Виктор Исьемини - Дыхание осени

— Скорей, скорей, — бормотала Глоада, — я сама тебя раздену, вот увидишь, тебе понравится!

И, пока Брудо ок-Икерн размышлял о том, какие мотивы движут грозным чародеем, тот, блаженно улыбаясь, позволял хрупкой девице волочить себя, поворачивать, тормошить и расстегивать массивные пряжки на зачарованных латах. У Кевгара не было никаких мотивов, он хотел лишь услужить этой странной, невероятной, неповторимой принцессе, и ему в самом деле нравилось. Знай сэр Брудо правду — весьма удивился бы. Полководец империи был бы невероятно поражен, узнай он, что ведет войну не против грозного черного мага, не против великана в рогатом шлеме — того, что снова и снова возвращается в сны Брудо ок-Икерна, снова и снова поднимается в стременах, заслоняя серое небо Гевы, снова и снова заносит громадный меч… Сэр Брудо был бы весьма поражен, узнай он, что его противник — тощая девушка в мешковатом сером платье.

Но имперский маршал не мог знать этой странной правды, а потому понапрасну ломал голову, пытаясь разгадать коварный план противника. А у противника в этот миг был единственный план — поскорей стащить с некроманта тяжелые латы.

Если планы у кого и были, так это у Риспа. Прохвосту очень нравился городок Аднор, прежде рыцарю уже приходилось наведываться сюда, в качестве гевского шпиона. В прежние крутые времена Риспу несколько раз случалось участвовать в набегах на здешнюю округу, но Аднор хорошо охранялся. Слишком трудная цель для шпиона и разведчика Риспа, для безвестного исполнителя приказов короля Гезнура. А вот теперь Рисп — господин в Адноре! Какой дивный поворот судьбы.

Риспу казалось, что некромант с подружкой собираются оставаться на земле Ванета долго, быть может — всегда? Ну ладно, сейчас злючке Глоаде попала вожжа под хвост, приспичило возвратиться в Аднор. Но потом ей снова захочется убивать — и к Аднорскому округу прибавятся другие завоевания, но этот городок достанется Риспу. Он заделается хозяином Аднора, а там, чем Гангмар не шутит, обзаведется семейством, передаст Аднор по наследству… Если повести дело грамотно, на эти земли не наложит лапу ни Гева, ни Ванет… в мечтах Рисп видел себя свободным господином. И, проводив Кевгара с Глоадой к лестнице в спальню, отправился в каморку, которую прежде занимал графский писарь — там можно отыскать пергамент и перья.

Рисп был грамотен. Он не гордился этим умением, странным для дворянина его пошиба. Рисп научился письму не по своей воле, жизнь заставила. Если у тебя нет ни собственного земельного надела, ни богатой родни — и не так вывернешься, чтобы продержаться.

Итак, Рисп засел за письмо. Сперва он описал итоги похода, не забыв при этом упомянуть собственное участие. Упомянул, кстати, что весьма хитроумно давал советы некроманту, направлял его действия в нужное русло и в итоге, считает, Рисп, в нынешнем году Гева может не опасаться за границы на западе. Затем, очень осторожно подбирая выражения, писал Рисп, для всеобщего блага будет лучше, если… тут было очень щекотливый момент… будет лучше, если Рисп разорвет вассальные отношения с гевской короной. Это формальность — Гилфиг Светлый убереги от необдуманных шагов — сущая формальность! Но после того, как о прекращении оммажа будет объявлено, добрый сэр Рисп сможет с большей пользой служить интересам его величества Гезнура, ибо единственная его, доброго сэра Риспа, цель — как можно лучше содействовать интересам короля. С искренними заверениями в преданности… и прочая, и прочая.

Сэр Рисп, граф Аднорский еще раз перечитал письмо. И остался весьма доволен собой.

ГЛАВА 12 Ванет, к востоку от столицы

Утро следующего дня выдалось солнечным и ясным. Яркий луч пробился между неплотно прикрытых ставен и упал на широкую кровать, прежде принадлежавшую графу Аднорскому, а затем — Риспу. Нынешней ночью на ней спали Глоада с Кевгаром. Сказать по чести, «спать» — вовсе не самое подходящее слово для описания того, что творилось на кровати после того, как Глоада сумела управиться с пряжками доспехов любовника.

Крики болотницы разносились по темной площади, пугали горожан, чьи окна глядели на графский палас, и заставляли ухмыляться Риспа, который сидел у распахнутого окна и предавался сладким мечтам. Потом Рисп со счастливой улыбкой уснул, предвкушая будущие блага, забылись тревожным сном горожане… а некромант с болотницей все никак не могли угомониться. И Аднор, в общем-то, не спал, горожане сновали по окраинным переулкам, у них была забота. Странная забота! Никогда прежде славным аднорцам не приходилось сталкиваться с этаким делом. И в мыслях не было.

А утром теперь солнечный луч упал на покрытое спутанными локонами лицо Глоады. Девушка открыла один глаз, скорчила гримасу и прошипела:

— Гангмар бы взял солнечный свет! Ночь мне больше по нраву.

Она лежала обнаженной поперек громадного тела любовника — так их взял под утро сон. Выбранив солнечный свет, Глоада сползла с некроманта, он довольно хрюкнул, потянулся и закинул за голову твердые ладони. Ему было хорошо. Вдруг Глоада вскинула голову и насторожилась.

— Ты слышишь? За окном!

Теперь заинтересовался и Кевгар. На площади не шумели, однако тишина не была полной. Сквозь ставни вместе с солнечными лучами сочился глухой низкий гул. Негромкий, он, однако, производил впечатление объема, он наполнял пространство целиком, до краев. Так шумят природные явления — дождь, например, или ручей. И еще подобный звук может издавать толпа. Глоада накинула на плечи покрывало и, зевая, побрела к окну.

Площадь перед паласом была полна народу, весь Аднор собрался здесь. Должно быть, в это утро некромант с Глоадой проснулись последними в городе. Наемники — и те, проведя ночь в лагере за воротами, теперь явились на представление. Ночью они видели аднорцев, то и дело снующих через городские ворота туда и обратно — а теперь явились на площадь полюбоваться, насколько удачными были прогулки горожан.

Завидев в окне встрепанную голову Глоады, горожане зашевелились. Те, которым показалось, что принцесса глядит именно в их сторону, торопливо подняли над головой ночную добычу: они наловили в пруду лягушек, ибо именно таково было повеление принцессы. Помнила ли она сама о собственном распоряжении? Как бы там ни было, теперь зрелище доставило ей удовольствие. Кто из аднорцев держал лягушек на вытянутых руках и строил брезгливые гримасы, кто держался получше, дети — те и вовсе затеяли игру с пойманными земноводными.

Девушка рассмеялась.

— Эй, Кевгар, милый, погляди на олухов! Ну разве они не славные? Погляди же, за ночь население города удвоилось.