Майкл Роэн - Наковальня льда

ГЛАВА 3

МЕЧ

На следующее утро Альв проснулся с ощущением необычайной спешки. Он должен сделать что-то важное, но что именно? Какое-то время, еще не оправившись от сна, он недоуменно хмурился; события вчерашнего дня и ночи перевернули весь его мир с ног на голову. Потом он вспомнил. Его второе изделие, экзамен на мастерство! Мастер-кузнец назначил срок: сегодня он должен приступить к работе.

Внезапно Альв почувствовал себя опустошенным и беспомощным. Ночные загадки отступили перед новой, более насущной проблемой. Кольчужный шлем, наделенный свойствами сокрытия, изменения, способностью двигаться незаметно и утонченно… Вот так свойства! Альв кое-что знал об этом — например, как наложить чары на оправу самоцвета, чтобы она отводила воровские взгляды, как обработать рукоять меча, чтобы в бою клинок расплывался перед глазами противника. Но то были слабые свойства, непрочные чары, обычно накладываемые на готовый предмет; они приносили мало пользы, если об их существовании знали или хотя бы догадывались. Сделать их сильными и заставить работать вместе как живое сердце предмета — эта задача казалась ему неприступной, как отвесная каменная стена.

Альв ударился в панику. Он не имел ни малейшего представления, с чего следует начинать. Однако он должен браться за дело, если хочет когда-нибудь увидеть Кару! Он вцепился руками в волосы. Задание казалось ему ужасно несправедливым — уж наверное мастер не назначал такого сложного испытания Ингару-Буквоеду, Кузнецу Пергаментной Наковальни!

Облегчение наступило так неожиданно, что он едва не рассмеялся. Разумеется, мастер-кузнец и не предполагал, что подмастерье сможет в одиночку справиться со вторым и третьим изделием. Экзамен служил не только для испытания, но и для повышения мастерства. Теперь, когда Альв мог думать яснее, ему показалось, что он видит ключ к решению в самой форме предмета — кольчужной сетке. Единое целое, собранное из тысяч крошечных, отдельных кусочков…

— …подобно элементам живого тела, — сказал мастер-кузнец и удовлетворенно кивнул. — Я всегда говорил, что у тебя ясная голова. Каждое звено является самостоятельной вещью, обладающей свойствами того или иного рода — слабыми сами по себе, ибо трудно придать силу столь незначительным свойствам, — но эти свойства, объединенные в одной вещи, обладающей собственной индивидуальностью, становятся сильными.

Альв кивнул, вглядываясь в архаические буквы на большом пергаментном свитке, развернутом перед ним.

Эйнхир элоф халлнс стример

Сталланс имарс олнир элоф…

— Это сделано… — медленно переводил он, водя пальцем от слова к слову, — сделано единым… то есть, я хочу сказать, слито воедино… ради силы… превосходящей… соединенное множество… но почему в конце повторяется слово «единый»? Ошибка переписчика?

— Едва ли, — язвительно отозвался мастер-кузнец, — поскольку переписчиком был я. Это поэтическая форма слова элофер — еще более древнего наименования кузнеца. В буквальном смысле оно означает «тот, кто придает форму» и приведено здесь как ученый каламбур, а также для усиления строчного ассонанса. Я склонен считать их важными для твоего будущего песнопения. Используй их и вставляй в соседние строки как можно больше ассонансов. Теперь ты понимаешь смысл фразы? «Кузнец делает отдельные вещи сильными, объединяя их и придавая им более сложную индивидуальность». Запомни, индивидуальность тем важнее, чем сильнее свойства предмета. Если часть шлема сделана дурно, вся вещь окажется испорченной, и тебе придется начать сначала.

— А если шлем поврежден в бою? — поинтересовался Альв.

— Это зависит от степени и вида повреждения. Несколько разбитых колец не разрушат индивидуальность шлема, хотя могут ослабить ее; замени их точно такими же, если можешь, и вещь восстановит свои свойства. Но то, что уничтожает индивидуальность шлема, неизбежно уничтожит и его свойства. Поэтому хотя шлем и не предназначен для защиты от ударов, он должен быть прочным как в основе, так и в кольчужной сетке. Приступай к делу. Советуйся со мной, если понадобится, а когда я сочту, что ты сделал достаточно, то сам закончу работу. Но сперва тебе нужно позаниматься. Где-то на Южной стене есть трактат по кольчужному делу на сотранском языке, который может быть полезен для тебя, и несколько пассажей из других рукописей. Кроме того, тебе придется изучить кое-какие работы по маскировке и сокрытию истинной формы предметов. Ты найдешь ссылки на них под схемой на графитной табличке, которую я начертил для тебя. Можешь взять первый свиток «Альвартена», а также мои собственные записки о знаках фиот, добавленные к третьей главе Книги Тарна. По мере продвижения вперед я буду подыскивать тебе другие материалы. За работу, мой мальчик!

Первым делом Альв взял большую табличку с драгоценной схемой и принялся с жадным интересом изучать рекомендованные рукописи. Там было много текстов с Восточной и Западной стен, которые ему до сих пор не разрешалось брать, но по-прежнему ни одного с Северной стены. Он поспешно подавил вспыхнувшее в душе разочарование: с какой стати мастер будет делиться своими сокровенными, заработанными тяжким трудом познаниями с простым подмастерьем? Самый быстрый способ добраться до Северной стены — как можно успешнее справиться с поставленной задачей.

На этот раз подготовка заняла не одну неделю, а четыре. Альв впитывал в себя любую информацию, какую мог найти. Иногда ему приходилось насильно отрываться от книг, с гудящей от усталости головой, и находить облегчение в более простой работе. Рок, наблюдавший за происходящим с циничным любопытством, время от времени приносил ему еду и громогласно благодарил небеса, обделившие его магической силой.

Несмотря на всю его сосредоточенность, Альва донимали непрошеные мысли, прежде всего о Каре. Он избавлялся от них, напоминая себе, что эта работа — самый быстрый путь к встрече с ней. Но были и другие, от которых он не мог отделаться, ибо получал напоминания почти на каждой странице рукописей. В разных местах, обычно справа внизу, виднелись легкие меловые отметины. Альв тщательно стирал их, чтобы ненароком не получить выговор: мастер-кузнец необычайно заботился о своей библиотеке. Но причина их появления оставалась для него загадкой, не раскрытой даже к тому времени, когда он почувствовал, что готов приступить к изготовлению шлема.

С помощью устройств для протяжки металла он сделал мотки тяжелой проволоки из разных металлов: меди, золота и стали с определенными добавками. У него были готовы инструменты для миниатюрной гравировки по краю каждого колечка; он знал символы, в которые будут сплетены отдельные звенья, и узоры, которые будут инкрустированы, вычеканены или нанесены эмалью по каркасу шлема. Для каждого из них он имел свое песнопение-заклинание — отдельное, но связанное с соседними так же прочно, как кольчужные звенья.