, когда он возвращается, лучше предыдущего. Слава богам, что в этой комнате есть звуковая защита, иначе они услышали бы нас на всем пути в зале Собраний. Мы не можем поцеловаться достаточно глубоко, не можем приблизиться достаточно близко, и наши усилия приводят только к тому, что на нашей коже выступают капельки пота. Я разражаюсь пронзительными криками, когда он ведет нас вперед, его дыхание вырывается у моих губ, одна его рука запутывается в моих волосах, в то время как другая притягивает меня к каждому движению его бедер.
Это нарастающее напряжение на этот раз глубже, оно вытягивает мою силу, переплетая удовольствие и электричество, пока воздух не заряжается вокруг нас. “Ксаден, ” шепчу я. “Мне нужно"…”Мне нужно..."
Боги, я даже не знаю.
“Я держу тебя”, - обещает он хриплым голосом. “Моя сила, мое тело, моя душа — все это твое”. Он скользит рукой вниз по моему животу и слегка поглаживает сверхчувствительный клитор. - Бери все, что тебе нужно.
Только он. Это все, что мне нужно, и у меня есть все возможные его части.
Я разбиваюсь вдребезги, мои бедра дергаются, когда освобождение захватывает меня, выбрасывая из моего тела в какой-то мир, существующий за его пределами, затем утопая в каскадных лавинах удовольствия. Молния ударяет снова и снова, и я улавливаю запах дыма, прежде чем Ксаден бормочет проклятие и разлетаются тени.
О черт .
-Только письменный стол. Все в порядке, - клянется он, и я становлюсь абсолютно бескостной, когда он поднимает меня со стула и переворачивает так, что я снова оказываюсь у него на коленях.
Я опускаюсь на него, наблюдая, как закрываются его глаза, и обвиваю руками его шею. — Мои руки...
-Сейчас я беспокоюсь не о твоих руках. ” Он стискивает зубы и тянется, чтобы ухватиться за край комода. Это объясняет смену позиций. Мебель - не единственная вещь, за которую он держится. Пот покрывает его лоб, пульс стучит в горле, а его пресс так напряжен у меня на животе, что с таким же успехом может быть каменным.
-Отпусти, - приказываю я, поднимаясь на колени и снова опускаясь, скача на нем в более быстром темпе, который, я знаю, делает его диким.
-Черт. Он запрокидывает голову, и мышцы его шеи напрягаются. “ Вайолет. Любовь. Я не могу...”
-Ты можешь. ” Мои руки перемещаются по бокам от его шеи, и я прижимаюсь лбом к его лбу. “ Мое тело. Моя душа. Моя сила здесь в полном порядке. Ты любишь меня. Ты никогда не причинишь мне боли. Отпусти, Ксаден.” Я призываю ровно столько силы, чтобы мурашки пробежали по моей коже, достаточно, чтобы сказать ему, что я не беззащитна в этот момент, а затем я бесстыдно беру каждую унцию того, насколько это приятно, и запихиваю это в узы.
-О черт . ” Его руки напрягаются, а бедра щелкают раз, другой, и на третий тень заполняет комнату, погружая нас во тьму и заставляя металл со звоном падать на землю. Он опускает голову мне на плечо и стонет в шею, когда находит разрядку. - Я люблю тебя.
Я прислоняюсь к его груди, счастливая, обмякшая от изнеможения, и темнота рассеивается, открывая комнату — и шторм, бушующий снаружи — еще раз.
—Дерево... - начинает он, поднимая руки.
Я неохотно поднимаю голову, чтобы он не загнал нас в могилу раньше времени, и выглядываю из-за спинки стула. “ Никаких следов не видно. Мое сердце переполняется.
-Даже отпечатков пальцев нет? Он напрягается подо мной.
-Ни одного. Я смотрю ему в глаза и улыбаюсь. - Ты стабилен.
-Пока, - шепчет он, но его глаза загораются. - И я приму это. - Он обнимает меня и вскакивает на ноги, неся меня вдоль нашей кровати.
-Мы куда-нибудь
