Трой Деннинг - Лазоревый шторм

Долгое время все, что Садира могла делать – висеть на клинке и молиться, чтобы он не сломался. Если она потеряет контакт с Башней Пристан, опасалась колдунья, туман начнет выедать ее разум, а ее жизненная сила просочится в него. Даже если этого не случится, призракам будет намного легче накинуться на свою жертву, когда она будет беспомощно дрейфовать по Серости. Возможно, кстати, что это благодаря их усилиям Башня крутится и трясется, как в лихорадке.

Голос Магнуса заколебался, становясь громче, когда башня смотрела в одном направлении, и превращаясь в шепот, когда она сильно отлонялась от него. Вначале громкость прыгала буквально каждую секунду, потом постепенно качка ослабла и шпиль стал указывать в одном и том же направлении подольше, потом скачки и толчки башни вообще прекратились, а песня полилась в уши волшебницы только из одного направления: с верхушки лестницы.

Садира вздохнула с облегчением. К счастью вовсе не призраки вызвали это дикое кружение. Кинжал оказался неспособен указать правильное направление, потому что любое направление привело бы ее не к Магнусу, а к опасностям Серости. Вместо этого ее заклинание переориентировало всю башню, так что выход лежит в самом очевидном направлении: вверху.

Внимательно слушая песню Магнуса, колдунья взглянула под воротник своего платья. Ее рука побледнела до плеча. Похоже, магическая энергия ее тела истощится после пяти-шести заклинаний, и может быть и того меньше, если они будут достаточно сильными. После чего ей придется искать другой источник энергии для магии. И мало вероятно, что в Серости она найдет растения, из которых можно было бы вытянуть мистическую энергию жизни.

Спрашивая себя, найдет ли она достаточно магии, чтобы защититься от призраков, когда они наконец появятся, волшебница начала карабкаться вверх. Ступеньки были довольно маленькие, на каждой из них помещалось не больше половины ступни. Зачастую они были сломаны и так истерты, что дорога напоминала скорее склон, а не лестницу. Тысячелетная пыль лежала под ее ногами, и она проходила по древней грязи, не оставляя следа. Нужно было что-то большее, чем легкие человеческие шаги, чтобы потревожить покой Великой Серости.

Колдунья карабкалась долго: минуты, часы или дни, она не знала. Но в любом случае продвинулась она не намного. Вершину по-прежнему было не видно, а основание башни не отдалилось. Тем не менее она продолжала лезть, так как голос Певца Ветров становился все громче и громче, следовательно она двигалась в правильном направлении. В могильной тишине тумана, расстояние и время были иллюзией, но не песня Магнуса. Она шла извне, и она была реальной.

В какой-то момент из ничего появился сверкающий изумруд. Он покружился около стены, несколькими ступеньками выше, из него появилось большое облако темного тумана. Две зеленые точки появились в тумане на высоте головы и замигали зловещим светом.

Садира перестала карабкаться и остановилась, обеспокоенная и готовая сражаться. Как и у нее, призраку надо было какое-то важное событие из его жизни, которое послужит основой его воплощения. Хотя волшебница никогда раньше, до атаки на Дороге Туч, не встречалась с именно этими призраками, Рикус уже имел с ними дело. Судя по его описанию, она знала, что для сторонников Борса таким краеугольным камнем является изумрудная гемма. Не будучи полностью уверена, она все-таки полагала, что Борс дал такой камень каждому из своих рыцарей, когда взял их на службу.

Волшебница сунула руку в карман платья, одновременно смотря на темный туман, все больше сгущавшийся вокруг изумруда. Вскоре облако стало замечательно сложенной женщиной в великолепных доспехах. Воительница откинула забрало своего шлема, и взгляд ее зеленых глаз сфокусировался на Садире. Лицо незнакомки было твердо и сурово, а сильный подбородок и усмехающиеся губы странно гармонировали с широкими, плоскими щеками.

Женщина-призрак указала кончиком своего меча на туман внизу. – Иди вниз! – приказала она.

Садира вытащила крошечный пакетик с медной пылью из кармана. Волшебница зубами разорвала пакет и спокойно ждала, когда призрак атакует. В тот момент, когда воительница уже занесла меч для удара, она бросила коричневый порошок прямо ей в лицо. Пыль покрыла лицо женщины.

Меч призрака пошел вниз.

Садира отпрянула в сторону, ударив врага в локоть. Меч прошел в считанных сантиметрах от нее. Рука волшебницы болезненно ударилась в сталь доспехов, было трудно поверить, что всего мгновение назад эта грозная богиня войны сконденсировалась из серого тумана. Женщина-призрак покачнулась, но устояла на ногах и занесла меч для нового удара.

Но атака запоздала. Садира произнесла слова заклинания, и медный порошек, покрывший лицо призрака, полыхнул синим цветом.

Пронзительный, режущий уши крик вырвался из губ призрака. Она бросила меч, охватила лицо руками и повалилась вперед. Но прежде, чем она упала на землю, синее пламя побежало по ее доспехам. Ее тело превратилось в облако тумана, который уплыл прочь, оставив светящийся изумруд, плававший в воздухе там, где только что была ее голова.

Волшебница выхватила гемму из воздуха. Она была размером с ее большой палец, вырезана в виде похожего на глаз овала, и была темно-зеленого цвета, самого глубокого, которой Садира видела в своей жизни. Блеск ее многочисленных граней заставлял ее казаться почти черной, а в ее середине мерцал слабый зеленый свет.

Волшебница топопливо положила камень на ступеньку, вынула стелет, повернула его рукояткой вниз и с силой ударила по гемме. Камень не разлетелся на куски, как она ожидала, а рассыпался в зеленый порошок.

Мерцающее свечение какое-то мгновение повисело над раздробленным камнем, потом медленно расширилось в облакоподобную массу. За исключением зеленого оттенка, этот свет напоминал мистическую энергию, которую обычные волшебники вытягивали из растений, собираясь колдовать.

Внезапно облако взорвалось с оглушительным грохотом. Стрелы зеленого цвета полетели в Серость, освещая ее эффектным зрелищем великолепных зеленых вспышек. Буря набирала силу, наполнив всю окружающую бездну гулом и ярчайшим светом. В тех местах, куда ударили молнии, туман закрутился зеленым вихрем.

Садира была поражена до глубины души этим ураганом. Она знала что, уничтожив гемму, высвободит какое-то количество жизненной силы, так как призракам нужна энергия, чтобы удержать их убегающую сущность. Но камень содержал столько энергии, сколько можно было найти в живой женщине. Возможно именно поэтому рыцари Борса были так преданы своему господину. Если гемма была хранилищем их жизненной силы, то Дракон мог оживить их, используя камень.