Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

– Четыре!

– Да, четыре копье сгорит, – кивнул Керим, – жарко тут, однако.

– Это что же я – со всего маху головой вперед на землю полечу? – недовольно скрестил руки на груди чародей.

– Не волнуй себя, шаман-ага, – подмигнул ему уже другим глазом начальник патруля. – Моя батыр твоя ловить на раз-два-три.

Батыры внизу согласно закивали, отошли на несколько шагов за лошадь Керима и вытянули руки, всем своим видом олицетворяя трехсекундную готовность предотвратить жесткую посадку многоуважаемого шамана-аги.

– А если не поймают? – капризно заупрямился Агафон, которому идея изобразить из себя какого-то толстого глупого карася по зрелому размышлению нравилась всё меньше. Сидеть в огненном кольце и ждать, пока оно погаснет – одно, а в мгновение ока закончить свои дни в холодной грязной степи со сломанной шеей – совсем другое.

– Слушай, дорогой, не нравится твоя – тут сиди, репка пой, пока твоя костер через сто лет протухнет, – не выдержал препирательств Керим и раздраженно притопнул ногой.

Лошадь махнула хвостом, но промолчала[65].

Сто лет?!..

Об этом волшебник не подумал.

– Ладно, ладно, – торопливо согласился узник собственной магии[66] и подал сигнал батырам. – Давайте сюда свою петлю…

Иванушка и дед Зимарь нерешительно шагнули в сторону кочевников, не зная, как предложить помощь, но те сами раздвинули свои ряды и замахали руками:

– Сюда ходи, чужаки, в середина вставай, шаман-ага ловить будем!

И они поспешили занять освободившиеся места и вытянуть руки, как это сделали батыры Керима.

Тем временем Агафон приготовился к полету, потому что из-за стены пламени донесся его несчастный голос:

– Тяните уж, чего там… Перед смертью не надышишься…

Джигиты на коне ухватились вдвоем покрепче за свое композитное удилище, Керим вскричал: "Эй, ухнуть, да?", и они дернули враз, что было силушки батырской.

Шаман-ага, взревев от страха и боли в выдергиваемых руках, ракетой пронесся над огненной стеной сквозь колышущийся от жара воздух, и врезался в поджидавшую его толпу, сминая и опрокидывая приготовившихся ловить его людей…

При ближайшем рассмотрении оказалось, что выдернутый из своего заточения маг приземлился не куда-нибудь, а прямо на поджидавших его появления царевича и деда Зимаря, и барахтались сейчас в грязи, оглушенные, потерявшие ориентацию в пространстве и пытающиеся разобраться, где чьи руки, ноги и, самое главное, головы, только наши трое искателей приключений.

Наконец, сортировка была произведена, верх-низ и право-лево найдены, дыхание восстановлено, и путешественники обнялись и захлопали друг друга по плечам, выражая бурную радость по поводу долгожданного воссоединения.

– Иван!..

– Агафон!..

– Дед!..

– Получилось!!!..

– Ай, да мы – молодцы!..

– Да это не мы молодцы, а Керим-батыр со своими солдатами, им спасибо говорить надо, это они все придумали, – улыбаясь во весь рот, Иванушка повернулся туда, где, по его мнению, должен был находиться виновник торжества – спаситель попавших в беду[67] волшебников – и угадал.

Умильно улыбаясь и ласково щурясь узкими глазками-щелочками, едва заметными в тени мохнатых рыжих шапок, прямо на них смотрели все десять кочевников.

Смотрели, прижавшись щеками к оперениям стрел, наложенных на натянутые тетивы луков.

Улыбка застыла на лице царевича, словно примороженная любимым заклинанием Агафона.

– Ай-вай, – закачал головой Керим, не опуская оружия, – какой любовь, какая дружба… Сердце тает на твоя смотреть, на душа весна цвести…

– Керим-батыр, вы чего? – начал приподниматься Иванушка. – Что случи…

– Не двигай себя, да? – опередил его кочевник. – Сейчас мы ваша будем рука вязать, шаман-ага рот затыкать, чтоб опять чего не натворить. Кто двигаться будет – стрела башка попадет, совсем мертвый будет.

– Керим-батыр, да что произо… – невзирая на предупреждение, Иван вскочил на ноги, и тут же щеку его оцарапала и обожгла пущенная кочевником стрела. Еще несколько стрел вонзились в землю у ног Агафона и старика в виде предупреждения против необдуманных действий.

– Твоя глухой, что ли? – удивился Керим, и уже новая стрела уставилась острым трехгранным наконечником в лоб Ивану. – Моя сказать – стрелять буду, значит, стрелять буду. Зачем не понимай?

– Но…

– Ваша связать их, – мотнул головой начальник патруля, и пока восемь воинов держали путешественников под прицелом, двое ловко скрутили руки за спиной сначала Агафону, потом Ивану и, наконец, деду, и связали их вместе одной веревкой.

Керим придирчиво оглядел результат труда своих подчиненных и недовольно кивнул на чародея.

Касим подскочил к нему, ткнул кулаком в челюсть, заставив мага прикусить язык вместе с куском недопроизнесенного заклинания, затолкал в рот свою перчатку и примотал ее коротким куском веревки. Потом подумал, достал вторую перчатку и засунул ее в раскрывшийся от возмущения рот царевича. Перчатка другого патрульного была затолкана в рот старика.

– Вот теперь хорошо, – удовлетворенно кивнул Керим, опустил лук и подошел к Иванушке, чтобы отстегнуть от пояса ножны с давно приглянувшимся мечом и выудить из кармана честно заработанный кошелек. – Теперь айда стойбище ходить. Завтра дальше пойдем, ханство Караканское пойдем, невольничий рынок пойдем, ваша молодая, сильная, за ваша таньга дадут хороший. А старика наша на сдачу отдать. Бунчук-ага половину таньга нам давать, минус эндээс, минус пенсионный, минус растаможка, минус хозяин рынка взятка – всё равно много останется. Удачно это наша ваша встретила.

Иван яростно замычал и бросился головой вперед на вероломного кочевника.

Тот захохотал и увернулся. Царевич, лишенный точки опоры, которую он рассчитывал обрести в виде груди или головы врага, покачнулся и повалился на землю, увлекая за собой специалиста по волшебным наукам и деда в кучу-малу под смех патруля.

Керим беззлобно пнул его несколько раз и отвернулся, предоставив возможность посмотреть аттракцион "синхронное вставание без помощи рук" своим батырам.

– А если шаман-ага на рынке шаманить начнет? – тревожно спросил у командира Касим, вволю насмеявшись. – Как тогда продать? Клиент браковать будет, скидка требовать!

– Ножик язык чик – и нету. Работать руки нужен, ноги нужен, язык не нужен. Твоя язык – твоя враг, понять, шаман-ага? – Керим вперился веселым и злым взглядом в лицо побледневшему чародею.

Тому ничего не оставалось, как молча кивнуть.