Сворн Турайсеген - Враг хозяина штормов

— Да, всё. Только я вот что ещё хотел сказать… — Парень посмотрел на меня почти умоляющим взглядом. — Я знаю, что вы не обязаны помогать нам и оплату берёте немалую, да и после произошедшего, но…

— Но?

— Пожалуйста, помогите нам избавиться от нёкк. Мы найдем, чем вам заплатить, только сделайте что-нибудь, пожалуйста. Отец бы и сам вам это сказал, но почему-то медлит, что-то его удерживает. Но, господин Оларс, очень вас прошу… пожалуйста.

Несколько секунд я молчал, взвешивая и обдумывая: идёт это вразрез с моими планами или нет. Получалось, что нет.

— Линд.

— Да? — Он встрепенулся. А в глазах было такое безнадёжное выражение, что даже сердце сжалось. Интересно, он знает о словах призыва?

— Если действительно хочешь стать магом, уезжай в город. Здесь ничему обучиться не получится.

Линд хотел что-то сказать, но я развернулся и вышел из дома — больше задерживаться было ни к чему.

Тучи заволокли небо, скрыв луну и звёзды. Плохо, придётся тратить больше сил, но откладывать ритуал я не собирался. Йорд стоял чуть поодаль и наблюдал за происходящим. Всё же рисе — живое существо и подвергать его опасности не стоит.

Я сделал глубокий вдох. Тишина, покой, волны Скьяльвинд с еле уловимым шелестом накатывали на берег. В двух шагах от первого Холодного камня поставлена глиняная плошка с водой и несколько камней, пропитанных магией, разбитых и собранных заново при помощи заклинаний. Одежду пришлось снять, слиться с чем-то неживым лучше как есть… чтобы ничего не мешало. Ворожба мёртвых умеет служить своему хозяину, если он ничего не боится. Боялся ли я нёкк? Боялся ли безмолвных Холодных камней, угрюмо взиравших на пришедшего чужака и посягавшего на их покой? Нет. Не боялся даже того, что может пробудиться.

Но ни слова над шелестящими волнами, молчание — мой голос. Я окунул пальцы в воду, по ней пошли круги, что тут же вспыхнули лиловым светом. Ночная тьма сгустилась, рухнула в воду, растворяясь в тысячах пляшущих искорок. Лиловый и чёрный в одно мгновение переплелись, словно две змеи, и призрачно замерцали. Ожившая вода — нет и следа от прозрачного спокойствия, бывшего ещё несколько мгновений назад. Я бросил в плошку камни, лилово-чёрная вода зашипела и ослепительным фонтаном вырвалась вверх. Камни засияли аметистовыми огнями и рассыпались на мелкие осколки. Вода плеснула на камень, осколки кинулись ко мне, впиваясь в обнажённую кожу. Я стиснул зубы, утбурд забери эти ритуалы, как же больно. Но ни звука! Нельзя, иначе ничего не выйдет. Выступившая кровь устремилась к камню, алой лентой разрезала тьму и прошла сквозь лилово-чёрную завесу. Послышался громкий треск, странный вздох, будто каменный великан сбросил своё многолетнее оцепенение. Воды Скьяльвинд забурлили с неистовой силой, ещё мгновение и…

Моё тело онемело: ни холода, ни боли больше не чувствовалось. Я медленно поднял руку: мраморная белизна, странная угловатость движений. И тихий шелест волн:

— Неживой… Родной…

Холодные камни, казалось, ещё немного — превратятся в жидкий огонь, только не оранжево-золотой, а ослепляющий лиловым серебром, который рванет в бурлящие волны Скьяльвинд.

Налетел жуткий ветер, но что ветер камню? Я даже не шевельнулся, оставшись немым изваянием на берегу. Снова затрещали Холодные камни, заплясали хоровод лиловые искры вокруг них, вода хлынула на берег. Я протянул руку и коснулся ближайшего камня, ладонь тут же укололо, но странно, непонятно… Будто безжизненная скала признала своего и радовалась встрече.

Кажется, Йорд что-то прокричал, но сквозь ветер и неистовство Скьяльвинд я ничего не расслышал.

Холодные камни снова вздохнули, меня оглушил раскат грома. Но ни блеснувшей молнии, ни хлынувших с чёрных небес струй дождя не последовало. Новый раскат, но через миг я понял, что это вовсе не гром, а голос… голос одного из Совнов.

— Кто ты и зачем нарушил наш покой?

Однако ответить я не успел.

— Нет! Он мо-о-о-о-й! — раздался пронзительный женский крик, больше похожий на плач.

В мгновение ока поднялась огромная волна, рухнула на меня и тысячей невидимых рук утянула за собой.

Глава 5. Хильда, дочь Асмунда

Оглушённый и оцепеневший, я не сразу понял, что меня больше никто не держит. Тьма перед глазами начала рассеиваться, но толком рассмотреть ничего не получалось. Ни холода, ни боли — и хотя кругом ледяная вода — дышать на удивление легко. Или не дышать? Йенгангер не дышит, именно так говорила моя бабка. Только никогда не поясняла значения этих слов.

— Добро пожаловать в мои воды, — прозвучал высокий женский голос.

В нескольких шагах от меня появилась сотканная из серебра тонкая девичья фигура. Удар сердца — и передо мной нёкк: болезненно худая, разорванное платье из выбеленного льна едва держалось на правом плече, искусная вышивка на рукаве и подоле давно выцвела. Белоснежное облако волос чуть колышут подводные течения, кожа — почти прозрачная, с еле различимой голубой сетью вен. По лицу не разберёшь — шестнадцать ей лет или двадцать шесть, только в глаза лучше не смотреть. Два бездонных чёрных колодца, полных боли и ненависти — ни зрачка не видно, ни радужки — одна чернота, что на фоне бледной кожи кажется пламенем с той стороны Мрака.

— Не молчи, Оларс Глёмт, я знаю, кто ты, — медленно произнесла она, — потому и привела сюда.

За спиной Хильды, чуть поодаль, стояли серые камни, похожие на разрушенные колонны. Да и под ногами не песок речного дна, а выложенная плитками дорожка. Неужели здесь кто-то мог жить?

— Зачем, Хильда, дочь Асмунда? Мало фоссегрима и жителей деревни?

— Много ты знаешь, — неожиданно змеёй зашипела она, и я тут же пошатнулся, будто слова ударили, став подводным течением. В чёрных глазах сверкнули яростные искры.

Я медленно поднял руку, кисть окутало лиловым пламенем. Нёкк, как зачарованная смотрела на мою руку, ярость тут же исчезла.

— Расскажи мне, — мой голос звучал мягко, но властно; страх и неуверенность показывать нельзя, иначе быть беде.

Хильда сделала глубокий вдох:

— Если кто и сможет помочь мне, то только Посредник. — Она посмотрела на меня. — Такой, как ты.

Я стиснул зубы. Поменьше надо болтать, даже если уверен, что тебя не услышат. На тонких губах Хильды появилась улыбка.

— Много я слышу через воду. Но знай, не по своей воле уносила жизни людей. Холодные камни… — она сглотнула. — Когда мои братья стали ими и обязаны были служить Хозяину Штормов, непреодолимые чары наложил он на них — чтобы тянули к себе людей. А я… хоть и пыталась сопротивляться, но заманивала сюда жертв.