Роджер Джолли - Пепелище славы

– Только эльф мог средь бела дня свалиться в дыру шире Ледяного пролива! – презрительно фыркнул Шенгар.

– Не днем… Ночью… В тени горы…. Не заметил… Мы бежали от них… Моего товарища схватили…

– Бежали от кого?

– Найдите наш лагерь… Передайте… Древнее зло вернулось… Орки…

– Когда все произошло?

– Ночью… Мы сидели у костра… Эльвидара схватили… Я успел убежать… Недалеко…

Братья угрюмо переглянулись. Оба прекрасно понимали, что это означало. Поблизости находится выход из катакомб, и орки воспользовались им неспроста. Если бы по дороге они не наткнулись на эльфов, этой ночью у них могли быть совсем другие жертвы.

– Где находится ваш лагерь? – спросил Орог.

– Карта у меня в сумке… Отмечено крестом… Это на юго-востоке… Переправитесь через реку… Там будет большая долина…

– Понятно. Сколько их было?

– Не знаю… Кажется, около десяти…

– А ваших сколько?

– Двенадцать… Теперь… Бросайте меня и идите… Я умираю… Не чувствую ног… Мне не выбраться, а вас я только задержу… Постарайтесь уйти подальше до заката… Эти твари выходят по ночам…

– Мы поспешим прямо сейчас, – искренне заверил Орог.

– Хвала Светлому Творцу… Глаза эльфа закрылись вновь.

– Готов? – предположил Шенгар. Орог опустился на колени рядом с раненым и прижался ухом к груди.

– Без сознания, – ответил он, стаскивая с себя меховую безрукавку, на которую можно было уложить двух таких эльфов.

– Ты что – собираешься тащить его с собой?! – Шенгар не мог поверить глазам.

– Точно. А ты мне поможешь.

– Совсем спятил. У него хребет переломан! Если его сейчас поднять, он тем более сдохнет!

– А плевать. Коль не сдохнет, пригодится. А сдохнет – тоже неплохо. Есть одна мысль на этот счет.

Некоторое время Шенгар сопротивлялся для приличия, потом обреченно плюнул и полез наверх, где по дороге приметил две молодые березки. Тяжелый нож работы Одноглазого быстро управился с тонкими деревцами. Шенгар обрубил ветки и сбросил свою работу брату. Из первой березки, при помощи безрукавки и веревок вышло довольно сносное подобие носилок. Вторая пошла на шины для переломанных костей эльфа. Пока Орог занимался носилками, раненый очнулся и вновь принялся отчаянно убеждать оставить его ради спасения остальных, но скоро снова потерял сознание.

– Надо же – эльф, а готов пожертвовать собой ради товарищей! – покачал головой Шенгар. – Я тебе, брат, шею сверну!

– За что?

– Сначала Роэтур, теперь этот… Из-за тебя я скоро начну уважать длинноухих!

– Я тебя еще и читать научу, – ответил Орог.

– Ага, научишь. А еще есть вилкой и спать на подставке!

«Ладно, брат, лет через сто мы с тобой об этом еще поговорим», – решил Орог и уткнулся в карту, чтобы определить дорогу к эльфийскому лагерю. Шенгар это занятие презрел, куда больше доверяя врожденному чувству направления, чем «еще одним закорючкам». Только сообщение о том, что на карте отмечен брод через большую реку, в которой он чуть не утонул в прошлом году, захваченный стремниной, заставило Шенгара изменить мнение.

Братья двинулись вперед быстрым шагом. Дополнительный груз в виде раненого не представлял для молодых орков особенных помех.

Солнце уже приближалось к горизонту огромным оранжевым шаром, когда вдали послышался шум воды, бегущей по шершавому каменистому ложу, и за очередным подъемом показались белые гривы бурунов. Эльф приоткрыл глаза:

– Я слышу реку…

– Все верно, – ответил Шенгар. – Мы почти дошли.

– Отдохнем до заката на том берегу, – предложил Орог. – Они выйдут, когда зайдет солнце. Если нет выходов ближе, пройдет достаточно времени, пока они доберутся сюда.

– Выходов? – спросил эльф. – Откуда?

– Орки прячутся в старых гномьих пещерах, – объяснил Орог. – Три дня назад они преследовали нас у озера на севере. Они не могли продолжать погоню под солнцем, но видимо, определили направление и шли подземными лабиринтами.

– Гномьи пещеры… Мне так и не довелось их повидать… Говорят, гномы умели делать из камня такие прекрасные вещи, что завидовал сам Творец… Кто-то считает, что они потеряны навек, а я не верю… Прекрасные вещи не должны теряться… Я был уверен, что однажды найду их… А вместо этого стал первым вестником новой войны… Глупо…

– Войны еще можно избежать, – уверенно сказал Орог.

– Я художник, мои любимые орудия – кисть и резец… Я бы отдал все за то, чтобы войны прекратились навсегда… Я даже стрелять как следует не умею… Эльф, который с сотни шагов мажет мимо мишени…

Шенгар сморщился так, словно ему подсунули что-то кислое и горькое одновременно. В отличие от эльфов, орки не слыли меткими стрелками. Но однажды на спор он одной стрелой выбил рыбешку из клюва чайки с расстояния втрое больше указанного.

– Смешно, верно?… – горько вздохнул эльф. – Но мы – воины Света… И когда силы Тьмы возвращаются из небытия, наш долг – противостоять, желаем мы того, или нет…

– А если удастся просто убедить орков не нападать?

– Ах, человек… – грустно прошептал эльф. – Век ваш короток… Для вас прошло не одно поколение, а мой отец застал войну против Тьмы… С орками бесполезно вести любые переговоры…

– Не бесполезно, – фыркнул Шенгар под нос. – Просто очень долго!

Орог пригрозил ему кулаком. К счастью, вода, шумящая о камни, заглушала звуки, и эльф не разобрал ехидного замечания.

– Это тупые и безжалостные монстры… Убийство и разрушение – все, на что они способны…

– Такими их делал Темный Властелин, – возразил Орог. – Но прошло триста лет с тех пор, как он погиб! Орки больше не служат никому!

– Они напали на нас без предупреждения… Все так же, как в прежние времена… Хотел бы я разделить твои надежды, человек… Но я не могу…

Наскоро перекусив остатками козлятины и эльфийских лепешек, братья взвалили на плечи носилки и отправились в путь.

К полуночи раненому стало хуже. Он ворочался, стонал и бормотал по-эльфийски что-то настолько невнятное, что вряд ли бы его слова разобрал и тот, кому этот язык был родным.

– Так мы далеко не уйдем, – решительно заявил Шенгар. – Братишка, давай искать укрытие, где мы можем отбиться в случае чего. А то ушастый окочурится.

– С каких это пор тебя стала заботить его жизнь? – искренне удивился Орог.

– Я предлагал бросить его там, где нашли! ТАМ это было бы правильно и честно. Ты меня не послушал. И кем мы будем, если бросим его ТЕПЕРЬ?

– Брат, я тебя знаю слишком хорошо. Для тебя это был бы повод, если бы речь шла о своих. Что у тебя на уме?