Дмитрий Гришанин - Стеклянный ветер

— Я вообще не понимаю, с чего вы так переполошились? — спокойно сказал Лом, не спеша приближаясь к друзьям. Если не считать пыли подземелья, его одежда была чистой. — Эти ребята сейчас вообще ничего не видят и никого не слышат. Я их парализовал на пару часов. А когда они очнутся — не все, конечно, часть скончается от потери крови, — то едва ли вспомнят, как их зовут. Не говоря уж о том, кто на кого напал и как все было на самом деле. Конечно, настоящий маг без труда выудит эту информацию из их памяти, но я не думаю, что у завсегдатаев этого дешевого трактира хватит средств, чтобы воспользоваться услугами искусного колдуна. А обычному уличному шарлатану через установленные мною барьеры кишка тонка прорваться.

— А! Ну если так, то это в корне меняет дело! — Гимнаст на глазах взбодрился, быстренько вытер кинжал о плащ ближайшей «статуи» и с лязгом вогнал его в ножны. Потом осмотрел поле битвы уже совершенно другими глазами, в которых страх скорого наказания сменился предвкушением легкой наживы:

— Трактир, говоришь. Надо будет раздобыть чего-нибудь пожрать. Я пойду по кладовкам прошвырнусь и на кухне пошарю. А вы, ребята, пока займитесь карманами этих военнопленных. Все равно потом они ничего не вспомнят!

— Не рыцарское это дело, по карманам шарить, — горло выпятив грудь, проинформировал друзей Студент и, обернувшись к Гимнасту, добавил: — Тебе надо, сам и шарь.

— Ишь ты, благородный какой, — заступился за хозяйственного друга Лом. — Ты еще нам свой кодекс чести тут расскажи, а мы развесим уши и будем слушать. Только что шестерых на тот свет отправил, душегуб, а теперь песни нам запел: воровать, мол, нехорошо! Лорд дело говорит, надо деньжат местных раздобыть. В городе тебе просто так никто ничего не скажет. А если ты собираешься всех направо и налево своими железяками стращать, так тут у каждого наверняка нечто подобное в арсенале найдется. Как ты думаешь, во что бы тебя превратили эти дровосеки, если бы не мое заклинание? Давай-ка, бросай свою рыцарскую спесь и превращайся в обычного мародера!

— Нет уж, ты как хочешь, — уперся Студент, — а я лучше пойду одежду себе посмотрю. Там в спальне я шкафчик приметил. А то в таком виде выходить на улицу…

— В лягушку его превратить, что ли? — Лом как бы мыслил вслух за спиной удаляющегося Студента. Но тут же поспешил исправиться, поскольку новоиспеченный рыцарь резко остановился, и его руки начали подниматься к чудовищно быстрым мечам. — Да ты чего, шуток что ли не понимаешь? Иди-иди, куда шел. И Гимнасту тоже чего-нибудь подбери, а то тоже перемазался, как черт. — И уже намного тише обратился к ближайшему заколдованному мордовороту, застывшему с огромным топором в руках: — Сейчас. Буду я тут по вашим карманам рыться. Я маг или не маг? Сами все до копеечки отдадите. Еще будете упрашивать, чтобы взял, не побрезговал. — Тихонечко щелкнув пальцами, Лом уставился в оживающие глаза истукана и одними губами зашептал: — Деньги давай. Давай деньги. Деньги давай.

Не прошло и пяти минут, как у Лома в руках оказалось два кошелька: один маленький, в нем на самом дне сиротливо блестела дюжина золотых колечек; другой здоровый, с туго набитыми боками, в него он еле запихал семьдесят три тоненькие серебряные пластинки. Застывшие ребята с такой Щенячьей радостью отдавали ему последние деньги, а затем они же с таким восторгом выворачивали для него карманы своих погибших товарищей, что даже равнодушному магу стало стыдно вот так нагло обирать беспомощных людей. Чтобы как-то примириться с неожиданно проснувшейся соустью, Лом с помощью магии зарубцевал несколько опасных ран на телах несчастных.

Вскоре появился радостный Гимнаст, у него в руках была корзинка, в которой что-то интригующе позвякивало. А соблазнительный запах жареной свинины, распространяющийся из-под покрытого жирными пятнами полотенца, просто сводил с ума, наполняя рот голодной слюной.

— Я вижу, ты времени даром не терял, — приветствовал появление друга Лом. — Какой аромат! Гимнаст, ты помнишь, когда мы последний раз обедали?

— Не-а! Но жрать хочу, как волк, — с этими словами Гимнаст стал расчищать на столе место для корзинки. — А где наш непобедимый?

— Переодеваться пошел, — нетерпеливо бросил Лом, не сводя жадных глаз с корзинки. — Кстати, тебе тоже не мешало бы переодеться. Слушай, ты чего это собираешься делать?

— Не видишь что ли? — совершенно искренне удивился Гимнаст. — Стол расчищаю.

— Это-то я вижу. А зачем ты его расчищаешь? Ты есть, что ли, здесь собрался, рядом со всеми этими покойниками? Нет, ну вы тут вообще оба звереете не по дням, а по часам!

— Ну, а чего ты предлагаешь делать? Что, теперь дальше будем голодать? Так вот, имей в виду, я не согласный. Не хочешь есть, так и скажи, а то, видали, привередливый какой.

— Да с ума не сходи! — возмутился Лом. — Пойдем вон хоть в спальню, там, по крайней мере, ни мертвяков, ни мух, ни этих несчастных, которым еще тут стоять и стоять, пока не расколдуются. Я у них и так последние деньги отобрал, а теперь ты еще собираешься жрать у них на глазах.

— Ты же сам говорил, они ничего сейчас не чувствуют, — уперся Гимнаст.

— Мало ли чего я в боевом запале наговорил. А теперь мне их жалко стало. Так что марш в спальню, не то в лягушку сейчас превращу. Заодно и переоденешься там во что-нибудь чистое, а то от тебя несет какой-то тиной. Руки прямо так и чешутся.

Гимнаст не был таким отчаянным парнем, как Студент, поэтому, дабы не искушать судьбу, со всех ног кинулся к спальне. Тяжелую корзинку он, конечно же, забыл на столе. Пришлось Лому, проклиная на все лады свою недальновидность вкупе с длинным языком, тащить еду и вино самому.

Как ни странно, в спальне обнаружился лишь красующийся перед зеркалом Студент в новом нарядном плаще золотистого цвета.

— Куда подевал эту скотину лорда? — с порога выпалил Лом. — Что я ему — носильщик, корзины за ним таскать. Совсем меня за человека не считаете! Один заставляет побираться, другой свои вещи таскать. Я ж маг, в конце концов, а это звучит гордо!

— Не кипятись, — не отрываясь от зеркала, молвил Студент. — Отмываться он побежал, вон там ванна с горячей и холодной водой. Кстати, помыться не хочешь? Сам виноват. Ты же знаешь Гимнаста, он у нас парень впечатлительный, а ты его в лягушку… Да он теперь полдня будет отскабливаться. Ух, ты, как вкусно пахнет! — Студент скинул полотенце с корзинки. — Ого, живем, молодец Гимнаст! Грубый ты все-таки, Лом, парень такой вкуснотищи полную корзину насобирал, а ты его в лягушку.

— Ага, этот болван собирался жрать всю эту, как ты говоришь, вкуснотищу, прямо там, внизу, в живописном окружении трупов и мух.