Лестер Дель Рей - Небо падает

Вторая часть книги была посвящена работе с истинными именами. Разумеется, идеальным символом — и, соответственно, истинным целым — был знак «тэта». Тут же описывался простой ритуал присвоения тайного имени. Очевидно, любой человек, открывший принцип или изобретший устройство, мог дать ему имя — подобно тому, как родители нарекают своих детей. Использование этого имени подчинялось определенным законам. К сожалению, как только Хэнсон начал постигать суть, книга закончилась. Видимо, продолжение следовало…

Дэйв отшвырнул книгу. Его била дрожь, до него вдруг дошло, что его тайное имя известно всем и каждому. Чудо, что он вообще еще существует. Отринуть одно имя и принять другое можно было при помощи некого ритуала, но то была мистерия высшего уровня, оставшаяся за пределами данного учебника.

Утром он решил наколдовать себе еще немного еды, а также одежду — на случай встречи с цивилизованными людьми. Пища получилась съедобная; правда, овсянку он никогда не любил, но тут было не до жиру. Похоже, он постепенно совершенствовался в искусстве наабракадабривания задуманного. Правда, с одеждой повезло меньше. Все вещи получались его размера, но он не представлял себя ни в кольчуге и наголенниках, ни в кружевной ночной рубашке. Наконец ему удалось обзавестись чем-то сносным, но пришлось закрыть глаза на то, что визитку прошлого века не носят с джинсами и крикливой блузкой в цветочек. И все же в одежде Дэйв опять почувствовал себя человеком. Впрочем, визитку он вскоре бросил — в ней было слишком жарко.

Он шел быстрым шагом, высматривая в окрестностях признаки жизни и размышляя о законах прикладной семантики, ономастической магии и теории подобия. Теперь он начал понимать, как Эйнштейну удалось, воспользовавшись учебником магии, сделать решительный рывок вперед, на который были не способны даже сами сатеры. Жизнь здесь была слишком уж легкой. Эффективная магия сама тормозила свое развитие, подавляя желание совершенствовать ее методы. Любой грамотный теоретик из мира Хэнсона мог бы натянуть нос местным. Наверное, именно поэтому сатеры и принялись вылавливать в других мирах людей, которые не чурались невыполнимых задач.

На пути Дэйву встретились еще две брошеные деревни. Делать в них было абсолютно нечего. Он вступил в лесистую местность типа той, где скрывались Сыны Яйца. Мысль о них заставила его к замедлить шаг. Но вокруг все было спокойно — ни малейших признаков населения. Леса сменились травянистой равниной. Отшагав по ней несколько часов, Дэйв увидел впереди созвездие огней.

Подойдя поближе, Дэйв обнаружил, что, по-видимому, это горят лампы дневного света. Перед ним оказалось несколько ржавых железных сооружений, похожих на соединенные вместе авиационные ангары. Все это было окружено проволочной сеткой. На дверях проходной имелся щит с лаконичной надписью «Проект № 85». В сумеречном свечении неба Дэйв разглядел ухоженный газон и людей на нем, которые стояли кучками, явно ничего не делая. Почти все они были в белых комбинезонах, и лишь двое носили заурядные деловые костюмы.

Хэнсон решительно вошел в двери, делая вид, что спешит по срочному делу. Он опасался, что стоит ему остановиться, как начнутся расспросы. Он хотел не отвечать на праздные вопросы, а добиться, чтобы ответили ему.

В маленьком холле-проходной никого не оказалось, но из-за боковой, ведущей наружу двери слышались голоса. Войдя в нее, он обнаружил дворик побольше и новую толпу бездельников. И все же здесь должен был найтись кто-то, кто знал бы о событиях больше, чем Дэйв.

Хэнсон знал, что в перспективе ему непременно придется выбирать между Борком и сатерами — если только он не найдет способа спрятаться от обеих противоборствующих групп. В данный момент он был относительно свободен — впервые со дня своего появления здесь. И Дэйв был твердо намерен выжать из этой свободы как можно больше.

Его никто ни о чем не спрашивал. Дэйв замедлил шаг, прошел мимо компании — его словно не замечали. Он присел на землю неподалеку от группки из шести человек, которые казались пободрее прочих. Похоже, они предавались воспоминаниям о минувшем.

— … два тридцать восемь в час — это сверхурочные, а во вторую смену — вдвое больше. Да, жить было можно! И каждую субботу, как часы, генерал приезжал из Мурока и хвалил нас, называя героями тылового фронта! А за то, что мы его слушали, нам еще приплачивали!

— Оно конечно, но вдруг бы ты захотел уволиться? Мало ли с начсмены характерами не сошелся или еще чего… Пошел бы ты, взял расчет… И тут же — раз, повестку на фронт. Нет, мне в сорок шестом больше нравилось. Платили, конечно, пожиже, но…

Хэнсон навострил уши. Из этого разговора он извлек больше информации, чем предполагал. Он встал и заглянул в окно ангара. Там стояли ярко освещенные лампами, никому не нужные недостроенные вертолеты.

Похоже, здесь тоже ничего толком не выяснишь. Очевидно, это были воскрешенные — люди, которых вызвали из его собственного мира и заставили работать. Они могли выполнять свои обязанности и все помнили, но по дороге сюда утратили нечто главное, то, что делало их людьми. Оставалось лишь поискать среди них либо человека-мандрагора с душой, либо кого-то более или менее сохранившего человеческое подобие. В то же самое время Дэйву стало любопытно, зачем сатерам понадобились воздушные суда. Взять хоть радиус полета, хоть высоту — птицы рух все равно намного превосходили вертолеты.

Дэйв отыскал человека, который казался умнее своих товарищей. Тот лежал на земле, сцепив руки на затылке и уставившись в небо. Время от времени он морщил лоб, точно изумляясь местному небосводу. Когда Хэнсон плюхнулся на землю рядом с ним, человек нехотя повернул голову:

— Привет. Новенький?

— Ага, — согласился Хэнсон. — Что здесь происходит? Человек привстал и мрачно присвистнул.

— А леший их знает, — сообщил он. Для зомби его голос был слишком эмоциональным; должно быть, в реальной жизни в своем мире это был весьма энергичный тип. — Мы, парень, мертвецы. Умерли и попали сюда. Нам говорят: делайте вертолеты. Ладно, делаем вертолеты, горбатимся по-черному, чтобы успеть в срок. Но только первая машина сошла с конвейера, как вырубилось электричество. Главный инженер садится на единственный готовый вертолет и айда в главную контору — правду искать. Так и не вернулся. С тех пор и загораем, — человек сплюнул на землю. — Зачем только эти придурки меня оживили после того, как наш завод взорвался!..

— На кой ляд им понадобились вертолеты? — спросил Хэнсон. Техник пожал плечами.

— Без понятия. Но, знаешь, кое-что я начал просекать. У них какие-то заморочки с небом. Наверное, они приволокли нас сюда по ошибке. На этом заводе делали большегрузные вертолеты «Небесные когти». Должно быть, эти кретины приняли название за чистую монету. Я только одно знаю: пять полных недель мы работали «за так». А электричества больше не будет — ТЭЦ у них курам на смех. Котлы шипели и сопели своими клапанами, а огня-то в топках не было! Только какой-то дед сидел в углу и обменивался масонскими рукопожатиями с кадилом. Хэнсон указал на ангары: