Уильям Моррис - Воды дивных островов

При виде их сердце Заряночки забилось от счастья; в особенности же обрадовалась девушка приходу Виридис, что показалась ей из трех дам самой доброй.

Молвила Виридис:"А вот и угощение для дорогой сестрицы, и куда как во-время; поручиться могу, что ты умираешь от голода, ибо полдень давно миновал. Сними с нее оковы, Атра". Отозвалась дева в черном:"Может быть, разумнее будет оставить кандалы на ногах, на случай, ежели госпожа явится; но что до запястий, протяни-ка руки, странница". Так Заряночка и сделала, и Атра сложила свою ношу на пол, и расстегнула наручники, и сняла их; а тем временем Виридис расставляла яства, кое-что на полу, а кое-что на зловещем сундуке. Затем подошла она к Заряночке, и поцеловала ее, и молвила:"Теперь сидеть тебе на троне нашей госпожи, а мы станем прислуживать тебе; то-то возгордишься ты, почитая себя знатной особой".

Об отказе дамы и слышать не пожелали, и пришлось Заряночке усесться обнаженной на пурпурные подушки; и пошел пир горой. В изобилии тут было изысканных яств: оленина и дикая птица, сметана и фрукты, и сласти, а к ним доброе вино: никогда прежде не приходилось Заряночке пировать подобным образом, и воспряла она духом, щеки ее зарумянились и глаза засверкали. Однако же заметила она:"Что, коли госпожа ваша застигнет нас здесь, а мы-то веселимся?" Отвечала Атра:"С кресла придется тебе сойти, едва заслышишь ты, как в замке поворачивается ключ, а об остальном не беспокойся, на нас колдунья не рассердится; потому что сама она наказала нам, а мне в особенности, присоединиться к тебе здесь и занять тебя разговором; пришла бы и Аврея, да только сейчас она прислуживает госпоже". "Неужели колдунья сжалилась надо мною, - вопросила Заряночка, - раз повелела вам так меня порадовать?"

При этих словах расхохоталась Виридис, и молвила Атра:"Жалости она не знает и не узнает никогда; однако же настолько ожесточено ее сердце, что колдунья и предположить не может, будто мы способны полюбить тебя, оказавшуюся в беде чужестранку, от которой выгоды ждать не приходится; потому не опасается ведьма, что наше сострадание облегчит твои муки. А послала она нас, и меня в особенности, отнюдь не утешать тебя, но расстроить и напугать; ибо велела мне госпожа порассказать тебе байки о том, чем обернется для тебя день завтрашний, а также и следующий; и как возьмется она за тебя, и что воспоследует, и чего ожидать тебе в итоге. Так надеется она смирить твою гордыню и поубавить отваги, и наполнить каждое мгновение дня сегодняшнего неизъяснимым ужасом для души твоей и тела, чтобы таким образом пережила ты страдания дважды. Вот какова ее милость к тебе! Однако же, похоже на то, что жестокость колдуньи обернулась тебе во спасение, ибо иначе колдунья принялась бы за тебя уже сегодня, а завтра ты окажешься далеко от нее".

"Мы же, - промолвила Виридис голосом негромким и нежным, - ни о чем подобном с тобою говорить не станем, но поведем речи утешительные и ласковые, и расскажем друг другу свои истории. Так ли, Атра?" "Да, так", отвечала дева в черном.

Заряночка подняла глаза и молвила:"Удивительны ваше сострадание ко мне, и исполненная любви доброта; просто и не знаю я, как вынести их бремя. Но скажите мне об одном откровенно: не придется ли вам страдать вместо меня, когда прознает ведьма, что вы похитили меня у нее?"

"Нет, отвечала Атра. - Говорю тебе, к завтрашнему дню она совсем позабудет о тебе и твоем появлении, или почти позабудет. Кроме того, ведьме открыто будущее; так стало ей известно, что ежели поднимет она руку на одну из нас, сделает она это себе на погибель; если только поводом не послужит тяжелая провинность, ясно противу нас доказанная. Воистину, в первые дни нашего плена мы совершили проступок такого рода, и кара не замедлила воспоследовать, что Виридис, несомненно, подтвердит. Однако же теперь мы поумнели, и лучше знаем нашу госпожу, и такого удовольствия не доставим ей более".

Заслышав эти слова и заметив улыбку Атры, Виридис потупила взор, и покраснела, и побледнела; Заряночка глядела на нее, дивясь, что деву в зеленом тревожит; а затем молвила:"Приходится ли вам, сестрицы, работать в саду и в поле? Я имею в виду, коров и коз доить, землю копать, сеять и жать, и все такое прочее". "Нет, отвечала Атра, - либо госпожа наша, либо кто другой, обладающий великим могуществом, повелел, чтобы все здесь росло и созревало само по себе;, не нужно здесь ни пахать, ни сеять, ни жать, ни ухаживать за садом; а все иное, потребное нам, госпожа извлекает для нас из Дивного Ларца, либо позволяет нам самим взять, что нужно. Ибо узнай, что оказалась ты на одном из Островов Озера, и прозывается он Островом Непрошенного Изобилия".

"Тогда выходит, - отозвалась Заряночка, - что ежели госпожа ваша откажет вам в дарах Дивного Ларца, вы погибли". "О да, так, отвечала Атра, - тогда останутся нам только плоды земли да дикие твари, а их так и не научились мы превращать в обед да ужин". При этих словах все трое расхохотались; и молвила Заряночка:"Видите, права я была, нанимаясь к вам в служанки, ибо всякой работе по дому, и в хлеву, и в поле обучена я. Но раз не пожелали вы оставить меня при себе, либо не в вашей это власти, не удивляюсь я, что здешняя жизнь вам постыла, и мечтаете вы о побеге, невзирая на то, что столь изобилен и прекрасен остров, и не знаете вы до поры ни дурного обращения, ни тоски. Ибо, по правде говоря, стоит над вами скудоумная тиранка".

Отвечала Виридис:"И, однако же, милая подруга, не только это усиливает желание наше бежать. Расскажи ей, Атра".

Улыбнулась Атра и проговорила:"Все очень просто: есть на свете те, что тоскуют по нам, и по кому тоскуем мы, и хотелось бы нам быть вместе". Молвила Заряночка:"То, должно быть, родня ваша, отцы и матери, сестры и братья, и прочие?"

Снова вспыхнули щеки Виридис; и заговорила Атра, тоже слегка краснея, но при том улыбаясь:"Те, кого мы любим, м те, что любят нас, - не жены, но мужи; и не родня они нам по крови, но чужие - до тех пор, пока не овладеет ими любовь, и не заставит их возмечтать о том, чтобы стать с нами единой плотью; и желание их не ведает границ, и жаждут они наших тел, каковые видятся им куда прекраснее, чем, может быть, есть на самом деле. И они станут разделять с нами ложе, и у нас родятся дети. И все это позволяем мы им охотно, потому что любим их за доблесть, за преданное сердце, и за пылкую любовь к нам".

При этих словах Виридис подняла взгляд, и глаза ее засверкали, и щеки заалели, и молвила она:"Сестра, сестра! ровно так же и не иначе, как они желают нас, так желаем и мы их; не просто доброе расположение к ним движет нами, но страсть и любовный жар".

Тут Атре пришлось закраснеться пуще Виридис; однако одно только прибавила дева в черном:"Я поведала тебе о том, Заряночка, потому что, сдается мне, воспитана ты в простоте и неведении, вдали от мужей; однако в мире сыновей Адамовых об этом знает всяк и каждый". Отвечала Заряночка:"Правду сказала ты про меня. Однако о подобной любви каким-то образом проведала я задолго до дня сегодняшнего; и теперь, в то время как беседуем ты и я, кажется мне, что древнее это знание волною нахлынуло на меня, и переполняет сладостью сердце. О, что за чудо - обрести в ком-то подобную любовь и быть любимой подобною любовью!"