Наталья Ткаченко - Подруга

— С тобой я и не собиралась никуда идти, — отрезала Тхар, кидая на землю сбрую и седло, а на спину Дружка пристраивая потник. — Я собиралась идти с твоим обозом. Но, как видишь, передумала, — мстительно завершила она.

— Тхар, — расстроено выдохнул Радег, на которого она по-прежнему не смотрела. — Прости. Я ведь подумал, что ты…

— Я тебе ясно дала понять, что ты меня не интересуешь, — холодно отозвалась девушка, поднимая седло и закидывая его поверх потника на спину по-утреннему флегматичного Дружка.

— Тхар, — перехватил её руку Радег, и девушка наконец взглянула на него, с удивлением заметив, что он искренне взволнован. — Пожалуйста, останься. Ты мне очень понравилась, я решил… что ты кокетничала, а на самом деле я тебе тоже… Погоди, — остановил он пытающуюся возразить девушку. — Всё, я понял, больше никогда.

— Эге! Кажется, я знаю, к кому ты вчера ездил, — раздался рядом с ними голос Цедарга. Орк довольно посмеивался, и Тхар резко выдернула из руки Радега свою.

— Погоди, — она нахмурилась и требовательно посмотрела в глаза парню: — Ты вчера ночью ездил в мою усадьбу?

Орк, помявшись, кивнул. На лице Тхар отразилась настоящая буря чувств, которую при желании можно было истолковать совершенно по-разному. Например, решить, что девушка поражена и польщена тем, что он не мог не попрощаться с ней перед дальней дорогой…

— Идиот! — рявкнула Тхар и от полноты чувств так ткнула Радега в грудь, что тот покачнулся. — Надеюсь, ты ни с кем там не говорил?!

— С работником, — обиженно ответил разочарованный парень. — Хозяева уже спали.

— И что ты ему сказал? — подозрительно осведомилась Тхар, угрожающе наклоняя голову и хмуро кося на Радега сердитым глазом.

— Что ищу тебя. Он сказал, ты ушла в Черевякино. Чтобы присоединиться там к обозу. Я попрощался и поехал обратно, — отрывисто пересказал Радег, всё ещё расстроенный из-за несбывшихся надежд.

— Надеюсь, он не скажет о твоём ночном визите дедушке с бабушкой, — озабоченно сдвигая брови, вздохнула Тхар. — А то они переполошатся… а впрочем, это уже неважно, — вспомнила она о своём решении уйти и принялась застёгивать подпругу.

— Брось, — остановил её старший орк. — Я пошлю кого-нибудь из ребят, у нас лошади гораздо быстрее, чем твой бочонок. А его привяжи к телеге, и сама туда садись. Нам пора к Черепичинкам, — и, ничуть не сомневаясь, что девушка послушается, орк пошёл дальше поднимать обоз.

— Ты остаёшься? — тихо спросил Радег, глядя на Тхар с надеждой. — Ты же так хотела на юг, на настоящий юг, — процитировал он её саму.

— И сейчас хочу, — решилась Тхар и потянула подпругу. — Ладно, купец, иди давай, проверь, всё ли в порядке с товаром. И вообще, займись обозом, а не стой тут, пень пнём, — ворчливо заметила она.

Радег только усмехнулся и отправился выполнять указания, продолжая радостно улыбаться — уже своим мыслям. А Тхар подумала, что, возможно, она ещё не раз пожалеет о своём решении.

Около полудня того же дня трое путников въехали в ворота усадьбы дедушки и бабушки Тхар. Работники, собравшиеся на обед, застыли, где были, таращась на подобный наплыв редкого зверя — эльфа — и не додумались позвать хозяев. Впрочем, особой нужды в этом и не было: дед Тхар сидел на крылечке и благодушно курил трубку, наслаждаясь солнечным деньком и крепким табачком. Бабка была занята по хозяйству, поэтому он встретил троицу один.

Эльфы спешились, самый молодой шагнул вперёд и поклонился. Дед ответил кивком, отмечая и светлые волосы, и чуточку наивное выражение серо-голубых глаз, и ещё по-мальчишески свежее лицо. Всё, как сказала внучка.

— Ллио? — предположил он, ничуть, впрочем, в своём предположении не сомневаясь.

— Откуда?.. — удивился эльф и тут же радостно воскликнул, расплываясь в солнечной улыбке: — Тхар говорила обо мне, да? Ой, простите! — спохватился он: — Здравствуйте!

— Здравствуй-здравствуй. Говорила, — усмехнулся в висячие усы довольный дед и уточнил: — Говорила, если приедешь и будешь искать её, рассказать тебе, куда она отправилась.

— Она уехала? — огорчился Ллио — на солнышко набежала тучка. — Давно?

— Вчера, — обнадёжил его дед.

— Мы её быстро догоним, — Риан встал по правую руку от Ллио. — Я Ванеллириан Странник, и я рад познакомиться с тем, кто вырастил Тхар. Вы не будете возражать, если мы составим ей компанию в странствиях?

Дед хмыкнул:

— Ну, зачем здесь парень, — он кивнул в сторону Ллио, — я догадываюсь. А вот ты… — он подозрительно прищурился.

Странник чуть улыбнулся:

— Я ищу Тхар, потому что она может помочь мне увидеться с моей возлюбленной.

Дед крякнул:

— Та ж история, понятно, — и, хотя Ллио уже открыл рот, чтобы возразить, перевёл взгляд на застывшего у коня Дирелла: — Ну, а это кто?

— Мой старший брат, — тут же представил Ллио. — Мама настояла, чтобы он поехал с нами.

— Понятно, понятно, — протянул дед, разглядывая Дирелла. Молодой эльф в свою очередь смотрел на него в шоке: за время их короткого путешествия, а уж тем более в Лесах, он не встречал настолько старых людей, и сейчас глядел на человека с испугом. Дед Тхар был абсолютно сед, сух и морщинист; старость сгорбила его и искривила пальцы, держащие трубку, но прищуренные глаза всё так же цепко смотрели из-под кустистых бровей.

Дирелл впервые в жизни, где-то в глубине, не признаваясь самому себе, испытал к человеку уважение. Он сам при первых признаках старости покончил бы с собой: эльфы угасали, но не старились, до последних лет жизни сохраняя густоту волос и гладкость кожи, они словно истаивали и слабели, постепенно теряя интерес к жизни, с которой в итоге расставались без страданий и сожалений. И теперь Дирелл понимал, какой он — его главный страх. А человек с достойным уважения мужеством принимал своё изменившееся тело и не сдавался на милость старости.

— Ну что, — наконец сказал дед. — Вы как раз к обеду.

— Но Тхар… — попытался возразить Ллио.

— Успеете, — успокоил его дед, и стал подниматься с натужным кряхтением. Ллио тут же помог. Дед хитро улыбнулся: — Спасибо, юноша. Ну, пойдёмте.

За обедом дед рассказал всё, что знал об обозе, с которым внучка собралась путешествовать, и наказал приглядывать за ней. Бабка, поначалу волком зыркавшая на незваных гостей, вскоре забыла о надуманной вражде и усердно подкладывала добавку в тарелку Ллио, приговаривая: "Кушай, кушай. Вон тощщый какой, и в чём душа держится? Кушай, набирайся силёнок. До Краевого-то ой как далеко…" Вежливость не позволяла Ллио обижать добрую женщину, но к концу обеда он уже всерьёз раздумывал над тем, сможет ли он съесть всё предложенное и не лопнуть.