Анатолий Хохлов - Эхо. Творец нитей. Книга 1.

Положив голову маме на плечо, Кицунэ закрыла глаза и улыбнулась.

Пламя, трепещущее над пальцами Черной Тени, начало угасать. Подступающая тьма окутала оборотницу непроницаемой пеленой, но Кицунэ не боялась. Она успела увидеть стоящие рядом фигуры бабушки Таки и обоих дедов-самураев. Разве можно бояться хоть чего-нибудь, когда тебя окружают самые близкие люди? Покой и умиротворение так приятно обнимают душу…

Без всяких усилий со стороны самой златохвостой любительницы творить волшебные миры на нее снизошел удивительный сон. Темное подземелье сменилось солнечным летним садом, а мраморные статуи сошли со своих мест и обратились в живых людей, что с радостными восклицаниями устремились к новоприбывшим. Кицунэ сомлела от счастья, почувствовав, как мамины руки приходят в движение, поднимаются и крепко прижимают ее и Рими к маминой груди.

— Кицунэ… — прошептала, роняя слезы, ожившая камигами-но-отоме. — Ты вернулась. Где же ты была так долго, моя маленькая, глупая лисичка? Целую вечность.

— Значит, это и есть та девочка, о которой ты мне столько рассказывала, Хикари? — сказал лорд Кацуо, присаживаясь на корточки и с грубоватой, мужской лаской ероша волосы на голове Кицунэ. — Надо же, она еще очаровательнее, чем я себе представлял!

— А кто это с тобой, милая моя? — спросила леди Хикари, глядя на маленькую крестьянку, что со стеснением и волнением робко осматривала обступивших ее людей.

— Это моя младшая сестренка, я спасла ее от злой, страшной Ямамбы! — гордо заявила Кицунэ. — Ее зовут Рими, и… я ее очень-очень, очень сильно люблю!

Хино Тайсэй смотрел на лицо Кицунэ. Слезы еще блестели на щеках девочки, но она улыбалась и что-то шептала в бреду. Болезнь и истощение делали свое дело. Она уже не очнется.

— Прощай, златохвостая богиня, — сказал Черная Тень, пока последние всполохи огня угасали на его пальцах. — Спасибо тебе за твои сказки, и поверь, мне тоже очень жаль, что в этом мире, полном демонов, нет и никогда не было места для богов.

Свет угас, и наступила кромешная, беспросветная тьма. Слушая тихое дыхание Кицунэ, Тайсэй стоял неподвижно и ждал исчезновения последних звуков.

Боевые кони ударами копыт выбили из мостовой и раскололи несколько плит, но никто даже не подумал посетовать ни о попорченной дорожке, ни о свернутых воротах на подходе к холму клановых склепов.

— Все еще не сняли печати? — выкрикнул Кано, когда он и Мичиэ соскочили со своих коней, сердито порыкивающих и мотающих головами в поисках того, что так взволновало их хозяев. — Скорее же, скорее!

— Приказ на снятие защиты поступил всего двадцать минут назад! — кланяясь, принялся оправдываться капитан охраны. — Работа со сторожевыми схемами сложна и опасна, нам нужно еще пару часов. Нижайше прошу вас проявить терпение, Кано-сама, Мичиэ-сама.

Пока он говорил, молодой правитель страны собственноручно снял со спины боевого коня большой металлический ящик, древнее сокровище правящей семьи Водопадов, до недавнего времени бывшее бесполезным и демонстрировавшееся любопытствующей публике в качестве музейного экспоната. Раритет времен Единой Империи. Ножны пожирателя душ, Тоцуки.

— Нет времени на возню. — Без колебаний открыв крышку ящика и запустив в него руку, Кано извлек на свет дня пламенеющую призрачным синим огнем яркую полосу, что казалась состоящей из чистой энергии Ци. — Если Златохвостая там, счет идет на минуты.

Оставив ножны на земле, Кано быстрым шагом направился к массивной металлической двери, закрытой на два засова и опутанной могучими силовыми схемами. Приблизившись к воротам, мальчишка на долю мгновения замер, собираясь с духом, а затем с яростным восклицанием замахнулся и вонзил сияющий меч в створки ворот.

Телохранители напряглись, готовясь к стремительному рывку и поднимая стальные щиты для того, чтобы за долю мгновения закрыть правителя ими, если защитные схемы активируются и ударят в сторону нарушителя всей своей разрушительной мощью.

Но Кано не напрасно полагался на силу Тоцуки. Ток энергий в схемах защиты нарушился и изменил направление, по всем каналам устремляясь к вечно голодному пожирателю душ. Схемы среагировали и активировались, но сил на серьезный удар им уже не хватало. Вся огромная система, лишаясь энергии, стремительно угасала.

Буря потоков Ци, истекая из рукояти чудовищного меча в ладони хозяина, буйным пламенем выплескивалась из плеч и локтей Кано, попутно сжигая кожу и мышцы, нарушая межклеточный энергообмен. Парализуя, раня, раздирая.

Руки Кано по самые плечи покрылись тяжелейшими ожогами. Боль была чудовищной, но мальчишка нашел в себе силы подавить ее и трижды взмахнул мечом, разрубая стальные засовы.

— Навались! — самураи вцепились в створки и дружным усилием раздвинули их. Солнечный свет хлынул в подземелье и осветил уходящую вниз лестницу. Пахнуло холодом. В сухом воздухе танцевала пыль.

Даже в век радио срочное сообщение о событиях в Инакаве почти сутки добиралось до столицы, а затем сюда, в Хагивару, город, который уже несколько поколений был главным оплотом и центром владений клана Маэда. Время упущено? А были ли какие-нибудь шансы с самого начала?

После получения вестей охрана проверила систему защиты и обнаружила, что внутренние датчики движения в склепе повреждены. Это была явная диверсия, но как давно она была устроена? Черная Тень намерен был перехватить Кицунэ, когда златохвостая оборотница придет к могиле своей матери, и поэтому правители двух малых стран тайно прибыли в Хагивару, надеясь успеть заслонить маленькую лису вечно голодным пламенем Тоцуки. Тайсэй тоже готовился к борьбе, и именно тогда, а не вчера, скорее всего, защита склепа была повреждена.

Черная Тень принесет свою жертву сюда? Если только с пробитой головой и вырванным сердцем, чтобы в дань уважения уложить тело погибшего врага ближе к месту упокоения ее близких.

— Скорее! — чувствуя, как болезненно сжимаются их собственные сердца, Кано и Мичиэ первыми устремились в холодную, молчаливую темноту.

Освещая себе дорогу призрачным сиянием Тоцуки, они бежали мимо безмолвных мраморных статуй, а по потолку и стенам метались сотни теней, словно живые действительно потревожили своим вторжением души умерших.

Скорее! Скорее! Бежать… зачем? Чтобы убедиться в том, что никто сюда не приходил и проститься с последней надеждой когда-нибудь увидеть маленькую златохвостую лису?

Словно налетев на невидимую стену, принц и принцесса остановились. Нет, пришли сюда они не напрасно. Перед ними была семья великого лорда Маэда Кацуо, а на коленях у мраморной камигами-но-отоме, положив голову маме на плечо и обнимая руками большой белый сверток, неподвижно лежала худенькая златовласая девочка. Лет пятнадцать или шестнадцать на вид и удивительно красивая даже сейчас, когда лицо ее уже было отмечено печатью смерти.