Ольга Вешнева - Мясорубка Фортуны

— Знавал немного. Умнейший был человек.

— Там у нас гардеробная, — девушка заглянула в правую ветку длинного коридора. Мы туда не пойдем. Прямо по курсу — новая гостиная. Ей занимался известный дизайнер Петр Шекль. Есть еще старая гостиная и каминный зал. Там вся мебель дореволюционная.

«Новая гостиная», оклеенная темно-синими обоями с волнистым серебряным узором, начиналась за широкой деревянной лестницей, перила которой поддерживали искусно выточенные резные букеты тюльпанов. На втором этаже лестница раздваивалась, образуя полукруглый балкон. На освещавших ее витражных светильниках — панно скакали и делали сальто веселые арлекины.

— Обожаю эти лампы! — Лиза взбежала по лестнице, и так же быстро спустилась, — Глядя на них, так и тянет ходить на голове. Или съехать по перилам. Только этого, конечно, не надо делать… Можно розочки ободрать. А вот бессарабский безворсовый ковер, — она пнула тонкий красно — белый коврик. — Тряпка тряпкой, а стоит ненормальных денег. Его нельзя мять… Вся мебель сделана на заказ в Италии. Тут, как ты заметил, все дышит Венецией… Карнавалом.

Центр гостиной занимали четыре мягких дивана и два кресла в пестрых лоскутных чехлах. На них лежали декоративные подушки в форме шутовских колпаков. Посредине стоял массивный журнальный стол из палисандра, черный с белыми потертостями под старину. Простенки между огромными окнами, завешенными темно-бордовыми шторами, украшали хрустальные канделябры. Низко висящую хрустальную с позолотой люстру венчала фигурка гондольера. На большой масляной картине, отвлекавшей взгляд от лестницы, был изображен венецианский канал: влюбленные пары прогуливались по ажурному мосту, плавали в гондолах и сидели на скамейках у воды.

В углублении комнаты я увидел ряд шкафов-витрин с посудой и коллекционными статуэтками.

— Присядем? Тут мило, правда? — Лиза переживала, что мне не понравится ее дом.

— Здесь прекрасно. Душа отдыхает при созерцании удивительной красоты, — мне не терпелось плюхнуться на диван, но брюки я счел недопустимо грязными для приземления на шикарный предмет интерьера.

— Тебе надо привести себя в порядок, — гостеприимная хозяйка заметила мое смятение и вывела в левый придаток коридора. — Я покажу тебе малую ванную. У нас есть еще три бани: русская, японская и римская с бассейном. В туалет зайдешь?

— Отчего не заглянуть?

— Предупреждаю сразу, — девушка пугающе сморщила личико. — Унитаз не золотой.

— Я не столь привередлив, лапушка. Для оных целей привык использовать кусты.

— Просто все гости первым делом начинают возмущаться, где золотой унитаз, и все такое. Он у меня синий. Я не арабский шейх. Золотой запас храню в приличном месте… Ванная и раковина из мрамора. На полу тоже мрамор — будь осторожен. Короче, мойся. Халат возьми в шкафчике.

Из туалета, оформленного темно-синей керамической плиткой, разговор Сатибо и Юми был почти не слышен. А в просторной ванной комнате, облицованной светлыми мраморными пластинами, под реечным потолком находилось маленькое окошко. Взгромоздившись на края скользкой ванной, я подтянулся и припал к нему ухом. Чуткий слух помог различить последние фразы нервного диалога.

— Если бы я знал, что он вернется… — Сатибо закинул ноги на подголовник. — Я сам бы грохнул сначала девчонку, а потом Тихона. Все бы выглядело классно. Хозяйка мясокомбината отказалась кормить вампира. За это он разорвал ей глотку, а я, как верный телохранитель, отомстил за хозяйку. А что теперь?!! Дырявый Джо — в травмпункте, мы — в полной заднице, вампир — у нее дома. Слушай, может еще не поздно? Может, мне прямо сейчас?

Щелкнув предохранителем, Сатибо спрятал пистолет в кобуру, подобрал ноги и выскочил из машины.

Я побежал искать Лизу, и появился в новой гостиной раньше, чем Сатибо, секунды на две.

— В чем дело, ребята? — взволнованная Лиза вскочила с кресла.

Мы с Сатибо впились друг в друга глазами.

— Словесная разборка прошла успешно. Дырявый будет молчать, — с японским хладнокровием отчитался самурай.

— Это хорошо, но входить, я тебе, кажется, не разрешала, — напомнила девушка. — Иди, наконец, домой. Людям спать пора.

— Здесь все в порядке? У твоего вампира не совсем нормальный вид, — Сатибо язвительно усмехнулся.

— У кого угодно будет ненормальный вид, когда всякие тут вламываются без стука, словно гангстеры, — отразил я.

— Лиза, ты уверена, что я должен уйти? Помни, я всего лишь забочусь о твоей безопасности. Ничего личного, — вкрадчиво уточнил Сатибо.

— Уходи, Сати. Правда. Не действуй на нервы моему гостю. Если будешь нужен, я звякну, — Лиза выставила его за дверь и предложила мне сесть на диван в пыльных брюках, решив, что сегодня мне не суждено принять душ.

— Вина, шампанского за знакомство? — предложила она, звеня хрустальными фужерами.

— Вампиры пьют чистую воду или чай. Иногда сладкий, — я развеял ее праздничное ожидание.

— Чая у нас большой выбор. Без чайного сомелье Сэнсэя в нем довольно трудно разобраться. Есть с лотосом, с бергамотом, с цветами — травами — фруктами.

— Для меня сгодится любой.

— Мне кажется, или ты грустишь? Почему? Тебе здесь не нравится? Или я веду себя чересчур надоедливо? — Лиза обогнула журнальный стол, склонилась надо мной и приложила ладонь к моей щеке. — Хочешь еще крови?

— Благодарствую. Я более чем сыт, — я отвел ее руку и заглянул в глаза.

— Тогда в чем дело? — недоумевала Лиза.

— Все хорошо, Лизонька, — я побоялся огорчить девушку пасмурным настроением. Когда тебя держат на прицеле, трудно веселиться от души. — Просто я всегда настороже в силу обычая. Да еще Сатибо тут прыгает, как кузнечик.

— Ты скоро к нему привыкнешь, — Лиза успокоительно махнула рукой. — Он классный. Настоящий благородный рыцарь. Почти что из твоей эпохи. Думаю, вы подружитесь. Я восхищаюсь Сатибо. Наверное, он один из немногих местных людей, кому можно доверять.

Я оставил возражение при себе.

— Сядь поглубже, раздвинь ноги. Учись расслабляться. В наше время сидят именно так, даже при дамах, — усадив меня по-современному, Лиза перешла в кухонный зал. — Сейчас заварю тебе зеленый чай с жасмином.

Вскоре она принесла две чашки чая и шоколадный батончик.

— Обожаю кокосовые конфеты. Просто тащусь от них. Это моя самая любимая еда, — надкусив батончик, прошепелявила она. — А как насчет твоей любимой еды?

— Овцы, — я не переставал удивляться своей немногословности.

Где мои долгие лирические речи?

— Приму к сведению, — Лиза отхлебнула из чашки над столом. Резко помрачнев, она поставила чашку на салфетку, подтянулась и выразительно прошептала. — Мне нужно спросить тебя еще кое о чем. Ответ останется между нами. Я должна знать, питался ли ты людьми. Подробности знать не хочу. Просто скажи, было такое в твоей жизни или нет?