Максим Далин - Лестница из терновника-3. Прогрессоры

Под навесом у казармы волки играют в местную игру - похоже то ли на домино, то ли на нарды - и отвлекаются на нас. Рабыня с татуированным лицом и голой татуированной грудью, в одних складчатых шароварах, роняет глиняный кувшин и бежит опрометью куда-то за угол. Четверо волчат, отрабатывающих удары на палках, опускают палки и дико пялятся на наших девочек и на северян, я подозреваю. Редкое зрелище.

- Позовите Хотуру, кто-нибудь! - приказывает Анну.

Эткуру, Элсу и Кору подъезжают ближе к нему. Мои северяне останавливают лошадей рядом со мной.

- Оу, - еле слышно говорит Ар-Нель на языке Кши-На, - откуда у меня такое чувство, что драка может приключиться прямо сейчас - и я в этой драке кого-нибудь убью впервые в жизни?

- Интуиция, наверное, - подхватывает Юу в тон.

Тут и появляется хозяин усадьбы - хотя никакая это, чёрт бы её взял, не усадьба, а Хотуру - не помещик. Я затрудняюсь подобрать аналог его роли. Наместник?

Ему - лет сорок или около того; он заматерел и выглядит очень брутально, как случается с основательно подтверждёнными мужчинами, проводящими много времени в тренировках и спаррингах. Лицо, почти квадратное из-за квадратной нижней челюсти, узкие глаза, губы тонкие. Его волосы спрятаны под тёмно-синюю "бандану", на нем шаровары и что-то вроде короткого халата или кимоно, тканого пёстрым, сине-зелёно-чёрным геометрическим орнаментом. С ним - пожилой бесплотный священник с львиной бляхой поверх широкого балахона, пара бесплотных помоложе - то ли служек, то ли секретарей самого хозяина, и высокий хмурый парень лет двадцати. Сын, наверное - его скуластая угловатая физиономия изрядно похожа на суровое лицо Хотуру.

- Эй, кто... - начинает Хотуру и осекается.

- Я тебя помню, - говорит Элсу, и его жеребец пританцовывает под ним. - Ты - тот Хотуру, о котором отец мой, Лев Львов, сказал на Совете Старших Прайда: "Граница заперта их мечами..."

Хотуру расплывается в улыбке, которую издали можно принять за искреннюю.

- Творец мой оплот! - восклицает он. - Маленький Львёнок, любимый брат! Ты живой! Ты цел! С тобой - старшие братья! Счастливы наши звёзды - и возрадуется Прайд!

- Очень славно, - говорит Элсу, и я понимаю, что этот честный и отчаянный парень может быть здорово неприятным, когда захочет. - Ты знаешь меня - значит, твои люди больше не будут пытаться оскорбить Прайд в моём лице?

- Любой, кто посмеет, будет наказан! - заверяет Хотуру, прижимая руки к сердцу.

- Уже, - Элсу указывает на волков, снимающих труп с седла.

- Нашим людям нужна пища, нашим лошадям нужен корм, всем нужна вода и отдых, - говорит Эткуру. - И твой долг - принимать детей Прайда как полагается.

Я думаю, что не слишком приятно говорить с земли с теми, кто верхом - получается снизу вверх - но Хотуру, так и не отнимая рук от груди, заверяет, что ему радостно, почётно и он готов.

И его свита кланяется. А волки кланяются в пояс. Хотуру приказывает устроить всех, наши бойцы обоего пола, наконец, спешиваются, а рабыни, укутанные по самые глаза, тащат мешки с "кукурузой" для лошадей, сыплют в колоды около конюшен...

Ар-Нель, оказавшись около меня, тихо говорит:

- Здесь умеют лгать, улыбаясь.

- Тоже так думаете? - говорит Юу.

Ар-Нель кивает - и нас приглашают под навес. Деревянный помост там застелен потёртым ковром, валяется куча подушек, сшитых из кусочков кожи, и на круглой столешнице, снабжённой низенькими, в спичечный коробок, ножками, стоит плетёная корзина - или ваза - с сушёными фруктами и орехами.

И Элсу так и идёт рядом с Кору, а Эткуру заминается. Думает, позвать ли Ви-Э, а если да, то как.

- Возьми её, брат, - говорит Анну, проследив его взгляд.

И мы все - в обществе двух женщин - заходим под навес и садимся на ковёр. Только тут Хотуру осмеливается спросить:

- Братья, я не понимаю... Есть с рабынями и язычниками за одним столом? И те... ваши люди... среди них...

- Наши братья и сёстры, пленные, которых нам отдал север, - говорит Анну холодно. - Чего ты не понимаешь? Никого никогда не терял?

- Пленные... - Хотуру натянуто улыбается. - Маленький Львёнок, это с тобой...

- Мой оруженосец, - говорит Элсу, и его глаза темнеют. - Не начинай, брат. Она спасла мне жизнь и больше, чем жизнь. Не смей унижать её.

Кору подбирается, как кошка перед прыжком. Элсу обнимает её за плечи, но так, чтобы не помешать вытащить нож. Хотуру и его свита пытаются сделать хорошие мины.

- Прости, брат, - говорит Хотуру почти заискивающе. - Ты собираешься в Чангран с этой женщиной? Вы с ними собираетесь возвращаться к Прайду, братья?

- Собираемся, - говорит Анну. - Они - это и есть Прайд. Волки - братья Прайда. Разве нет?

- Они же не волки... - Хотуру мнётся. Хочет спросить напрямик, но боится, не смеет.

- Да простит меня Львёнок, - подаёт голос пожилой бесплотный, - а язычники? Они-то никакого отношения к Прайду не имеют...

- А, - смеётся Анну. - Они - послы. Барсята. Добродетельные парни, жаль, пропадают в безверии...

Анну быстро переглядывается с Ар-Нелем. Ар-Нель улыбается.

- Уважаемый Господин Хотуру, - говорит он по-лянчински, тщательно произнося каждый звук, - я, Барсёнок Ар-Нель, восхищён вашими братьями по вере. Они - достойнейшие люди, мы непременно найдём истину вместе.

Хотуру смотрит на него потрясённо, его сын - восхищённо, бесплотный не без язвительности спрашивает:

- Ты готов принять истинную веру и спасти душу?

Ар-Нель кланяется, по-лянчински прижав ладонь к груди.

- Безусловно. Как только я приду к убеждению, что вера истинна. Разве я могу сомневаться в истине, если она будет доказана должным образом?

Это интересно. Даже Хотуру чуточку расслабился.

- Ты хочешь побеседовать о вере? - спрашивает бесплотный, сменив язвительный тон на отеческий.

- О да! - восхищённо соглашается Ар-Нель. - И о поступках, к которым приводит ваша вера, почтенный.

Я бы ему поаплодировал, если бы позволяло место и публика. Сноб Ар-Нель ради дипломатической игры назвал "почтенным" такого презренного типа, как никудышник... Хотя, возможно, он думает о Соне.

Бесплотные рабы приносят вино, лепёшки, от которых пахнет не северными вафлями, а настоящим горячим хлебом, и большое блюдо с тушёным мясом. Никто, впрочем, до еды почти не дотрагивается, только Элсу берёт из корзины горстку орехов и сухих ломтиков плодов т-чень. Бесплотный священник поощрительно улыбается.

- Мы можем говорить о вере, можем говорить о доблести и о добродетели. Ты - редкостный язычник. Признаюсь, я до сих пор считал таких, как ты, упрямыми глупцами...

- Что вы, почтенный, - возражает Ар-Нель с лёгкой улыбкой. - Я всегда готов прислушиваться к слову истины. Вы позволите мне спрашивать?