Патрик Уикс - Империя Масок (ЛП)

Она произнесла это жеманно, с такой улыбкой, словно выведала грязный маленький секрет. Довольная собой, она ждала от Мишеля мольбы о милосердии или предложения сделки получше. А может, она опять играла с ним, выискивая способ получить больше информации, словно хорошо обученная шпионка и интриганка, кем она и являлась.

Сэр Мишель изо всех сил ударил её лбом в лицо. Она отшатнулась, а он перекатился на спину и, опустив руки вниз, провёл их под согнутыми ногами. Руки были все ещё связаны, но он дотянулся до головы Мельсендре. Он накинул петлю ей на шею и начал затягивать верёвку с такой силой, что вместо криков у неё вырывалось лишь судорожное бульканье.

— Я — сэр Мишель де Шевин, — прорычал он, ещё сильнее натягивая веревку.

Мельсендре, теряя силы, вытянула кинжал из ножен на бедре. Но прежде чем она успела пустить его в ход, Мишель дёрнул руками вверх, а затем резко обрушил их вниз, сильно ударив Мельсендре головой о землю. Она обмякла, и он ударил ещё раз. И ещё.

— Я — сэр Мишель де Шевин.

Не встретив сопротивления, он выхватил кинжал из её руки и разрезал связывающие его верёвки. В следующую секунду он был уже свободен и стоял над ней.

Она всё ещё дышала.

— Я — сэр Мишель де Шевин, — повторил он, опустился на колено рядом с Мельсендре и резким и точным ударом окончил ее жизнь.

Когда он поднялся, люди Гаспара уже прибыли.

Бриала выросла, веря в Создателя и следуя Песни Света. Она потеряла большую часть этой веры в тот самый миг, когда кровь её родителей окрасила пол личной императорской библиотеки. И хотя Фелассан неохотно знакомил её с уроками эльфийских богов, она начала с почтением относится к Андруил, Богине Охоты.

Она думала, что сбрасывает с себя оковы Церкви, однако у неё до сих пор невольно бежали мурашки по спине, когда она наблюдала, как Фелассан практикуется в магии.

Наставник Бриалы поднес перо ко лбу, закрыл глаза и провёл по нему рукой. Перо на мгновение засияло, как будто вечернее солнце вдруг ярко осветило его. Фелассан кивнул.

— Пройдёмся?

И, ничего больше не сказав,  тронулся с места.

— Что ты ощущаешь, когда делаешь это? — спросила Бриала, шагая рядом с ним. Они направлялись в сторону трущоб, столь неподходящее место для защитника Селины. Она кивнула продавцу эльфу, которому помогла в прошлом году. Он ответил ей едва заметной улыбкой.

Фелассан, казалось, тщательно обдумывал вопрос. Наконец он посмотрел не неё и ответил:

— Покалывание.

— Покалывание? — Бриала пристально посмотрела на него. — Это... не очень понятный ответ.

— Попробуй задавать вопросы получше, дален, — усмехнулся Фелассан. — Просить мага описать магию — это всё равно, что просить тебя описать закат слепому гному.

Если бы его капюшон соскользнул с головы и стали бы видны татуировки на его лице, то каждый эльф на рынке либо бросился бы ему в ноги, либо обнажил бы клинки для драки с этим как будто бы мифическим существом. И при этом он спокойно ходил босиком, а одежда его лучше подошла бы дровосеку, чем живой легенде. Он отпускал плоские шутки и отказывался принимать мир людей всерьёз. Она гадала, не поэтому ли он шёл по миру так, что тот его не касался.

— Как дела у долийцев? — спросила она. — Ты не говорил о своём народе.

Его лицо под капюшоном осветилось энтузиазмом.

— Они придумали новый замечательный план! В конце шемлены перебьют друг друга и оставят Долы в покое под управлением эльфов.

Бриала изогнула бровь.

— А что будет в начале?

— Они будут колесить по округе в повозках, запряжённых оленями. Над остальными деталями пока размышляют.

— Хорошо, что у них есть ты, — сказала Бриала. Фелассан усмехнулся и покачал головой.

— Тебе это не надоело, Бриала? — спросил он. — Жить среди дураков, подчиняя их себе, когда с помощью слов, а когда с помощью дела?

Бриала стала было отвечать, но под пристальным взором Фелассана умолкла. Его взгляд был решительным и почти сердитым, глаза горели в тени капюшона.

Она подумала о владелице замка, капитане дворцовой стражи. О бесчисленных дворянах, которые игнорировали её или обзывали "кроликом".

И о мягких пальцах Селины, скользящих по её руке.

— Я верю, что поступаю правильно, — наконец ответила она.

Фелассан кивнул и отвёл взгляд.

— Да, с недавних пор.

Они вошли в трущобы. Там теперь было больше эльфов, чем людей. Взгляды, которыми они провожали Бриалу и Фелассана, были гневными и настороженными одновременно. Фелассан мог бы легко смешаться с толпой в своей простой одежде и со скрытым лицом. Бриала, в отличие от него, была одета в новое чистое платье и хорошие кожаные ботинки, подошва которых ещё не была стоптана и при каждом шаге громко стучала о камни. Даже несмотря на отсутствие у неё маски, любой эльф понял бы, что она прислуживает знати, едва взглянув на неё.

Она повернулась спиной к своему народу.

В какой-то миг, как часто случалось, у неё возникло желание попытаться всё объяснить. Она бы сказала им правду — что у них есть союзник в императорском дворце. Она бы сказала, что эльфов принимают на верхних рынках и в университете, а они бы...

Но потом, как и всегда, она вздохнула и продолжила идти, игнорируя разъярённые взгляды.

— Тяжело впечатлить кого-либо отсутствием привычного зла, — сказал Фелассан, не оборачиваясь. — Слушай-ка, а ты заметил, что вчера никто не пришёл к тебе и не избил тебя до смерти за то, что твой поклон не был достаточно быстрым? О, не стоит благодарности!

— Становится лучше.

— Конечно. Я же здесь, — Бриала хихикнула, и Фелассан добавил: — И ты делаешь хорошую работу. И в тот день, когда ты признаешь, что они никогда не поймут и не оценят этого, и вообще не узнают, сколько ты сделала...

— Что? — спросила Бриала. — Станет легче?

— Во имя Митал, нет! — Фелассан усмехнулся. — Честно говоря, твоё сердце иссохнет внутри тебя. Так что отложи этот день на столько, на сколько сможешь. О, ваш защитник недавно был здесь. Но уже ушёл.

Он остановился возле лачуги, на которую нельзя было взглянуть без слёз — ее  покосившиеся деревянные стены были покрыты отвратительными рисунками и коряво написанными углем смазанными надписями. Это была таверна.

Бриала кивнула и вошла внутрь. Там было пусто, если не считать эльфа за стойкой, который свирепо посмотрел на неё, когда она переступила порог.

— Мы закрыты, — выпалил он. — Отмываем тут всё после вчерашней разборки.

Она рассеянно кивнула и огляделась. Костяшки пальцев бармена побелели, так сильно он сжимал стакан. Ему либо заплатили, либо запугали, чтобы он хранил молчание. Тёмные обломки недавно сломанной мебели дополняли опилки, большая часть которых на полу была еще свежей. Они явно были разбросаны недавно, так что даже не успели впитать пиво и грязь. На стоящем рядом столе виднелся красный след.