Евгений Гуляковский - Украденный залог

Когда один из воинов вскинул голову, услышав шаги бегущего, было уже поздно. Двойной удар с ходу свалил его на землю. Безжизненное тело стражника распласталось на земле. Второй выхватил меч и закричал.

Через мгновение на Алана навалилось несколько человек. Скрученного юношу повалили на землю и поволокли вместе с Узметом. Все это видел старый скульптор, он появился в дверях вслед за юношей. Может быть он хотел задержать его? Вернуть? Слишком поздно… Впервые с невольным уважением смотрел он на Алана. На его родине, в солнечной Греции, выше всего ценились сила и мужество. Впервые увидел он в своем безгласном помощнике человека, а не просто рабочую скотину. Но теперь он уже ничем не поможет ему. По законам государства, раб, поднявший руку на воина, карается смертью.

ГЛАВА X

Аор посетил Антимаха. Они возлежали на широкой дубовой скамье, устланной ковром. Над ними возвышался лепной купол. Тонкие, дрожащие звуки арфы ласкали слух. Оба много пили. Антимах уже заметно опьянел. Аор был лишь чуть бледнее обычного. Расшитая скатерть, вся заставленная бронзовыми и серебряными блюдами с горячим мясом и губчатыми упругими хлебами, заметно загрязнилась со стороны Антимаха. Он разорвал баранью ногу, искусно запеченную с разными кореньями и травами, и, стиснув лодыжку в кулаке, жадно вгрызался в нее, издавая шум, похожий на скрежет трущихся корабельных канатов.

По его черной густой бороде текли струйки жира, а шрам в нижней части лица извивался и корчился, как проколотый дождевой червь. Когда он на секунду отрывал от лица баранью ногу, чтобы проглотить очередной киик пахучего вина, его борода напоминала большую взлохмаченную щетку, смоченную жиром, в которой запутались волокна мяса.

В улыбке Аора, однако, не было брезгливости. Сам он, получив отличное воспитание в Афинах, умел терпеть грубую простоту солдатских нравов. Он почти не ел, отщипывая мясо тонкими ломтиками и то и дело споласкивая пальцы; зато внимательно слушал Антимаха и пристально наблюдал за ним. Разговор носил непринужденный характер и был далек от цели визита Аора. Говорили о новой военной машине Архимеда. Антимах воодушевленно размахивал руками, описывая ее размеры и вес выбрасываемых камней. Аор вежливо улыбался и, казалось, не понимал сути дела.

— Знаешь, главное в наклоне желоба, — продолжал Антимах. — Этот новый полинтон выбрасывает по наклонному желобу камни вдвое тяжелее против прежнего. Угол наклона к земле дает возможность удлинить полет снаряда.

— Да, это, конечно, так.

Аор глотнул вина и продолжал, ехидно прищурившись:

— Я, правда, слышал, что полет удлинился благодаря новому канату из крученых воловьих жил, который Архимед поставил на своем полинтоне. Это позволило при обороне Сиракуз засыпать врага камнями, после того как пеньковые канаты перетерлись и обычные машины вышли из строя. Но ты, несомненно, прав, большое значение имеет и наклон желоба.

Антимах промолчал и поспешил закончить разговор.

— Я вижу, твое военное образование не уступает гражданскому, Дор.

— Что делать? На корнях времени выросло дерево, родившее два плода — истину и мудрость. Я в меру сил вкушаю от обеих.

— Ты прав, выпьем. Вкушать — это хорошо. Искусство вкушать наслаждение состоит в совмещении одного с другим. Именно поэтому я люблю женщин после обеда.

И, желая показать зазнавшемуся вельможе, как могут пить воины, Антимах осушил залпом целую амфору вина.

Только спустя два часа Лор медленно и осторожно стал приближаться к цели своего визита.

— Странные веши случаются ныне. Послы Евкратида преподносят Пору прекрасную вазу иеною в сорок мин серебра. Ваза оказывается фальшивой, склеенной из осколков, и армии Пора вновь идут на Бактру. Теперь они уже в двух днях пути отсюда. Как ты думаешь, сумеем мы задержать их еще раз?

— Скажи мне, почему хороший обед ценишь не сразу? — Антимах задумчиво посмотрел на обглоданную кость и, весело улыбнувшись, погрозил ей пальцем. — Божественная кость! Дор, выпьем за ее здоровье!

— Так как же индусы, Антимах?

— Индусы? Ха-ха-ха! Индусы хорошие люди. Пусть придут!

Но тут сквозь хмельной туман Антимах понял, что сказал лишнее. Сразу помрачнев, он, шатаясь, направился к окну, путаясь в полах своего хитона и еще больше — в бессвязных фразах, которыми пытался сгладить непрошенную откровенность.

— Пусть придут! Воины Евкратида превратят их в кости. Люблю бараньи кости после обеда. Тьфу! Растерзай меня Цербер*, note 24 я хотел сказать, люблю женщин…

Дор задумался. Видимо, он рано начал разговор. Антимах еще недостаточно пьян. Но отступать теперь поздно. Нужно добавить к вину обиду.

— Наверное, скиф, которого ты подарил Евкратиду, был очень опытным воином, ты, кажется, говорил, он один напал на твой отряд и разгромил его?

— Ты слишком пьян, Дор. Скифский щенок свалился от первого удара моего меча. Саки устроили засаду. Их было раз в пять больше. Ты знаешь саков. Давай лучше выпьем еще.

— Я слышал, ты получил рану в этом походе. Ее тоже нанесли саки?

— Ты мало пьешь, Лор! Мало пьешь и много говоришь. Эту рану не мог нанести мне проклятый скиф. У него не было оружия. Когда он свалился у моих ног, у него нашли лишь вот этот нож, им нельзя зарезать даже свиньи.

Шатаясь, Антимах подошел к стене и стал шарить руками по развешанным там образцам трофейного оружия.

— Грязные гиены! Кто лазил здесь? Куда девался нож этого отродья Аида? Эй, кто там, я спрашиваю, где нож? — он заорал так, что поморщился даже терпеливый Дор.

В дверях появился дрожащий эконом.

— Никто не трогал оружия господина. Я сам слежу во время уборки…

— Замолчи, а то я перережу тебе глотку! Где нож?!

— Успокойся, Антимах, нож не стоит дикого крика. У меня болят уши.

— Где я живу? Это мой дом или нет? Меня могут обокрасть и заткнуть рот. Убирайся, скотина!

Последняя фраза относилась к эконому, который все еще стоял у двери, униженно согнувшись.

Дрожа от гнева, Антимах вернулся к столу. Аор не продолжал своих нападок. Другие мысли отвлекли его. Слишком много случайных и странных событий произошло за последнее время. Разбивается и сама склеивается ваза, изготовленная для индусского царя. Из прекрасной коллекции драгоценного оружия исчезает никому не нужный скифский бронзовый кинжал. Чья рука побывала здесь? Кто так неожиданно разрушил планы его врагов, вовремя подсунув фальшивую вазу, кто и зачем? И не связаны ли как-то между собой оба случая?

Антимах еще долго сетовал на свою судьбу, на нерадивых слуг и ленивых воинов. Только далеко за полночь он наконец заснул прямо на столе против Дора, уже кликнувшего сопровождающих его рабов. В последний раз окинув взглядом спящего Антимаха, Дор вдруг глубоко задумался и, придвинув к его плечу масленый светильник, остановил затуманившийся взгляд на небольшой золотой броши в форме львиной лапы. В центре ее сверкал небольшой алмаз. А сбоку приклеилась мутная капля вина. Алмаз всегда чист и тверд. Капля вина пьяна и непрочна. И так во всем. Жизнь всегда полна контрастов, а люди, окружающие его, Дора, чаше походят на темную каплю вина.